Солженицын: "Боже, куда попали мы, евреи!", или Вечер встречи творческой молодежи-1968 (для памяти)
Поскольку об упоминании этого событии литературной истории XX века регулярно всплывает, выложу все основные свидетельства на эту тему. Если коротко в 1968-м в Ленинграде литературная группа «Горожане» провела литературный вечер, где среди прочих авторов выступали Бродский, Городницкий и Довлатов. Позже организаторов вечера обвинили в антисоветских проявлениях и еврейском национализме, что привело к санкциям против нескольких участников.
Об этом эпизоде писал, например, Солженицын в «Двести лет вместе»: «В те же месяцы, что переписка моя с Померанцами, чьи-то либеральные руки сняли копию в ленинградском обкоме партии с тайной докладной записки неких Щербакова-Смирнова-Утехина - на якобы «разрушительную сионистскую деятельность» в Ленинграде, «утончённые формы идеологической диверсии». - «Как бороться с этим?» - спросили меня знакомые евреи. - «Ясно, как, - ответил я, ещё не прочтя документа, - публичностью! Распубликовать в самиздате. Наша сила - гласность, открытость!» - Но знакомые мои замялись: «Прямо так - нельзя, неправильно будет понято».
И, прочтя, я вник в их опасения. Из донесения очевидно было, что молодёжный литературный вечер в писательском доме 30 января 1968 был в политическом отношении честным и смелым: то явно, то полускрыто высмеивали правительство, его установления и идеологию. Но из текста явствовал и национальный смысл выступлений (вероятно, то была молодёжь предпочтительно еврейская): в них явно звучала и обида на русских, и неприязнь, и, может быть, презрение к ним, и тоска по высоте еврейского духа. И вот из-за этого мои знакомые и опасались отдать документ в самиздат.
А меня как ударила - ведь и верность этих просквозивших на том вечере еврейских настроений. «Россия отражается в стекле пивного ларька», - будто бы сказал там поэт Уфлянд. - И ведь верно! вот ужас. - Похоже, что выступавшие прямо - не прямо, может в разрывах слов и фраз, но обвиняли русских, что они ползают под прилавками пивных и жёны выволакивают их из грязи; что они пьют водку до потери сознания, склочничают; что они - воры…
Надо же нам - видеть себя со стороны, видеть свои провальные недостатки. Я вдруг перенёсся на еврейскую точку зрения, оглянулся и ужаснулся вместе с ними: Боже, куда попали мы, евреи! Карты, домино, раззявленные рты на телевизор... Ведь что за скоты окружают нас, что за животные! Ни Бога у них, ни духовных интересов. И сколько сразу поднимается в душе обид от притеснений.
Только забыто то, что русских-то подлинных - выбили, вырезали и угнели, а остальных оморочили, озлобили и довели - большевицкие головорезы, и не без ретивого участия отцов сегодняшних молодых еврейских интеллигентов. Нынешних - раздражают те хари, которые поднялись с 40-х годов наверх, в советское руководство, - так и нас они раздражают. Но лучших - всех выбивали, не оставляли».
Взгляд Солженицына на русскую советскую нацию, выраженный здесь - весьма любопытен. Но коротко напишу о реальных событиях вечера.
По свидетельству писателя Гордина, который вел этот вечер, мероприятие вышло действительно несколько политическим: «Явно запахло скандалом. Читались довольно вызывающие тексты, и создалась такая атмосфера раскованности. В перерыве, после окончания литературной части, Геннадий Самойлович Гор, который пришел в абсолютный ужас от происходящего».
Более полном об этом литературном вечере он рассказывал в своей книге о Бродском «Рыцарь и смерть». Там же приводится предполагаемый текст того самого «доноса» группы Щербакова, авторы которого были членами т.н. «русской партии».
Вечер вряд ли получился каким-то сионистским или «еврейско-националистическим», но в то, что он принял оппозиционный характер можно поверить. Полный список прочитанных произведений неизвестен, но во воспоминания можно установить, что:
Бродский читал «Остановку в пустыне» («Греческая церковь»);
Городницкий «Маршала» и «Петровские войны» (Гордин вспоминает, что просил его еще спеть «Декабристов», но тот счел это политически не уместным);
Довлатов «Чиркова и Берендеева».
Причем нельзя исключать, что произведения звучали в виде отличном от того, в каком были изданы. Городницкий в мемуарах упоминает диалог в произведении Довлатова, которого там и близко нет