Снова Аивер
Год идёт за пять.
Чем дальше, тем тяжелее:
Пережили "флэт", но никак не построим дом.
Государыня спит калачиком у батареи -
Не спаслись кислотой, так что теперь серебром.
Город помнит, как мы просыпались слегка за двадцать,
Отмывали корку с запёкшегося лица,
И теперь, не стыдясь, продолжает мне улыбаться
Камергерским, который убил моего отца.
Год идёт за пять.
Проснёмся слегка за тридцать
В тесной двушке ли, в хоромах ли на на Тверской,
Боже! Кроме десятка слов, будет нечем гордиться:
Вдох запахнет кварцем, постель - гробовой доской;
Бог, в которого я не верю, добр из мести:
Он идёт по Вернадке с архангелом на плече,
И всё враньё, будто я не хочу постареть вместе -
Дело в том, что я не желаю стареть вообще...
Но кто-то смотрит зелёными, щурясь в пустом вагоне,
Циферблаты сбоят, и время бежит с виска.
Я стою на платформе, схватившись за таймер ладонями.
И подрагивают обрезки от проводка.
2013 г.
Чем дальше, тем тяжелее:
Пережили "флэт", но никак не построим дом.
Государыня спит калачиком у батареи -
Не спаслись кислотой, так что теперь серебром.
Город помнит, как мы просыпались слегка за двадцать,
Отмывали корку с запёкшегося лица,
И теперь, не стыдясь, продолжает мне улыбаться
Камергерским, который убил моего отца.
Год идёт за пять.
Проснёмся слегка за тридцать
В тесной двушке ли, в хоромах ли на на Тверской,
Боже! Кроме десятка слов, будет нечем гордиться:
Вдох запахнет кварцем, постель - гробовой доской;
Бог, в которого я не верю, добр из мести:
Он идёт по Вернадке с архангелом на плече,
И всё враньё, будто я не хочу постареть вместе -
Дело в том, что я не желаю стареть вообще...
Но кто-то смотрит зелёными, щурясь в пустом вагоне,
Циферблаты сбоят, и время бежит с виска.
Я стою на платформе, схватившись за таймер ладонями.
И подрагивают обрезки от проводка.
2013 г.