Ахмадулина. Вишневый садъ

[meotis]

Не описать ли… не могу писать…
Весь белый свет - спектр, сумма розней, распрей.
В окне моем расцвел вишневый сад -
белейший семицветный день февральский,
Сад - самоцветный самовластный день.
Сомкнувши веки, что в окне я вижу?
Сад - снегопад - слышней, чем вздор людей.
Тот Садъ Вишневый - не лелеет вишню -
не потому, что саду лесоруб
сулит расцвет пустыни диковатый.
Был изначально обречен союз:
мысль и соцветья зримых декораций.

Так думал Бунин - прочитает всяк,
кто пожелает. Я в сей час читаю.
Чем зрителю видней Вишневый садъ,
тем строже Садъ оберегает тайну.
Что я в ночи читаю -
мне все равно: поймут ли, не поймут ли.
Тайник - разверст и затворен. Доколь
скорбеть о тайне в скрытом перламутре?
Вишневый сад глядит в мое окно.
Огнь мыса опаляет подоконник.
Незваный, входит в дверь… не знаю: кто.
Кто б ни был он, я - жертва, он - охотник.
Вишневый сад в уме - о таковом
не слыхивал тот, кто ошибся дверью.
Как соединились сад и Таганрог -
понятно лишь заснеженному древу
в окне моем. Тот, думаю о Ком, -
при бытия мучительном ущербе
нам тайн своих не объяснил. Но он
врачу диагноз объяснил: «Ich sterbe».
«Жизнь кончена», - услышал доктор Даль.
Величие - и в смерти деликатно.
Вошедший в дверь, протягивая длань,
проговорил: - Насилу доискался.
Жизнь кончена? Уже? - Он в письмена
свой вперил взгляд, возгоревав не слишком.
- К несчастью, это - не мои слова.
Склонившийся, их дважды Даль услышал.

Февраль 2006 года