Водные процедуры в коммуналках
Оригинал взят у amakh в Коммуналки... "Пропади они пропадом!"... 1960-е годы...
“…Жили мы на Прядильной улице, что в Коломне, в районе от Аларчина моста на Фонтанке, до Крюкова канала и Театральной площади.
У нас была комната в коммунальной квартире, в которой кроме нас жили ещё три семьи. Была кухня, туалет и маленькая комнатка, скорее конура, где когда-то, до революции, стояла ванна. Сколько я себя помню, шли бесконечные переговоры между жильцами, что, дескать, хорошо бы снова сделать там ванную. Поставить водогрей, там и стирать можно, и не надо будет в баню ходить, стоять в очереди, набираться, не дай бог, чужих вшей. И все эти разговоры всегда заканчивались ничем. Когда дело доходило до сбора денег, консенсуса не достигали.
- Вас пять человек, - говорили нам, - вы и должны платить за пять, по числу жильцов.
- Ну и что, что пять, - возражала мама, - у нас из пяти - трое детей, сколько им воды-то надо. А вас двое взрослых, и вы с работы грязные приходите.
- Я платить вообще ни за что не буду, - вступал в разговор инвалид войны, всегда пьяный дядя Витя. - Мне насрать, будет у вас ванна или нет.
- Вы не выражайтесь. Вы бы лучше свою кошку не пускали по всей квартире гулять. Она ходит и гадит около наших дверей.
После этого все расходились по своим комнатам, гася в коридоре каждый свою лампочку…
Вот поэтому до той поры, пока я не ушёл из дому во взрослую жизнь, мы ходили в баню.В баню до девяти лет я ходил с мамой и сёстрами. Отец мылся в душе на своей фабрике и баню не любил. Лет в семь я поднял мятеж и сказал, что в женскую баню ходить больше не буду. Мать стала водить меня силком. Делать было нечего - я подчинился, но каждый раз страстно протестовал. Всё это продолжалось, пока не случился большой скандал. Мы сидели с сестрой на лавке в бане и мылись. Потом, как всегда, подрались. Я кинул в неё намыленную мочалку, мыло попало ей в глаза, она заревела и со всей силы пихнула меня ногой. Проехав по намыленной лавке не меньше метра, я свалился на каменный пол вместе с тазом, издав страшный грохот.
- Что случилось, что случилось? - заверещали женские голоса в банном тумане.
- Мальчик упал.
- Какой мальчик?
Я лежал на полу, тер ушибленный локоть, а вокруг меня образовывалось кольцо из голых женщин, сочувственно меня разглядывавших. Вдруг одна из них сказала:
- Мальчик-то большой! - и прикрыла руками грудь, а потом и всё остальное.
- А-а-а, - пронеслось по толпе, и все женщины, как по команде, повторили вслед за ней упражнение с руками.
Получилось, как на физкультуре. И меня изгнали из женской бани, как Адама из Рая, к великой моей радости и огорчению моего папы, который теперь каждую неделю должен был водить меня мыться.
После выхода “Покровских ворот” многие зрители спрашивали у меня, нет ли у меня ностальгии по коммунальным квартирам, когда люди так хорошо общались, помогали друг другу, не жалею ли я, что теперь все разобщены, все живут отдельно в своих квартирах. А ведь как было славно, если судить по вашему фильму. Нет. Не жалею. Пропади они пропадом, и да минует меня сия участь.”…
(Анатолий Равикович НЕГЕРОИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ)
“…Жили мы на Прядильной улице, что в Коломне, в районе от Аларчина моста на Фонтанке, до Крюкова канала и Театральной площади.
У нас была комната в коммунальной квартире, в которой кроме нас жили ещё три семьи. Была кухня, туалет и маленькая комнатка, скорее конура, где когда-то, до революции, стояла ванна. Сколько я себя помню, шли бесконечные переговоры между жильцами, что, дескать, хорошо бы снова сделать там ванную. Поставить водогрей, там и стирать можно, и не надо будет в баню ходить, стоять в очереди, набираться, не дай бог, чужих вшей. И все эти разговоры всегда заканчивались ничем. Когда дело доходило до сбора денег, консенсуса не достигали.
- Вас пять человек, - говорили нам, - вы и должны платить за пять, по числу жильцов.
- Ну и что, что пять, - возражала мама, - у нас из пяти - трое детей, сколько им воды-то надо. А вас двое взрослых, и вы с работы грязные приходите.
- Я платить вообще ни за что не буду, - вступал в разговор инвалид войны, всегда пьяный дядя Витя. - Мне насрать, будет у вас ванна или нет.
- Вы не выражайтесь. Вы бы лучше свою кошку не пускали по всей квартире гулять. Она ходит и гадит около наших дверей.
После этого все расходились по своим комнатам, гася в коридоре каждый свою лампочку…
Вот поэтому до той поры, пока я не ушёл из дому во взрослую жизнь, мы ходили в баню.В баню до девяти лет я ходил с мамой и сёстрами. Отец мылся в душе на своей фабрике и баню не любил. Лет в семь я поднял мятеж и сказал, что в женскую баню ходить больше не буду. Мать стала водить меня силком. Делать было нечего - я подчинился, но каждый раз страстно протестовал. Всё это продолжалось, пока не случился большой скандал. Мы сидели с сестрой на лавке в бане и мылись. Потом, как всегда, подрались. Я кинул в неё намыленную мочалку, мыло попало ей в глаза, она заревела и со всей силы пихнула меня ногой. Проехав по намыленной лавке не меньше метра, я свалился на каменный пол вместе с тазом, издав страшный грохот.
- Что случилось, что случилось? - заверещали женские голоса в банном тумане.
- Мальчик упал.
- Какой мальчик?
Я лежал на полу, тер ушибленный локоть, а вокруг меня образовывалось кольцо из голых женщин, сочувственно меня разглядывавших. Вдруг одна из них сказала:
- Мальчик-то большой! - и прикрыла руками грудь, а потом и всё остальное.
- А-а-а, - пронеслось по толпе, и все женщины, как по команде, повторили вслед за ней упражнение с руками.
Получилось, как на физкультуре. И меня изгнали из женской бани, как Адама из Рая, к великой моей радости и огорчению моего папы, который теперь каждую неделю должен был водить меня мыться.
После выхода “Покровских ворот” многие зрители спрашивали у меня, нет ли у меня ностальгии по коммунальным квартирам, когда люди так хорошо общались, помогали друг другу, не жалею ли я, что теперь все разобщены, все живут отдельно в своих квартирах. А ведь как было славно, если судить по вашему фильму. Нет. Не жалею. Пропади они пропадом, и да минует меня сия участь.”…
(Анатолий Равикович НЕГЕРОИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ)