Долг
Она стояла на пороге.
Ну, то есть, сначала прозвенел звонок. Он отлип от чего-то своего, не стал гадать кто это мог быть, и прямо так, как был с шлейфом неоконченных мыслей, побежал открывать.
А там была она.
До сих пор она жила исключительно в его воображении, в каких-то снах, навязчивых бредоватых мыслях. Вела там с ним длинные диалоги, всегда свысока, скучающе глядя в сторону. Не договорив, поворачивалась и уходила. И тут вдруг с этих высот соскочила, как с троллейбусной подножки, прямо в обыденную реальность, и пришла вот так запросто, даже без телефонного звонка.
- Здравствуй. Прости, что не предупредила. Мы так давно не связывались, что я потеряла твой телефон.
- Здравствуй. Заходи.
До того как окончательно переехать в область воображаемого она некоторое время жила на два дома и тогда изредка попадалась в реальности. В реальности она смотрелась чётче, в лучшей графике, но вела себя примерно так же. Тоже смотрела свысока, чаще мимо. До диалогов, конечно, дело не доходило. То, что она произнесла сейчас, наверное, была самая длинная фраза из когда-либо предназначавшихся ему.
Она прошла мимо него в гостиную, в нерешительности огляделась. Он тоже немного потерялся:
- Чаю, что ли заварить? Даже не знаю. После всего, что было и чего не было, ты же не могла прийти просто так на чай.
- Да, завари. Какой-то нужен разгон. Ты прав. Повод есть. Надо к нему как-то подступиться.
- Тогда пойдём на кухню. Самое место для серьёзных разговоров.
На кухне он завозился с чайником, чашками. Чайник проснулся, откликнулся бурлением. На столе зашелестела раздираемая обёртка шоколадки.
Она сидела, замкнутая в себе. Пару раз с трудом выныривала, спрашивала что-то из вежливости, не слушала ответа и снова уходила на глубину. Он тоже не видел, как подступиться, и, гремя посудой, в основном помалкивал.
Наконец, возня улеглась. Предметы заняли свои места и приготовились слушать. Образовался уютный кружок из двух людей, прихлёбывающих чай. Она ещё поборолась с собой и, спасибо уюту, наконец, решилась:
- Ты не мог бы одолжить мне денег?
- Да, конечно. Сколько?
- Довольно много. Десять тысяч. Десять грандов, как говорят в бандитских фильмах.
Сумма для него была заметная, хотя и не заоблачно большая. Он сделал паузу. Чисто для придания веса сделке.
Тогда она продолжила:
- Да, я понимаю. Это нахальство. Я всегда тебя игнорировала. За последние три года, скажем честно, не вспоминала. А тут вдруг с бухты-барахты пришла клянчить денег. Нетрудно сделать вывод, что дела мои серьёзные. Да, они серьёзные. Да, меня припёрло. Я во что бы то ни стало хочу разъехаться с моим бывшим. Не могу его видеть. Жизнь с ним под одной крышей - это смерть, вводимая по капле внутривенно. Я буду работать на двух работах, на трёх, как вол, как папа карло, я отдам. Но я должна уехать сейчас, пока не повесилась.
- Хм. Ну, раз такие дела. Разъехаться, конечно, лучше, чем вешаться.
- Спасибо. Я верну. К декабрю. Я понимаю, что я тебе никакой не близкий друг, а, может, даже, где-то наоборот. Речь не идёт о взаимоподдержке и прочем таком. Деловая сделка. Если хочешь с процентами, давай обговорим. Я готова заплатить проценты.
- Да ладно. Я не банк, не ссудная контора. Мы, конечно, не друзья, но всяко давние знакомые. По старой памяти - под нулевые проценты. Акция.
- Я видела, что тебе нравлюсь. Я многим нравлюсь и вижу это хорошо. И хорошо научилась не обнадёживать. Иначе нельзя было бы и шагу ступить. Игнор - моя защитная реакция, моя крепость. Чуть дашь слабину, покажешь благосклонность, как влипаешь по самые уши - вовек не отбиться… Я это к чему. Возможно, я тебе всё ещё нравлюсь. Надеюсь. Надеюсь, что тебе было бы интересно… В качестве процентов - не процентов, а просто в знак благодарности, и, типа, дополнительная подпись в расписке, я бы могла…
- Нет, пожалуй, я откажусь. Ты сейчас в невыгодном положении и, понятно, готова поступиться чем-то, что в нормальной обстановке даже не обсуждалось бы…
Главное сказано. Диалог перестал лететь по ухабам, перевёл дух, и сделал остановку на неторопливый глоток чая и на то, чтобы выписать чек.
- Но предложение интересное, мне нравится.
Ещё через глоток:
- Только давай перенесём его на будущее. Когда у тебя пройдёт смутная полоса, перестанет штормить, и ты придёшь возвращать долг, тогда мы к нему вернёмся. И, кстати, брать проценты вперёд - давно разоблачённое жульничество. Вот только если ты подзабудешь, разреши мне самому напомнить.
- Да, конечно, не вопрос. Обещаю прийти готовой ко всему.
Она заглянула к нему в глаза, словно пыталась взглядом прощупать его скрытые мысли.
Они оба аккуратно отодвинули эту тему в сторону, оставили отлёживаться. А чай закончили, перебирая события, прошедшие с их последней встречи. Не то чтобы с большим интересом, скорее соблюдая протокол - вроде того, что при таких больших деньгах, разговор никак не может длиться меньше часа. А когда оба почувствовали, что хватит, разговор был по-деловому свёрнут, они сухо попрощались, и она ушла.
Ушла в никуда, откуда, собственно, и приходила. И телефон не записала. Как же она будет возвращать? Опять свалится как снег на голову? Или не сможет вернуть денег и пропадёт теперь уже навсегда? Это вряд ли. Слишком горда для мелкого жульничества.
Она пришла как и в первый раз, застав его абсолютно врасплох. Чек отдала тут же, едва переступив порог:
- Спасибо. У меня всё получилось.
С большим трудом дала втянуть себя в гостиную. Еле уговорилась на чашку кофе с коньяком.
- Ну всё, мы в расчёте? Если бы не ты, не знаю, как бы я выгребла. Спасибо тебе, большое человеческое.
- Да. На здоровье. Остались только проценты.
- Проценты? Мы договаривались о процентах? Что-то не припомню.
- Ты обещала прийти готовой. И даже позволила напомнить.
Её глаза потемнели, округлились и опять как будто прозондировали его до самого дна.
- А-а! Правда. Было.
Она стушевалась. Глаза поспешили спастись бегством от его взгляда.
- О-о. Я тогда была взвинченной. На гране истерики. В лихорадке какой-то. Прошу простить глупой издёрганной женщине её параноидальный бред.
- Да, я видел твоё состояние, поэтому не воспользовался минутой слабости.
- Спасибо, ценю. А всё-таки ты запомнил. Впрочем, это очень понятно. Я, пожалуй, пойду.
- Всего доброго.
Она как-то вдруг засуетилась и кинулась к выходу. Он пошёл следом и закрыл за ней дверь. Потом задумчиво проковылял на кухню сполоснуть чашки из-под кофе и коньячные рюмки. Собственно, всё случилось именно так, как он и ожидал. Поэтому в душе его ничего заметного не колыхнулось. Убрав на кухне, он засел ковырять что-то в своей программе.
Когда прозвенел звонок, он на автопилоте пошёл открывать, по дороге додумывая недодуманное.
На пороге стояла она.
P.S. Завязка сюжета подсказана одним постом. Впрочем, сюжет слишком классический, захотелось увести его в другую сторону.
Оригинал заметки размещён здесь: https://weiss-edel.dreamwidth.org/218859.html. Можно оставить там комментарий, используя OpenID.
Ну, то есть, сначала прозвенел звонок. Он отлип от чего-то своего, не стал гадать кто это мог быть, и прямо так, как был с шлейфом неоконченных мыслей, побежал открывать.
А там была она.
До сих пор она жила исключительно в его воображении, в каких-то снах, навязчивых бредоватых мыслях. Вела там с ним длинные диалоги, всегда свысока, скучающе глядя в сторону. Не договорив, поворачивалась и уходила. И тут вдруг с этих высот соскочила, как с троллейбусной подножки, прямо в обыденную реальность, и пришла вот так запросто, даже без телефонного звонка.
- Здравствуй. Прости, что не предупредила. Мы так давно не связывались, что я потеряла твой телефон.
- Здравствуй. Заходи.
До того как окончательно переехать в область воображаемого она некоторое время жила на два дома и тогда изредка попадалась в реальности. В реальности она смотрелась чётче, в лучшей графике, но вела себя примерно так же. Тоже смотрела свысока, чаще мимо. До диалогов, конечно, дело не доходило. То, что она произнесла сейчас, наверное, была самая длинная фраза из когда-либо предназначавшихся ему.
Она прошла мимо него в гостиную, в нерешительности огляделась. Он тоже немного потерялся:
- Чаю, что ли заварить? Даже не знаю. После всего, что было и чего не было, ты же не могла прийти просто так на чай.
- Да, завари. Какой-то нужен разгон. Ты прав. Повод есть. Надо к нему как-то подступиться.
- Тогда пойдём на кухню. Самое место для серьёзных разговоров.
На кухне он завозился с чайником, чашками. Чайник проснулся, откликнулся бурлением. На столе зашелестела раздираемая обёртка шоколадки.
Она сидела, замкнутая в себе. Пару раз с трудом выныривала, спрашивала что-то из вежливости, не слушала ответа и снова уходила на глубину. Он тоже не видел, как подступиться, и, гремя посудой, в основном помалкивал.
Наконец, возня улеглась. Предметы заняли свои места и приготовились слушать. Образовался уютный кружок из двух людей, прихлёбывающих чай. Она ещё поборолась с собой и, спасибо уюту, наконец, решилась:
- Ты не мог бы одолжить мне денег?
- Да, конечно. Сколько?
- Довольно много. Десять тысяч. Десять грандов, как говорят в бандитских фильмах.
Сумма для него была заметная, хотя и не заоблачно большая. Он сделал паузу. Чисто для придания веса сделке.
Тогда она продолжила:
- Да, я понимаю. Это нахальство. Я всегда тебя игнорировала. За последние три года, скажем честно, не вспоминала. А тут вдруг с бухты-барахты пришла клянчить денег. Нетрудно сделать вывод, что дела мои серьёзные. Да, они серьёзные. Да, меня припёрло. Я во что бы то ни стало хочу разъехаться с моим бывшим. Не могу его видеть. Жизнь с ним под одной крышей - это смерть, вводимая по капле внутривенно. Я буду работать на двух работах, на трёх, как вол, как папа карло, я отдам. Но я должна уехать сейчас, пока не повесилась.
- Хм. Ну, раз такие дела. Разъехаться, конечно, лучше, чем вешаться.
- Спасибо. Я верну. К декабрю. Я понимаю, что я тебе никакой не близкий друг, а, может, даже, где-то наоборот. Речь не идёт о взаимоподдержке и прочем таком. Деловая сделка. Если хочешь с процентами, давай обговорим. Я готова заплатить проценты.
- Да ладно. Я не банк, не ссудная контора. Мы, конечно, не друзья, но всяко давние знакомые. По старой памяти - под нулевые проценты. Акция.
- Я видела, что тебе нравлюсь. Я многим нравлюсь и вижу это хорошо. И хорошо научилась не обнадёживать. Иначе нельзя было бы и шагу ступить. Игнор - моя защитная реакция, моя крепость. Чуть дашь слабину, покажешь благосклонность, как влипаешь по самые уши - вовек не отбиться… Я это к чему. Возможно, я тебе всё ещё нравлюсь. Надеюсь. Надеюсь, что тебе было бы интересно… В качестве процентов - не процентов, а просто в знак благодарности, и, типа, дополнительная подпись в расписке, я бы могла…
- Нет, пожалуй, я откажусь. Ты сейчас в невыгодном положении и, понятно, готова поступиться чем-то, что в нормальной обстановке даже не обсуждалось бы…
Главное сказано. Диалог перестал лететь по ухабам, перевёл дух, и сделал остановку на неторопливый глоток чая и на то, чтобы выписать чек.
- Но предложение интересное, мне нравится.
Ещё через глоток:
- Только давай перенесём его на будущее. Когда у тебя пройдёт смутная полоса, перестанет штормить, и ты придёшь возвращать долг, тогда мы к нему вернёмся. И, кстати, брать проценты вперёд - давно разоблачённое жульничество. Вот только если ты подзабудешь, разреши мне самому напомнить.
- Да, конечно, не вопрос. Обещаю прийти готовой ко всему.
Она заглянула к нему в глаза, словно пыталась взглядом прощупать его скрытые мысли.
Они оба аккуратно отодвинули эту тему в сторону, оставили отлёживаться. А чай закончили, перебирая события, прошедшие с их последней встречи. Не то чтобы с большим интересом, скорее соблюдая протокол - вроде того, что при таких больших деньгах, разговор никак не может длиться меньше часа. А когда оба почувствовали, что хватит, разговор был по-деловому свёрнут, они сухо попрощались, и она ушла.
Ушла в никуда, откуда, собственно, и приходила. И телефон не записала. Как же она будет возвращать? Опять свалится как снег на голову? Или не сможет вернуть денег и пропадёт теперь уже навсегда? Это вряд ли. Слишком горда для мелкого жульничества.
Она пришла как и в первый раз, застав его абсолютно врасплох. Чек отдала тут же, едва переступив порог:
- Спасибо. У меня всё получилось.
С большим трудом дала втянуть себя в гостиную. Еле уговорилась на чашку кофе с коньяком.
- Ну всё, мы в расчёте? Если бы не ты, не знаю, как бы я выгребла. Спасибо тебе, большое человеческое.
- Да. На здоровье. Остались только проценты.
- Проценты? Мы договаривались о процентах? Что-то не припомню.
- Ты обещала прийти готовой. И даже позволила напомнить.
Её глаза потемнели, округлились и опять как будто прозондировали его до самого дна.
- А-а! Правда. Было.
Она стушевалась. Глаза поспешили спастись бегством от его взгляда.
- О-о. Я тогда была взвинченной. На гране истерики. В лихорадке какой-то. Прошу простить глупой издёрганной женщине её параноидальный бред.
- Да, я видел твоё состояние, поэтому не воспользовался минутой слабости.
- Спасибо, ценю. А всё-таки ты запомнил. Впрочем, это очень понятно. Я, пожалуй, пойду.
- Всего доброго.
Она как-то вдруг засуетилась и кинулась к выходу. Он пошёл следом и закрыл за ней дверь. Потом задумчиво проковылял на кухню сполоснуть чашки из-под кофе и коньячные рюмки. Собственно, всё случилось именно так, как он и ожидал. Поэтому в душе его ничего заметного не колыхнулось. Убрав на кухне, он засел ковырять что-то в своей программе.
Когда прозвенел звонок, он на автопилоте пошёл открывать, по дороге додумывая недодуманное.
На пороге стояла она.
P.S. Завязка сюжета подсказана одним постом. Впрочем, сюжет слишком классический, захотелось увести его в другую сторону.
Оригинал заметки размещён здесь: https://weiss-edel.dreamwidth.org/218859.html. Можно оставить там комментарий, используя OpenID.