Смерть в иудаизме и христианстве: от отчаяния к благовестию (Часть 2)
Не знаю, когда будет время дописать этот текст, поэтому выкладываю то, что есть.
Но огрехи и опечатки - прошу указывать. Мало времени на доработку.
Часть 1.
Между идеей воскресенья в последний день, возникшей в книгах эпохи вавилонского плена (после VI в до н.э.) и знакомой нам концепцией рая и ада лежит несколько столетий, идейный путь, которых трудно реконструировать.
Сущность воскресения была довольно кратко и не подробно описано в книгах пророков, однако эта идея, обещавшая фактическое бессмертие всем верящим в Бога, вызвала широкие дискуссии в израильском обществе.
Видимо, после эпохи вавилонского плена в Израиле образовались три основных религиозных школы: саддукейская, фарисейская и ессейская (Иосиф Флавий Иудейская война II:VIII). Саддукеи отстаивали взгляд Торы на смерть, отрицали воскресение и посмертное воздаяние. Фарисеи и ессеи верили в предсказанное пророками воскресение из мертвых. И их взгляд был наиболее популярен в народе.
Известно, что в годы еврейского движения за независимость под руководством семьи Маккавеев надежда на воскресенье укрепляла многих бойцов, и жертв оккупантов, которые бросали в лицо своим палачам: «Умирающему от людей вожделенно возлагать надежду на Бога, что Он опять оживит; для тебя же не будет воскресения в жизнь» (2 Книга Маккавеев 7:14).
Однако ни образование независимого израильского государства, ни его фактический разгром и оккупация не принесли победу ни одной из школ. К середине I века в Израиле шли ожесточенные дискуссии на тему воскресения. Известно, что слушание дела апостола Павла в синедрионе (иудейском религиозном совете) было сорвано из-за его заявления о «чаянии воскресения», суд над ним превратился в перебранку между фракциями, которая дошла почти до драки (Деяния 23:6-10).
Собственно, важно учитывать, что фарисейство не было едиными объединениями с однозначной системой верований, а скорей множеством религиозных школ, веривших в жизнь после смерти. В их рамках существовали оригинальные представления о ней. Часть фарисеев, например, верила даже в переселение душ (Иуд. Война II:VIII:14), идею которого могла позаимствовать в Индии.
Важным следствием учения о жизни после смерти стало появление обрядов принесения жертв и молитв за умерших, которые были направлены на то, чтобы искупить перед Господом их грехи до того, как они предстанут на суде (2 Маккавеев 12:41-45). Эти обряды получили широкое распространение еще в конце прошлой эры, и должны были быть общепринятыми к моменту земной жизни Иисуса Христа.
Но нас больше интересует идея «промежуточного существования», т.е. жизни между смертью и воскресением, которая впервые была сформулирована в апокрифической «Книге Еноха», которая может считаться мостиком между традиционными представлениями о воскресении и хорошо известными нам взглядами на рай и ад. Кроме того, эта книга известна как первый источник, где был сформулирован взгляд на дьявола как главу группы падших ангелов.
Судя по всему, это мистический трактат, составленный из нескольких частей во II-I вв. до н.э. В тексте можно найти традиционные представления о сне-смерти до момента воскресения (Енох 18:10). Однако наибольшее место занимает представление о местах, где находятся души праведников или грешников (гл. 5). В обоих случаях автор описывает сознательную жизнь умерших в их обиталищах, где могут мыслить, молиться и даже страдать (5:3-4). Данная книга не пользовалась большой популярностью среди фарисеев, во всяком случае, в сохранившейся талмудической литературе следов такого влияния нет. Некоторые иудейские авторы лишь упоминают ее как еретическое сочинение и осуждают верующих в нее. Скорей определенной известностью она пользовалась у ессеев: ее список был найден в Кумранских пещерах (4Q201).
Видимо, отголоском учения "Еноха" может считаться 4 Книга Маккавеев (апокриф, датируемый I в.), автор которой ожидал, что умерших праведников после смерти поприветствуют "праотцы" Авраам, Исаак и Иаков (13:17). С другой стороны это утверждение может быть чисто поэтический преувеличением, автор которого просто пренебрегал промежутком между смертью и воскресением, так как считал, что тот проходит в бессознательном сне без ощущения времени.
В Талмуде окончательной редакции, созданной спустя несколько веков после Воскресения, мы находим взгляд на посмертную жизнь в чем-то близкий современному христианству. Преисподняя, например, является местом наказания для грешников, созданным еще до сотворения мира (Недарим 39b). Но кроме особо тяжких случаев (таких как отрицание воскресения и Торы) кара ограничивалась 12 месяцами мучений (Рош ха-Шана 17a). Впрочем, очевидно, что этот источник отражает только взгляды школы фарисеев, причем, возможно, значительно более поздние, чем земная жизнь Ииссуса (Вавилонский Талмуд окончательно оформился несколько столетий спустя, и вычленить идеи, аутентичные интересующей нас эпохе, бывает непросто).
Теперь перейдем к взглядам христианства на эту же тему.
Можно предположить, что Иисуса при жизни многие воспринимали как представителя фарисейской школы. Во всяком случае, саддукеи пытались его втянуть в дискуссии о воскресении (парадоксальный вопрос о жене нескольких братьев - Матфей 22:24), фарисеи - упрекали в несоблюдении принятых у раввинов этой школы практик (Марк 7:5). Так что Иисус, действительно, много контактировал с представителями этой школы, хотя осуждал практики раввинов, бывших ее сторонниками. Видимо, в общественном сознании от фарисеев также четко отделялась аскетическая секта ессеев, которая изолировала себя от общества, но слушатели не причисляли к ней Иисуса.
На самом деле взгляды самого Иисуса на тему воскресения и воздаяния несколько сложнее, чем типичные ожидания той эпохи. Дело в том, что основу его учения составляла идея Царства Божия, нового миропорядка, который должен установиться после близлежащего апокалипсиса. В рамках этого события человечество должно было быть разделено на две части: праведников и грешников. Недостойных надлежало исторгнуть из Царства во «тьму внешнюю», что могло означать и смерть, и некие вечные муки, и оставление на Земле, где тлен и смерть.
Но главным было то, что этот апокалипсис рассматривался как весьма близкая перспектива. Он должен был произойти еще при жизни жившего тогда поколения (Матфей 24:34). По всей видимости, Иисус относил этот момент к периоду, который мы знаем как вторую половину I в. н. э. Здесь мы не будем останавливаться на подробном анализе причин, по которым конец света не произошел или, во всяком случае, исполнение пророчества - не очевидно. Апокалипсису мы надеемся посвятить отдельный очерк, а здесь лишь заметим, что Иисус подчеркивал, что в земном воплощении сам не знает точных сроков Конца (Марк 13:32).
Для нашего анализа главной является идея, которая была особенно нестандартной для мысли тех лет - промежуточном состоянии, т.е. представлении о продолжении жизни человека между смертью и апокалипсисом, которое нам известно как представление о рае и аде.
Подчеркнем, что подобные воззрения не могли быть ключевыми для первых христиан, которые ожидали конца дней буквально в течение нескольких десятилетий, поэтому вопрос об их содержании для тех, кто не доживет до конца, представлялся не слишком важным. Впрочем, ряд описаний об этом представлении сохранилось в новозаветных текстах.
Наиболее заметными из них является свидетельство Луки о случае с раскаявшимся разбойником, которому на кресте Иисус сказал: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лука 23:43). Учитывая, что Иисус предсказывал свою скорую смерть, но полагал, что ее от апокалипсиса будет отделять довольно длинная цепь событий, включающая войны, катастрофы и явление лжемессий (Матфей 24:6-11), это - несомненное указание на достаточно продолжительную посмертную жизнь до общего воскресения.
Свидетельство Луки является спорным. Сам евангелист, возможно, основываясь на книге Еноха (см. ниже), верил в существование посмертного деления на два места пребывания усопших, «лоно Авраамово» и ад (Притча о богаче и Лазаре - Лука 16:19-31). Это притча часто идентифицируется как прямая речь Иисуса, но из текста это никак не следует и она скорей похожа на литературное отступление самого Луки, подобное рассказу о рождении Иоанна Крестителя. Вообще для притч Иисуса крайне нехарактерен "потусторонний сюжет" (Спаситель предпочитал использовать аллегории, говоря о сверхъестественном), именование персонажей (бедный Лазарь) и проч. Скорее всего, эта история - след попытки Луки рассказать о воскресении Лазаря, которая была прервана из соображений "защитной анонимности". Участники тех событий и их родные еще жили в окрестностях Иерусалима и могли подвергнуться гонениям со стороны иудейских властей. Этот эпизод был открыто упомянут только в Евангелие Иоанна, написанном не раньше 60-х гг., видимо, после смерти или отъезда из Израиля самого Лазаря и его родных.
Однако дефицит высказываний Иисуса на тему структуры потустороннего мира может объясняться его принципиальной позицией: не говорить о «небесном», пока слушателям непонятны более актуальные земные вещи (Иоанн 3:12).
Впрочем, ряд высказываний Иисуса позволяют предположить, что он верил в промежуточное существование, хотя и не акцентировал на нем внимание учеников. В частности, речь о высказывании «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Матфей 22:32), которое применяется Иисусом к Аврааму и Исааку, которые умерли на Земле. Контекст означает, что Иисус полагает их живыми на момент разговора, т.е. ведущими некую промежуточную жизнь до апокалипсиса, где возможно общение с Богом. Аналогичным образом можно трактовать эпизод Преображения Иисуса, где апостолы видят, как он беседует с Моисеем, умершим и похороненным, и Илией, вознесенным живым на небо (Марк 9:4 и параллельные места). Очевидно, что в рамках картины мира Иисуса и евангелистов оба эти ветхозаветных пророка равно живы или, во всяком случае, одинаково могут жить и действовать.
Наконец, в речениях Иисуса косвенно упоминается некий «будущий век» противопоставленный «веку нынешнему». Причем и в «веке будущем» также возможны грех и искупление (Матфей 12:32). Это место является одним из наиболее спорных стихов, в частности, оно - источник католического учения о Чистилище. Впрочем, его можно трактовать и совершенно в ином ключе. Речь может идти о «распространении слова никогда», как пишут некоторые исследователи. Кроме того, ряд высказываний Иисуса допускают, что Царство Божие будет приходить в два этапа, на втором из которых также возможно исторжение людей в «тьму внешнюю» (ср. Матфей 22:12). Откуда, собственно, проистекает учение Иоанна Богослова о тысячелетнем царстве (Откровение 20:4).
Вера в промежуточное существование является органичной частью верований первых христиан, впрочем, не самой важной. Повторю, что апокалипсис был близок и ожидаем для апостолов, поэтому вопрос о промежуточном состоянии был маловажен для них, гораздо больше внимания уделялось порядку и условиям воскресения (1 Коринфянам 15:35-56). В некоторых местах упоминаются даже традиционные представления об упокоении до Суда (Откровение Иоанна 6:11).
Но свидетельства ожидания посмертной жизни можно встретить и в апостольских работах. Петр писал о проповеди Иисуса в «преисподней», где мертвые имели возможность выслушать его, т.е. существовали и находились в сознании (1 Петра 3:19, 4:6). Павел явно ожидает нахождения на небесах сразу после смерти до апокалипсиса, что полагает избавлением от земных страданий (2 Коринфянам 5:1-2, 8 Филиппийцам 1:21-24).
Эти указания очень важны, так как идея «промежуточного существования» должна была быть довольно темна для апостолов. Мировоззрение классического иудаизма не рассматривало душу и жизнь в отрыве от материального тела, что характерно даже для апостола Павла, хорошо знавшего эллинистическую культуру. Поэтому идея жизни до воскресения явно не могла родиться в умах последователей Христа - сама собой, а должна быть привнесена из какого-то авторитетного источника, которым мог быть сам Иисус.
Важно понять, в какой мере учение «Книги Еноха» могло оказать влияние на мировоззрение первых христиан? Известно, что эту книгу знал апостол Иаков (1:6), апостол Петр - повторял представления «Еноха» о грехопадении ангелов, которого нет в канонических источниках (2 Петра 2:4). Есть следы знакомства с Енохом и в работах христиан I-II вв., что указывает на крайнюю популярность данного апокрифа, который был малоизвестен в еврейский среде (Послание Варнавы 16, Афинагор Прошение о христианах 24-25, Ириней Против ересей IV:16:2 и др.). Само по себе это позволяет сделать интересное предположение о взаимном влиянии ранней христианской общиной и религиозной школой ессеев. Но в данный момент нас больше интересует, в какой мере «Книга Еноха» повлияла на мировоззрение самого Иисуса и его учеников?
Нельзя исключать, что сам Иисус читал «Книгу Еноха», на что указывают некоторые параллели между его высказываниями и цитатами из «Еноха» (Матфей 22:30-Енох 8:42, Марк 14:21-Енох 7:2-3, Матфей 5:5-Енох 1:20). Однако эти примеры не слишком убедительны в сравнении с другими известными параллелями речений Иисуса и религиозной литературой той эпохи. Часто сходства между евангелиями и «Енохом» могут объясняться общей для авторов ветхозаветной традицией. В любом случае, если Иисус и первые христиане были знакомы с этим источником, то они использовали его достаточно критически.
Хотя они видели мироздание в ключе близком к восприятию автора «Книги Еноха», но в деталях оно было иным. Например, Иисус говорил, что «видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лука 10:18), у «Еноха» же «падшие» ангелы сходят с неба сами и в наказание за грех - не могут туда вернуться (Енох 2:6, 3:9). Кроме того, они в апокрифе находятся в темнице (Енох 4:24), однако в изложении Иисуса существуют бесы, которых мы отождествляем с падшими ангелами, свободно перемещающиеся по Земле и поражающие людей (Матфей 12:43-45).
Существуют разногласия и в вопросе жизни после смерти. Для Еноха «промежуточное бытие» реализуется в неких четырех «прекрасных местах» в горах на западной окраине земли, где содержатся и праведники, и грешники (Енох 5:3-14), причем, видимо, они разделены местом, но не «условиями содержания». В Евангелиях нет и следов такой локализации, и апостолы в процитированных выше фрагментах промежуточное бытие относят к небесам и преисподней (подземелью). Собственно, единственная идея, которую раннее христианство вынесло из «Еноха» в чистом виде - грехопадение ангелов, через которую они объясняют причину возникновения дьявола и сил зла.
Таким образом, мы должны заключить, что, хотя идея «промежуточного существования» душ между смертью и воскресением в день апокалипсиса и уже проникла в иудейское общество с «Книгой Еноха», Иисусом и его последователями она не была просто заимствована оттуда. Скорей можно предполагать, что источником этих идей мог быть сам Иисус, а позже они были переосмыслены апостолами и их учениками в знакомой нам форме.
Видимо, в следующей части, которая станет заключительной, мы поговорим о структуре, логике и эволюции загробного мира в христианском вероучении.
Но огрехи и опечатки - прошу указывать. Мало времени на доработку.
Часть 1.
Между идеей воскресенья в последний день, возникшей в книгах эпохи вавилонского плена (после VI в до н.э.) и знакомой нам концепцией рая и ада лежит несколько столетий, идейный путь, которых трудно реконструировать.
Сущность воскресения была довольно кратко и не подробно описано в книгах пророков, однако эта идея, обещавшая фактическое бессмертие всем верящим в Бога, вызвала широкие дискуссии в израильском обществе.
Видимо, после эпохи вавилонского плена в Израиле образовались три основных религиозных школы: саддукейская, фарисейская и ессейская (Иосиф Флавий Иудейская война II:VIII). Саддукеи отстаивали взгляд Торы на смерть, отрицали воскресение и посмертное воздаяние. Фарисеи и ессеи верили в предсказанное пророками воскресение из мертвых. И их взгляд был наиболее популярен в народе.
Известно, что в годы еврейского движения за независимость под руководством семьи Маккавеев надежда на воскресенье укрепляла многих бойцов, и жертв оккупантов, которые бросали в лицо своим палачам: «Умирающему от людей вожделенно возлагать надежду на Бога, что Он опять оживит; для тебя же не будет воскресения в жизнь» (2 Книга Маккавеев 7:14).
Однако ни образование независимого израильского государства, ни его фактический разгром и оккупация не принесли победу ни одной из школ. К середине I века в Израиле шли ожесточенные дискуссии на тему воскресения. Известно, что слушание дела апостола Павла в синедрионе (иудейском религиозном совете) было сорвано из-за его заявления о «чаянии воскресения», суд над ним превратился в перебранку между фракциями, которая дошла почти до драки (Деяния 23:6-10).
Собственно, важно учитывать, что фарисейство не было едиными объединениями с однозначной системой верований, а скорей множеством религиозных школ, веривших в жизнь после смерти. В их рамках существовали оригинальные представления о ней. Часть фарисеев, например, верила даже в переселение душ (Иуд. Война II:VIII:14), идею которого могла позаимствовать в Индии.
Важным следствием учения о жизни после смерти стало появление обрядов принесения жертв и молитв за умерших, которые были направлены на то, чтобы искупить перед Господом их грехи до того, как они предстанут на суде (2 Маккавеев 12:41-45). Эти обряды получили широкое распространение еще в конце прошлой эры, и должны были быть общепринятыми к моменту земной жизни Иисуса Христа.
Но нас больше интересует идея «промежуточного существования», т.е. жизни между смертью и воскресением, которая впервые была сформулирована в апокрифической «Книге Еноха», которая может считаться мостиком между традиционными представлениями о воскресении и хорошо известными нам взглядами на рай и ад. Кроме того, эта книга известна как первый источник, где был сформулирован взгляд на дьявола как главу группы падших ангелов.
Судя по всему, это мистический трактат, составленный из нескольких частей во II-I вв. до н.э. В тексте можно найти традиционные представления о сне-смерти до момента воскресения (Енох 18:10). Однако наибольшее место занимает представление о местах, где находятся души праведников или грешников (гл. 5). В обоих случаях автор описывает сознательную жизнь умерших в их обиталищах, где могут мыслить, молиться и даже страдать (5:3-4). Данная книга не пользовалась большой популярностью среди фарисеев, во всяком случае, в сохранившейся талмудической литературе следов такого влияния нет. Некоторые иудейские авторы лишь упоминают ее как еретическое сочинение и осуждают верующих в нее. Скорей определенной известностью она пользовалась у ессеев: ее список был найден в Кумранских пещерах (4Q201).
Видимо, отголоском учения "Еноха" может считаться 4 Книга Маккавеев (апокриф, датируемый I в.), автор которой ожидал, что умерших праведников после смерти поприветствуют "праотцы" Авраам, Исаак и Иаков (13:17). С другой стороны это утверждение может быть чисто поэтический преувеличением, автор которого просто пренебрегал промежутком между смертью и воскресением, так как считал, что тот проходит в бессознательном сне без ощущения времени.
В Талмуде окончательной редакции, созданной спустя несколько веков после Воскресения, мы находим взгляд на посмертную жизнь в чем-то близкий современному христианству. Преисподняя, например, является местом наказания для грешников, созданным еще до сотворения мира (Недарим 39b). Но кроме особо тяжких случаев (таких как отрицание воскресения и Торы) кара ограничивалась 12 месяцами мучений (Рош ха-Шана 17a). Впрочем, очевидно, что этот источник отражает только взгляды школы фарисеев, причем, возможно, значительно более поздние, чем земная жизнь Ииссуса (Вавилонский Талмуд окончательно оформился несколько столетий спустя, и вычленить идеи, аутентичные интересующей нас эпохе, бывает непросто).
Теперь перейдем к взглядам христианства на эту же тему.
Можно предположить, что Иисуса при жизни многие воспринимали как представителя фарисейской школы. Во всяком случае, саддукеи пытались его втянуть в дискуссии о воскресении (парадоксальный вопрос о жене нескольких братьев - Матфей 22:24), фарисеи - упрекали в несоблюдении принятых у раввинов этой школы практик (Марк 7:5). Так что Иисус, действительно, много контактировал с представителями этой школы, хотя осуждал практики раввинов, бывших ее сторонниками. Видимо, в общественном сознании от фарисеев также четко отделялась аскетическая секта ессеев, которая изолировала себя от общества, но слушатели не причисляли к ней Иисуса.
На самом деле взгляды самого Иисуса на тему воскресения и воздаяния несколько сложнее, чем типичные ожидания той эпохи. Дело в том, что основу его учения составляла идея Царства Божия, нового миропорядка, который должен установиться после близлежащего апокалипсиса. В рамках этого события человечество должно было быть разделено на две части: праведников и грешников. Недостойных надлежало исторгнуть из Царства во «тьму внешнюю», что могло означать и смерть, и некие вечные муки, и оставление на Земле, где тлен и смерть.
Но главным было то, что этот апокалипсис рассматривался как весьма близкая перспектива. Он должен был произойти еще при жизни жившего тогда поколения (Матфей 24:34). По всей видимости, Иисус относил этот момент к периоду, который мы знаем как вторую половину I в. н. э. Здесь мы не будем останавливаться на подробном анализе причин, по которым конец света не произошел или, во всяком случае, исполнение пророчества - не очевидно. Апокалипсису мы надеемся посвятить отдельный очерк, а здесь лишь заметим, что Иисус подчеркивал, что в земном воплощении сам не знает точных сроков Конца (Марк 13:32).
Для нашего анализа главной является идея, которая была особенно нестандартной для мысли тех лет - промежуточном состоянии, т.е. представлении о продолжении жизни человека между смертью и апокалипсисом, которое нам известно как представление о рае и аде.
Подчеркнем, что подобные воззрения не могли быть ключевыми для первых христиан, которые ожидали конца дней буквально в течение нескольких десятилетий, поэтому вопрос об их содержании для тех, кто не доживет до конца, представлялся не слишком важным. Впрочем, ряд описаний об этом представлении сохранилось в новозаветных текстах.
Наиболее заметными из них является свидетельство Луки о случае с раскаявшимся разбойником, которому на кресте Иисус сказал: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лука 23:43). Учитывая, что Иисус предсказывал свою скорую смерть, но полагал, что ее от апокалипсиса будет отделять довольно длинная цепь событий, включающая войны, катастрофы и явление лжемессий (Матфей 24:6-11), это - несомненное указание на достаточно продолжительную посмертную жизнь до общего воскресения.
Свидетельство Луки является спорным. Сам евангелист, возможно, основываясь на книге Еноха (см. ниже), верил в существование посмертного деления на два места пребывания усопших, «лоно Авраамово» и ад (Притча о богаче и Лазаре - Лука 16:19-31). Это притча часто идентифицируется как прямая речь Иисуса, но из текста это никак не следует и она скорей похожа на литературное отступление самого Луки, подобное рассказу о рождении Иоанна Крестителя. Вообще для притч Иисуса крайне нехарактерен "потусторонний сюжет" (Спаситель предпочитал использовать аллегории, говоря о сверхъестественном), именование персонажей (бедный Лазарь) и проч. Скорее всего, эта история - след попытки Луки рассказать о воскресении Лазаря, которая была прервана из соображений "защитной анонимности". Участники тех событий и их родные еще жили в окрестностях Иерусалима и могли подвергнуться гонениям со стороны иудейских властей. Этот эпизод был открыто упомянут только в Евангелие Иоанна, написанном не раньше 60-х гг., видимо, после смерти или отъезда из Израиля самого Лазаря и его родных.
Однако дефицит высказываний Иисуса на тему структуры потустороннего мира может объясняться его принципиальной позицией: не говорить о «небесном», пока слушателям непонятны более актуальные земные вещи (Иоанн 3:12).
Впрочем, ряд высказываний Иисуса позволяют предположить, что он верил в промежуточное существование, хотя и не акцентировал на нем внимание учеников. В частности, речь о высказывании «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Матфей 22:32), которое применяется Иисусом к Аврааму и Исааку, которые умерли на Земле. Контекст означает, что Иисус полагает их живыми на момент разговора, т.е. ведущими некую промежуточную жизнь до апокалипсиса, где возможно общение с Богом. Аналогичным образом можно трактовать эпизод Преображения Иисуса, где апостолы видят, как он беседует с Моисеем, умершим и похороненным, и Илией, вознесенным живым на небо (Марк 9:4 и параллельные места). Очевидно, что в рамках картины мира Иисуса и евангелистов оба эти ветхозаветных пророка равно живы или, во всяком случае, одинаково могут жить и действовать.
Наконец, в речениях Иисуса косвенно упоминается некий «будущий век» противопоставленный «веку нынешнему». Причем и в «веке будущем» также возможны грех и искупление (Матфей 12:32). Это место является одним из наиболее спорных стихов, в частности, оно - источник католического учения о Чистилище. Впрочем, его можно трактовать и совершенно в ином ключе. Речь может идти о «распространении слова никогда», как пишут некоторые исследователи. Кроме того, ряд высказываний Иисуса допускают, что Царство Божие будет приходить в два этапа, на втором из которых также возможно исторжение людей в «тьму внешнюю» (ср. Матфей 22:12). Откуда, собственно, проистекает учение Иоанна Богослова о тысячелетнем царстве (Откровение 20:4).
Вера в промежуточное существование является органичной частью верований первых христиан, впрочем, не самой важной. Повторю, что апокалипсис был близок и ожидаем для апостолов, поэтому вопрос о промежуточном состоянии был маловажен для них, гораздо больше внимания уделялось порядку и условиям воскресения (1 Коринфянам 15:35-56). В некоторых местах упоминаются даже традиционные представления об упокоении до Суда (Откровение Иоанна 6:11).
Но свидетельства ожидания посмертной жизни можно встретить и в апостольских работах. Петр писал о проповеди Иисуса в «преисподней», где мертвые имели возможность выслушать его, т.е. существовали и находились в сознании (1 Петра 3:19, 4:6). Павел явно ожидает нахождения на небесах сразу после смерти до апокалипсиса, что полагает избавлением от земных страданий (2 Коринфянам 5:1-2, 8 Филиппийцам 1:21-24).
Эти указания очень важны, так как идея «промежуточного существования» должна была быть довольно темна для апостолов. Мировоззрение классического иудаизма не рассматривало душу и жизнь в отрыве от материального тела, что характерно даже для апостола Павла, хорошо знавшего эллинистическую культуру. Поэтому идея жизни до воскресения явно не могла родиться в умах последователей Христа - сама собой, а должна быть привнесена из какого-то авторитетного источника, которым мог быть сам Иисус.
Важно понять, в какой мере учение «Книги Еноха» могло оказать влияние на мировоззрение первых христиан? Известно, что эту книгу знал апостол Иаков (1:6), апостол Петр - повторял представления «Еноха» о грехопадении ангелов, которого нет в канонических источниках (2 Петра 2:4). Есть следы знакомства с Енохом и в работах христиан I-II вв., что указывает на крайнюю популярность данного апокрифа, который был малоизвестен в еврейский среде (Послание Варнавы 16, Афинагор Прошение о христианах 24-25, Ириней Против ересей IV:16:2 и др.). Само по себе это позволяет сделать интересное предположение о взаимном влиянии ранней христианской общиной и религиозной школой ессеев. Но в данный момент нас больше интересует, в какой мере «Книга Еноха» повлияла на мировоззрение самого Иисуса и его учеников?
Нельзя исключать, что сам Иисус читал «Книгу Еноха», на что указывают некоторые параллели между его высказываниями и цитатами из «Еноха» (Матфей 22:30-Енох 8:42, Марк 14:21-Енох 7:2-3, Матфей 5:5-Енох 1:20). Однако эти примеры не слишком убедительны в сравнении с другими известными параллелями речений Иисуса и религиозной литературой той эпохи. Часто сходства между евангелиями и «Енохом» могут объясняться общей для авторов ветхозаветной традицией. В любом случае, если Иисус и первые христиане были знакомы с этим источником, то они использовали его достаточно критически.
Хотя они видели мироздание в ключе близком к восприятию автора «Книги Еноха», но в деталях оно было иным. Например, Иисус говорил, что «видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лука 10:18), у «Еноха» же «падшие» ангелы сходят с неба сами и в наказание за грех - не могут туда вернуться (Енох 2:6, 3:9). Кроме того, они в апокрифе находятся в темнице (Енох 4:24), однако в изложении Иисуса существуют бесы, которых мы отождествляем с падшими ангелами, свободно перемещающиеся по Земле и поражающие людей (Матфей 12:43-45).
Существуют разногласия и в вопросе жизни после смерти. Для Еноха «промежуточное бытие» реализуется в неких четырех «прекрасных местах» в горах на западной окраине земли, где содержатся и праведники, и грешники (Енох 5:3-14), причем, видимо, они разделены местом, но не «условиями содержания». В Евангелиях нет и следов такой локализации, и апостолы в процитированных выше фрагментах промежуточное бытие относят к небесам и преисподней (подземелью). Собственно, единственная идея, которую раннее христианство вынесло из «Еноха» в чистом виде - грехопадение ангелов, через которую они объясняют причину возникновения дьявола и сил зла.
Таким образом, мы должны заключить, что, хотя идея «промежуточного существования» душ между смертью и воскресением в день апокалипсиса и уже проникла в иудейское общество с «Книгой Еноха», Иисусом и его последователями она не была просто заимствована оттуда. Скорей можно предполагать, что источником этих идей мог быть сам Иисус, а позже они были переосмыслены апостолами и их учениками в знакомой нам форме.
Видимо, в следующей части, которая станет заключительной, мы поговорим о структуре, логике и эволюции загробного мира в христианском вероучении.