Палата 231.
Вы когда-нибудь ели манную кашу на воде?
Вот и я не стал. Я вообще в больнице на завтрак не хожу, хотя мой сосед Сергей, человек с военной выправкой, будит меня каждое утро: «Коля! Идём завтракать!» И каждое утро мне приходится тратить столько времени на отмазки, что я в итоге просыпаюсь.
Строго говоря, сергеева побудка каждый деньдо недавнего времени была третьей по счёту. Самым ранним утром к нам заходили медсестры и мы покорно стягивали одеяла, выставляя на вид свои мужские животы. Мой был самым большим и самым волосатым! Игла шприца входила в него гладко. И после этого я снова засыпал. Часа через полтора после сестёр на осмотр заглядывал врач. Вернее, доктор. Сами врачи, как я заметил, так себя не называют: никогда не скажут «я ваш лечащий врач» - исключительно «лечащий доктор». Вообще в больнице, как на флоте, есть свои правила относительно языка: не УЗИ, а «доплер»; не больной, а выздоравливающий; не везти на операцию, а подавать (видимо, на операционный стол)...
Так вот, я про завтраки. У меня самое лучшее питание - стол № 15, то есть «можно всё». Очень меня порадовал пункт в правилах внутреннего распорядка о том, что больным категорически запрещается приносить «с воли» мясо и рыбу в любом виде. Тем не менее моим соседям жёны приносили котлеты, пельмени, курятину и колбасу, которые благодарные пациенты поглощали чаще всего с чаем. Чаю было много и кипяток имелся в достатке. Поэтому, когда к моим старшим товарищам приходили жёны, устраивались чаепития.
Сидит вот так на кровати Борис Николаич с женой, попивают чаёк, разговоры разговаривают. А на сосенней кровати, к примеру, Анатолий Борисыч ждёт свою «половину». Борис, естественно, приглашает его присоединится.
- Да не, спасибо, щас мой самовар придет, - отмахивается Анатолий.
С питанием нас больных многое связывало, в основном, потому что в столовой кормили неважно, но нашей компании это не грозило, потому что, догадливые, мы ходили в столовую со своими солью-перцем-горчицей и зеленью, а я прихватывал к тому же бородинский хлеб и какой-нибудь рассольный сыр. Посему обеденные похлебки - часто на овощном бульоне - становились прекрасным блюдом.
Как выяснилось, у многих в отделении вообще были столы №№ 0-5, что значит, проблемы в брюшной полости. А я то думал наперво, что попал в чисто сосудистую хирургию! Два года назад в колопроктологии я уже насмотрелся на людей с выводными и «приводными» каналами в виде торчащих из брюшной полости шлангов. Мне хватило. Однако в этот раз зрелище повторялось. А наш лечащий врач рассказал нам как-то новогоднюю историю, про больных, которым повезло праздник встречать после гастроэнтерологической операции. Это когда питание потом происходит напрямую через внешнюю трубочку. Так вот в новогоднюю ночь больные присоединили к трубочкам-шлангам воронки, а сами шланги пережали зажимами. Таким образом, у пациентов появилась возможность чокнуться воронками и в нужный момент, отсоединив зажим, влить в себя шампанского.
P.S.
Ну я чо-т застрял тут. Так что ещё что-нибудь про современную медицину запощу.
Слава вай-фаю, Мишке и Аллке за мой интернет-коннект.
Вот и я не стал. Я вообще в больнице на завтрак не хожу, хотя мой сосед Сергей, человек с военной выправкой, будит меня каждое утро: «Коля! Идём завтракать!» И каждое утро мне приходится тратить столько времени на отмазки, что я в итоге просыпаюсь.
Строго говоря, сергеева побудка каждый деньдо недавнего времени была третьей по счёту. Самым ранним утром к нам заходили медсестры и мы покорно стягивали одеяла, выставляя на вид свои мужские животы. Мой был самым большим и самым волосатым! Игла шприца входила в него гладко. И после этого я снова засыпал. Часа через полтора после сестёр на осмотр заглядывал врач. Вернее, доктор. Сами врачи, как я заметил, так себя не называют: никогда не скажут «я ваш лечащий врач» - исключительно «лечащий доктор». Вообще в больнице, как на флоте, есть свои правила относительно языка: не УЗИ, а «доплер»; не больной, а выздоравливающий; не везти на операцию, а подавать (видимо, на операционный стол)...
Так вот, я про завтраки. У меня самое лучшее питание - стол № 15, то есть «можно всё». Очень меня порадовал пункт в правилах внутреннего распорядка о том, что больным категорически запрещается приносить «с воли» мясо и рыбу в любом виде. Тем не менее моим соседям жёны приносили котлеты, пельмени, курятину и колбасу, которые благодарные пациенты поглощали чаще всего с чаем. Чаю было много и кипяток имелся в достатке. Поэтому, когда к моим старшим товарищам приходили жёны, устраивались чаепития.
Сидит вот так на кровати Борис Николаич с женой, попивают чаёк, разговоры разговаривают. А на сосенней кровати, к примеру, Анатолий Борисыч ждёт свою «половину». Борис, естественно, приглашает его присоединится.
- Да не, спасибо, щас мой самовар придет, - отмахивается Анатолий.
С питанием нас больных многое связывало, в основном, потому что в столовой кормили неважно, но нашей компании это не грозило, потому что, догадливые, мы ходили в столовую со своими солью-перцем-горчицей и зеленью, а я прихватывал к тому же бородинский хлеб и какой-нибудь рассольный сыр. Посему обеденные похлебки - часто на овощном бульоне - становились прекрасным блюдом.
Как выяснилось, у многих в отделении вообще были столы №№ 0-5, что значит, проблемы в брюшной полости. А я то думал наперво, что попал в чисто сосудистую хирургию! Два года назад в колопроктологии я уже насмотрелся на людей с выводными и «приводными» каналами в виде торчащих из брюшной полости шлангов. Мне хватило. Однако в этот раз зрелище повторялось. А наш лечащий врач рассказал нам как-то новогоднюю историю, про больных, которым повезло праздник встречать после гастроэнтерологической операции. Это когда питание потом происходит напрямую через внешнюю трубочку. Так вот в новогоднюю ночь больные присоединили к трубочкам-шлангам воронки, а сами шланги пережали зажимами. Таким образом, у пациентов появилась возможность чокнуться воронками и в нужный момент, отсоединив зажим, влить в себя шампанского.
P.S.
Ну я чо-т застрял тут. Так что ещё что-нибудь про современную медицину запощу.
Слава вай-фаю, Мишке и Аллке за мой интернет-коннект.