ЛЕТОПИСЬ KALAKAZO: "СКУШАЙ ИРИСКУ"...
ЛЕТОПИСЬ kalakazo
книга вторая
"Золотой треугольник" (2015)
Эссе из цикла "Зазеркалье":
«СКУШАЙ ИРИСКУ
А сидельцы мои раскидались
по Маркизовой луже -
каждый на своём прикормленно-клёвом местечке,
и, как всегда, утробно призрачен
этот глуховатый отглас
вгрызаемых в шершавый уже ледок
буров-самоделок
и заповеден их
в картинно-вопросных позах
рассупонившийся видок.
Сам же я невольно отдаюсь
поимённому припоминанию тех,
кто из подругов моих и сопечальников
когда-то переступил через порожек
означенного уже зазеркалья
и с концами
туда и выпал уже навсегда...
Любая встреча с ними заново -
каких-то, может, всего "двадцать лет спустя" -
всегда рождает ощущение неловкости и стыда.
И почему-то именно тот,
кто был тебе когда-то особенно близок -
по интонации,
по едва заметной "прориси" чувств,
по едва слышному
мелизматическому "лейтмотиву" -
вдруг начинает говорить с тобой,
точно с малым ребёнком,
словно я так и остался
тем же самым "мальчиком в коротких штанишках",
а он сам, после стольких лет забугорно-взрослой жизни,
обрёл право и на менторство,
на барское покровительство к человечку "из людской"
или, в лучшем случае,
бедному родственнику из преглухой провинции.
И всегда что-то малахольно-тоскливое ощущаю,
когда они у себя уже дома,
в своём среднебуржуазном обиходе,
потчуют меня
солёными огурчиками и квашеной капусткой
из (еврее)русского магазина
и преобязательно ещё и российским каналом по телевизии
с завсегда ходульной кОмедью советских времён,
чего я в жизни никогда не ел и
этой жеваной резины
никогда и не пытался даже смотреть.
Понимаю, что, может, так оне
хотят ко мне подстроиться,
приноровиться и к росточку моему, и возрасту,
будто я и есть тот самый "инопланетянин",
с каким и общаться возможно только
на языке деланых жестов
школы для слепоглухонемых...»
https://kalakazo.livejournal.com/79110.html
книга вторая
"Золотой треугольник" (2015)
Эссе из цикла "Зазеркалье":
«СКУШАЙ ИРИСКУ
А сидельцы мои раскидались
по Маркизовой луже -
каждый на своём прикормленно-клёвом местечке,
и, как всегда, утробно призрачен
этот глуховатый отглас
вгрызаемых в шершавый уже ледок
буров-самоделок
и заповеден их
в картинно-вопросных позах
рассупонившийся видок.
Сам же я невольно отдаюсь
поимённому припоминанию тех,
кто из подругов моих и сопечальников
когда-то переступил через порожек
означенного уже зазеркалья
и с концами
туда и выпал уже навсегда...
Любая встреча с ними заново -
каких-то, может, всего "двадцать лет спустя" -
всегда рождает ощущение неловкости и стыда.
И почему-то именно тот,
кто был тебе когда-то особенно близок -
по интонации,
по едва заметной "прориси" чувств,
по едва слышному
мелизматическому "лейтмотиву" -
вдруг начинает говорить с тобой,
точно с малым ребёнком,
словно я так и остался
тем же самым "мальчиком в коротких штанишках",
а он сам, после стольких лет забугорно-взрослой жизни,
обрёл право и на менторство,
на барское покровительство к человечку "из людской"
или, в лучшем случае,
бедному родственнику из преглухой провинции.
И всегда что-то малахольно-тоскливое ощущаю,
когда они у себя уже дома,
в своём среднебуржуазном обиходе,
потчуют меня
солёными огурчиками и квашеной капусткой
из (еврее)русского магазина
и преобязательно ещё и российским каналом по телевизии
с завсегда ходульной кОмедью советских времён,
чего я в жизни никогда не ел и
этой жеваной резины
никогда и не пытался даже смотреть.
Понимаю, что, может, так оне
хотят ко мне подстроиться,
приноровиться и к росточку моему, и возрасту,
будто я и есть тот самый "инопланетянин",
с каким и общаться возможно только
на языке деланых жестов
школы для слепоглухонемых...»
https://kalakazo.livejournal.com/79110.html