Популярно о цинизме.
Цинизм есть просвещенное ложное сознание. Это модернизированное несчастное сознание, над которым уже небезуспешно и в то же время напрасно поработало Просвещение. Оно усвоило просветительские наставления, но не осуществило того, к чему они призывали,- и, пожалуй, не могло осуществить. Богатое и убогое одновременно, это сознание уже чувствует себя неуязвимым для любой критики идеологий; его ложность уже способна к отпору и отражению атак.
Делать худшее, зная лучшее - эта формула претендует на то, чтобы стать чем-то большим, чем просто проходным выражением; она претендует на то, чтобы выражать системный подход, стать моделью для постановки диагноза.
Вся их деятельность происходит на фоне некоторой элегантной горечи. Ведь циники не глупы, они вполне видят то Ничто, к которому все движется. Однако конституция их души достаточно эластична, чтобы включать в себя постоянное сомнение в смысле собственной деятельности, осуществляемой ради выживания. Они сознают, что делают, но тем не менее делают это, поскольку действовать так их принуждает положение вещей и не заглядывающий далеко инстинкт самосохранения; они говорят на одном и том же языке: «Ничего не попишешь». Иначе то же самое делал бы кто-то другой, и, возможно, еще хуже. Таким образом, новый интегрированный цинизм часто ощущает себя жертвой и чувствует, что приносит жертвы. За твердокаменным фасадом прилежного подыгрывания другим скрыты ранимость, несчастье и немалая потребность проливать слезы. В этом есть нечто от печали по «утраченной невинности», от печали, вызванной знанием того лучшего, против которого направлена вся деятельность и все труды.
Готфрид Бенн, сам выступающий записным адвокатом современных цинических структур, дал, пожалуй, лучшую за этот век формулировку цинизма - блестящую, ясную и бесстыдную: «Быть глупым и иметь работу - вот в чем счастье».
Используя различные подходы, я пытаюсь определить логическое место немецкого фашизма в лабиринтах и закоулках современного рефлексивного цинизма. По этой причине позволительно сказать, забегая вперед, что в нем происхо¬дит соединение типичных для современности динамических процессов роста психокультурного страха перед распадом и разложением, регрессивного самоутверждения и связанной с новым состоянием ве¬щей холодности разума - с солдатским цинизмом, который имеет столь же жуткие, сколь и прочные традиции на немецкой, а в осо¬бенности на прусской почве.
П. Слотердайк. Критика цнического разума
Делать худшее, зная лучшее - эта формула претендует на то, чтобы стать чем-то большим, чем просто проходным выражением; она претендует на то, чтобы выражать системный подход, стать моделью для постановки диагноза.
Вся их деятельность происходит на фоне некоторой элегантной горечи. Ведь циники не глупы, они вполне видят то Ничто, к которому все движется. Однако конституция их души достаточно эластична, чтобы включать в себя постоянное сомнение в смысле собственной деятельности, осуществляемой ради выживания. Они сознают, что делают, но тем не менее делают это, поскольку действовать так их принуждает положение вещей и не заглядывающий далеко инстинкт самосохранения; они говорят на одном и том же языке: «Ничего не попишешь». Иначе то же самое делал бы кто-то другой, и, возможно, еще хуже. Таким образом, новый интегрированный цинизм часто ощущает себя жертвой и чувствует, что приносит жертвы. За твердокаменным фасадом прилежного подыгрывания другим скрыты ранимость, несчастье и немалая потребность проливать слезы. В этом есть нечто от печали по «утраченной невинности», от печали, вызванной знанием того лучшего, против которого направлена вся деятельность и все труды.
Готфрид Бенн, сам выступающий записным адвокатом современных цинических структур, дал, пожалуй, лучшую за этот век формулировку цинизма - блестящую, ясную и бесстыдную: «Быть глупым и иметь работу - вот в чем счастье».
Используя различные подходы, я пытаюсь определить логическое место немецкого фашизма в лабиринтах и закоулках современного рефлексивного цинизма. По этой причине позволительно сказать, забегая вперед, что в нем происхо¬дит соединение типичных для современности динамических процессов роста психокультурного страха перед распадом и разложением, регрессивного самоутверждения и связанной с новым состоянием ве¬щей холодности разума - с солдатским цинизмом, который имеет столь же жуткие, сколь и прочные традиции на немецкой, а в осо¬бенности на прусской почве.
П. Слотердайк. Критика цнического разума