Учители-отупители

[menix]

Периодически в определенных кругах муссируется тема "садик-школа это такое страшное чтобы наших гениальных деток на всю жизнь сделать тупыми винтиками всей этой ужасной системы". Например, правда жизни от небезызвестного автора или теперь вот от Марины Озеровой.

Мои пять копеек из комментов по поводу последней ссылкиЯ думаю, що це майже все

Comments

[olga_karidi]

Один из уроков истории в Яснополянской школе:
Делал я еще другие опыты преподавания истории с настоящего времени, и опыты чрезвычайно удачные. Я рассказывал историю Крымской кампании, рассказывал царствование императора Николая и историю 12-го года. Всё это в почти сказочном тоне, большею частию исторически неверно и группируя события вокруг одного лица. Самый большой успех имел, как и надо было ожидать, рассказ о войне с Наполеоном. Этот класс остался памятным часом в нашей жизни. Я никогда не забуду его. Давно уже было обещано детям, что я буду им рассказывать с конца, а другой учитель с начала, что так мы и сойдемся. Мои вечерние ученики разбрелись; я пришел в класс русской истории, - рассказывалось о Святославе. Им было скучно. На высокой лавке, как всегда, рядом сидели три крестьянские девочки, обвязанные платками. Одна заснула. Мишка толкнул меня: «глянь-ка, кукушки наши сидят, одна заснула».. И точно, кукушки. - «Расскажи лучше с конца!» сказал кто-то, и все привстали.
Я сел и стал рассказывать. Как всегда, минуты две продолжались возня, стоны, толкотня: кто под стол, кто на стол, кто под лавки, кто на плечи и на колени другому, - и всё затихло. Я надеюсь поместить этот рассказ в отделе «Книжки» и потому не стану повторять его здесь. Я начал с Александра I, рассказал о французской революции, о успехах Наполеона, о завладении им властью и о войне, окончившейся Тильзитским миром. Как только дошло дело до нас, со всех сторон послышались звуки и слова живого участия. «Что жь он и нас завоюет?» - «Небось Александр ему задаст!» сказал кто-то, знавший про Александра, но я должен был их разочаровать - не пришло еще время; и их очень обидело то, что хотели за него отдать царскую сестру и что с ним,. как с равным, Александр говорил на мосту. «Погоди же ты»! проговорил Петька с угрожающим жестом. «Ну, ну, рассказывай! Ну!» Когда не покорился ему Александр, т.е. объявил войну, все выразили одобрение. Когда Наполеон с 12 языками пошел на нас, взбунтовал немцев, Польшу, - все замерли от волнения.
Немец, мой товарищ, стоял в комнате. - «А, и вы на нас!» сказал ему Петька (лучший рассказчик). «Ну, молчи!» закричали другие. Отступление наших войск мучило слушателей, так что со всех сторон спрашивали объяснений: зачем? и ругали Кутузова и Барклая. Плох твой Кутузов». - «Ты погоди», говорил другой. - «Да что жь он сдался?» спрашивал третий. Когда пришла Бородинская битва, и когда в конце ее я должен был сказать, что мы всё-таки не победили, мне жалко было их: видно было, что я страшный удар наношу всем. «Хоть не наша, да и не ихняя взяла!» Как пришел Наполеон в Москву и ждал ключей и поклонов, - всё загрохотало от сознания непокоримости. Пожар Москвы, разумеется, одобрен. Наконец, наступило торжество - отступление. «Как он вышел из Москвы, тут Кутузов погнал его и пошел бить», сказал я. «Окарячил его!» поправил меня Федька, который, весь красный, сидел против меня и от волнения корчил свои тоненькие черные пальцы. Это его привычка. Как только он сказал это, так вся комната застонала от гордого восторга. Какого-то маленького придушили сзади, и никто не замечал. - «Так-то лучше! Вот-те и ключи», и т.п. Потом я продолжал, как мы погнали Француза. Больно было ученикам слышать, что кто-то опоздал на Березине, и мы упустили его, Петька даже крякнул: «Я б его расстрелял, сукина сына, зачем он опоздал!» - Потом немножко мы пожалели даже мерзлых французов. Потом, как перешли мы границу и Немцы, что против нас были, повернули за нас, кто-то вспомнил немца, стоявшего в комнате. - «А, вы, так-то? то на нас, а как сила не берет, так с нами?». и вдруг все поднялись и начали ухать на Немца, так что гул на улице был слышен. Когда они успокоились, я. продолжал, как мы проводили Наполеона до Парижа, посадили настоящего короля, торжествовали, пировали. Только воспоминанье Крымской войны испортило нам всё дело. «Погоди же ты, - проговорил Петька, потрясая кулаками: - дай я выросту, я же им задам!» Попался бы нам теперь Шевардинский редут или Малахов курган, мы бы его отбили.

[olga_karidi]

Ужь было поздно, когда я кончил. Обыкновенно дети спят в это время. Никто не спал, даже у кукушек глазенки горели. Только что я встал, из-под моего кресла, к величайшему удивлению, вылез Тараска и оживленно и вместе серьезно посмотрел на меня «Как ты сюда залез?» «Он с самого начала», сказал кто-то. Нечего было и спрашивать - понял ли он, видно было по лицу. «Что, ты расскажешь?» спросил я.. «Я-то? - он подумал: - всю расскажу». - «Я дома расскажу. - И я тоже. - И я». «Больше не будет?» - Нет. - И все полетели под лестницу, кто обещаясь задать Французу, кто укоряя немца, кто повторяя, как Кутузов его окарячил.
«Sie haben ganz Russisch erzahlt» (вы совершенно по-русски рассказывали), сказал мне вечером Немец, на которого ухали. - Вы бы послушали, как у нас совершенно иначе рассказывают эту историю. Вы ничего не сказали о немецких битвах за свободу, «Sie haben nichts gesagt von den deutschen Freiheitskampfen».
Я совершенно согласился с ним, что мой рассказ - не была история, а сказка, возбуждающая народное чувство.