Критическое письмо "чикагского мальчика" Милтону Фридману.
Гудер Франк.
Милтону Фридману и Арнольду Харбергеру: Вы, вероятно, помните, что после первого публичного визита, который Харбергер осуществил вслед за военным переворотом, я написал вам 6 августа 1974 г. открытое письмо. После второго визита Харбергера и публичного объявления относительно желания Фридмана также посетить Чили, 24 февраля 1975 г. мной было написано приложение к этому письму. Вы, вероятно, также помните, что это письмо и приложение открывались моими воспоминаниями относительно происхождения (в середине 1950-х гг., когда я был вашим аспирантом) «Чилийской программы» Факультета экономики Чикагского университета, на котором вы обучали т.н. «чикагских мальчиков», которые в данный момент служат идейными вдохновителями и непосредственно осуществляют экономическую программу военной Хунты в Чили. Затем я переходил к изложению «логического обоснования» вашей (и Хунты) политики, приводя цитаты из публичных заявлений Харбергера в Чили, а также официальных представителей и прессы Хунты. Наконец, я рассматривал последствия (особенно - касающиеся народа Чили) применения, этой политики Чикаго/Хунты при использовании военной силы: политические репрессии и пытки, монополизацию и распродажи в пользу иностранного капитала, безработицу и голод, ухудшение здравоохранения и увеличение преступности, явившиеся результатом предумышленной стратегии политического и экономического геноцида.
Со времени моего первого письма по всему миру продолжало нарастать возмущение политикой Хунты, завершившееся осуждением нарушения прав человека Хунтой со стороны Генеральной Ассамблеи ООН (соответствующая резолюция которой была поддержана подавляющим большинством, включая даже Соединенные Штаты), а также осуждением Хунты даже со стороны Комитета по правам человека подконтрольной США реакционной Организации Американских Государств. <…>
Вашу экономическую политику Чикаго/Хунты (простым расширением и углублением которой является ваша, Фридман, «шоковая терапия»), можно кратко резюмировать следующим образом. Начинаем с освобождения практически всех цен с целью повысить их в несколько раз, пока они не достигнут «мирового уровня» и - парадоксально для чикагского пуриста - параллельно соответственно увеличиваем денежную массу. В то же время стимулируем «свободный» рынок капитала, что не только приводит к концентрации капитала конгломератами, но также создает для него финансовые инструменты, не подвластные контролю и даже учету со стороны государства, одновременно увеличивая количество денежных платежных средств и скорость их обращения. Обе эти «свободы» создают необузданную инфляцию, последствиями, а также, разумеется, намеренными результатами которой становится перемещение доходов и богатства от труда к капиталу, от мелкого капитала - к крупному, от национального капитала - к иностранному. Дабы еще более поддержать этот приводящий к вышеозначенным последствиям процесс, поощряется «свобода», осуществляемая посредством уничтожения и подлой ассимиляции трудовых организаций, а также уничтожения их рыночной власти, с использованием всех средств. Все это делается для того, чтобы не позволить заработной плате угнаться за инфляцией, как в частном, так и в государственном секторе. Одним словом, кардинально уменьшается реальная заработная плата посредством приведения цен, но не зарплат, в соответствие с «мировым» уровнем.
В то же время государство распродает предприятия государственного сектора по бросовым ценам чилийскому и, в наибольшей степени, зарубежному крупному капиталу, причем осуществляет это не только в отношении предприятий, перешедших в государственную собственность или под государственный контроль при предыдущем правительстве, но также и предприятий, финансировавшихся посредством государственных инвестиций уже на протяжении более чем целого поколения (в 1970 году, до Альенде, 70% всех инвестиций в Чили финансировались государством, наполовину прямо и наполовину косвенно, через субсидии частному капиталу).
Схожим образом, проводится ускоренная программа аграрной контрреформы, затрагивающая половину реформированной собственности - в среднем это лучшая пятая часть подвергающихся орошению земель - в ее рамках около двух миллионов гектаров земли, экспроприированной администрацией Альенде и Фрея, возращается в руки их прежних обладателей и/или новых капиталистических владельцев. В то же время крестьянство и сельскохозяйственные рабочие подвергаются еще более жестоким репрессиям и эксплуатации, чем городское население. Урезаются не только зарплаты, но также занятость и инвестиции в государственный сектор, а одна из наиболее передовых в Латинской Америке (за исключением Кубы) система социального обеспечения и здравоохранения превращается в частный бизнес «жизни по средствам».
Во «внешнем» секторе проводится систематическая девальвация, уменьшаются тарифы и другие ограничения импорта, расширяются все формы содействия иностранному капиталу, включая выплаты американским медедобывающим компаниям, превышающие стоимость ранее принадлежавшей им собственности. «Корректируется платежный баланс», посредством уменьшения импорта товаров, необходимых для удовлетворения базовых потребительских нужд населения, в то же время, экспортируются изделия и даже продукты питания, покупать которые потребителям не позволяет их уменьшенная покупательская способность (в результате чего производители оказываются вынужденными отказаться от ориентации на внутренний рынок). Реструктуризируется производство, а затем перенаправляются инвестиции, чтобы обеспечить еще большее поощрение «нетрадиционного» экспорта продуктов питания, сырья и изделий за счет чилийских потребителей, чьи наиболее существенные нужды все более и более приносятся в жертву в результате международной, продуманной и насильственно навязанной политики экономического геноцида Чикаго/Хунты.
Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, давайте рассмотрим некоторые особенности и последствия этой политики экономического геноцида Чикаго/Хунты, в наибольшей степени опираясь на данные, предоставляемые самой Хунтой. Можно начать с инфляции, остававшейся хронической в Чили на протяжении более чем целого поколения и ускорявшейся каждый раз, когда бизнес увеличивал цены, чтобы задержать или временно повернуть вспять циклическое уменьшение своих прибылей. Вслед за этим с ней «боролись», назначая лекарства, прописываемые делегациями «экспертов» из Международного Валютного Фонда и Соединенных Штатов, которые всегда, в конечном счете, сводились к дозам девальвации, снижению общественно-государственных расходов, понижению ставки заработной платы. В сущности, это то же лекарство, которое вы затем увеличили до «шоковых» доз.
В ходе относительного промышленного подъема в первой половине периода нахождения у власти президента Фрея, официальная инфляция с декабря по декабрь снизилась с 38% в 1964 г. до 17% в 1967 г. Но с началом рецессии в 1967 г., в ходе которого темп промышленного роста существенно снизился, уровень инфляции возвратился к 28% в 1968 г., к 29% в 1969 г. и к 34% в 1970 г., несмотря на усиление «контроля за уровнем цен». Альенде снизил инфляцию с декабря по декабрь до 22% в 1971 г. С нарастанием экономических проблем, не в последнюю очередь связанных с экономическими интересами, позднее проложившими дорогу военному перевороту, инфляция снова увеличилась и взлетела до 163% в 1972 г. и до 165% между январем и августом 1973 г., в соответствии с данными, опубликованными позднее Хунтой.
Однако после совершенного ею военного переворота 11 сентября 1973 г., и согласно ею же самой опубликованным данным, индекс потребительских цен взлетел до 508%-ной инфляции за весь 1973 г., т.е. с сентября по декабрь вырос еще на 343%, причем 88% из них - за один октябрь. По другим подсчетам инфляция за 1973 г. составила более 1000%, особенно в отношении предметов первой необходимости. Хунта сама позже иногда говорила о цифре в 1000%, правда, приписывая ее администрации Альенде, пытаясь доказать, что в сравнении с ней Хунта «снизила» уровень инфляции. Тем не менее, согласно своим же собственным индексам, Хунта увеличила уровень инфляции за свой первый год, с сентября 1973 г. по сентябрь 1974 г. до 611%.
Согласно другим подсчетам, действительный уровень инфляции за этот первый год правления Хунты составил 1270%. За календарный 1974 г. официальный индекс потребительских цен Хунты демонстрировал до декабря 1974 г. прирост в 374%. После применения вашей «антиинфляционной» «шоковой терапии» (чего это стоило - мы рассмотрим позже), уровень инфляции был уменьшен до 340% за весь 1975 г., т.е. становился на 0,8% в месяц меньше в сравнении с 1974 г. Действительно, инфляция в 7 и 8% в месяц во втором семестре была ниже, чем в первом семестре 1975 г., но, как показывает опыт, это «нормально» для Чили, и за первые месяцы 1976 г. месячная инфляция снова превысила 10% (13,5% в марте и 38% между январем и мартом 1976 г.).
Отталкиваясь от собственного индекса потребительских цен Хунты, можно подытожить, что уровень цен в Чили с сентября 1973 г. по декабрь 1975 г. увеличился в 92 раза (свыше 9200%). Реальный уровень потребительских цен, скорее всего, был, как минимум, в два раза выше. Действительно, одним из немногих продуктов, цены на который до сих пор контролируются, и для которого, как следствие, до сих пор существует официальная цена, является тот же продукт, который является (и, в силу снижения доходов, чем дальше, тем больше) основным продуктом питания - хлеб. А официальная цена на хлеб в декабре 1975 г. была 2,50 новых песо, т.е. 2500 старых эскудо за килограмм. Т.е. цены на хлеб официально выросли в 227 раз (двадцать две тысячи семьсот процентов!). Это в два с половиной раз больше, чем официально подсчитанный индекс потребительских цен! Для сравнения, официальный месячный «прожиточный минимум» (sueldo vital) вырос приблизительно в 10 раз с 10000 эскудо в сентябре 1973 г. до 99000 эскудо (99 песо) в декабре 1975 г. Официальная минимальная почасовая оплата выросла в 25 раз, а минимальная месячная заработная плата государственных служащих - в от 40 до 60 раз, в зависимости от премий. Таким образом, официальные минимальные заработные платы выросли лишь на незначительную долю - одна двенадцатая, одна десятая, одна пятая - от официального увеличения цен. <…>
В соответствии с официальной ценой на хлеб в 2,50 песо за килограмм и официальной минимальной заработной платой 0,41 песо за час, на декабрь 1975 г., под властью военной Хунты и по совету и с согласия их Чикагских мальчиков, и лично вас, Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, за час работы теперь можно заработать 160 грамм хлеба Т.е. в Чили нужно работать шесть часов, чтобы купить один килограмм хлеба, работая на минимальную заработную плату - и то, если вы сможете ее получить! Чтобы заработать эквивалент 99 песо в месяц «прожиточного минимума» при минимальной почасовой оплате в 0,41 песо, необходимо работать 241 час в месяц или 55 часов в неделю, и ходить на работу пешком - и то в случае, если вам удастся получить эту работу!
Но благодаря вашей политике экономического геноцида Чикаго/Хунты, все меньше и меньше людей в Чили вообще может получить какую-нибудь работу. <…> Поддерживающий Хунту реакционный Институт экономики Чилийского университета оценивает безработицу в Сантьяго на конец 1975 г. в 20%. Другие подсчеты приводят цифры в 25% и более реальной безработицы. Таким образом, при населении около 10 миллионов согласно последней переписи и рабочей силе около 3 миллионов, безработица составляет от 600000 до 700000, или 2,5 миллиона, включая иждивенцев. И это не считая приблизительно 40000 убитых Хунтой и 10000, все еще находящихся в концентрационных лагерях (через которые, так или иначе, прошло примерно 300000 с сентября 1971 г.); причем при этом не учитываются те несколько сотен тысяч, которые пытались скрыться от политических репрессий и экономического геноцида Чикаго/Хунты, эмигрировав из Чили во все уголки мира, в наибольшей степени - в соседнюю Аргентину, откуда новая военная хунта этой страны теперь начинает высылать их обратно. <…>
В то время как население все более и более страдает от голода, Хунта - как с гордостью заявляет президент Центрального Банка и заместитель министра сельского хозяйства - делает все возможное, чтобы увеличить экспорт сырых продуктов питания и бакалейных товаров. <…> За два года экономического геноцида Хунты экспорт продуктов питания увеличился с 3% от общего экспорта в 1972/1973 г. до более чем 10% в 1975 г., или с 16% до 25%, если не учитывать экспорт меди, согласно количественным данным самой Хунты, в то время как потребление калорий внутри страны сократилось на 15% за первый год и неизвестно еще насколько за второй год усиленной политики экономического геноцида Чикаго/Хунты.
<…> В течение периода нахождения у власти Альенде промышленное производство, особенно продуктов массового потребления, росло вначале очень быстро, а затем пришло в состояние застоя в результате все большего и большего ужесточения внешнего и внутреннего бойкота. При власти Хунты сначала значительно сократилось промышленное производство продуктов массового потребления, что стало следствием политики Чикаго/Хунты, направленной на сокращение зарплат и уменьшение спроса В это же время производство товаров промышленного назначения продолжало увеличиваться, что привело к темпу «роста» в 0% за первый год. С началом второго года правления Хунты промышленное производство снизилось примерно на 15% в сравнении с предыдущим месяцем того же года, и, после применения в апреле 1975 г. вашей, Милтон Фридман, шоковой терапии, промышленное производство средств производства также быстро сократилось на 40% за 1975 г. В результате сегодня 26 из 30 отраслей чилийской промышленности находятся в состоянии упадка. Общее промышленное производство продемонстрировало еще больший спад и теперь составляет 25% от того, что было в прошлом году. В январе 1976 г. промышленное производство упало еще на 7,3% с декабря 1975 г.
Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, непосредственные последствия применения Хунтой в апреле 1975 г. шоковой терапии, предложенной вами в беседе с самим Пиночетом во время вашего визита в марте 1975 г., уже отразились на чилийской экономике. а приведенный выше общий обзор умышленной и продуманной политики экономического геноцида, денационализации, деиндустриализации, содействия экспорту и т.п. проясняет их окончательно. Тем не менее, было бы полезным подробнее рассмотреть логическое обоснование и последствия этой шоковой терапии, как таковой.
До вашего визита, Милтон Фридман, Хунта не раз утверждала, что ее политика, инспирированная и руководимая Чикагскими мальчиками, равно как и ее последствия, была вызвана острой необходимостью «оздоровления» (saneamiento) после разрушительных ран, оставленных предшествующим правительством Народного Единства Альенде. Ближе к настоящему моменту упоминания правительства Альенде исчезли из официальных заявлений, и сравнений с годами Альенде теперь старательно избегают и Хунта, и лояльная ей оппозиция. С уменьшением цены на медь и увеличением цены на импортируемые пшеницу и бензин, и особенно - с углублением в 1974/175 гг. рецессии во всем индустриализированном капиталистическом мире, Хунта свалила всю вину за последствия собственной экономической политики на мировой экономический кризис.
Когда вы, Милтон Фридман, приехали в Чили, вы сказали Хунте, что наследие Альенде и кризис - это, конечно, хорошо, но что, все-таки, пришло время Хунте принять на себя ответственность за свои (и Чикагских мальчиков) действия, осознать свои ошибки - и быстро приступить к их исправлению. В чем же, согласно вашей, Милтон Фридман, точке зрения, была сущность этих ошибок? Как подтвердил Харбергер во время своего предыдущего визита, Хунта успешно заставила чилийского пациента проглотить ваше чикагское лекарство. Но она запихнула этого лекарства недостаточно много ему в глотку - или сделала это недостаточно быстро и сильно. В этом, по вашему утверждению, и состоит основная ошибка и ответственность Хунты. Хунта ответила, что она сделала, сколько смогла при данных условиях, и что Вы, Милтон Фридман, были недостаточно реалистичны, требуя большего и утверждая, что обстоятельства (Альенде, кризис и прочее) не могут опровергнуть вашей теории.
Действительно, после того, как она дала волю ценам, дабы урезать зарплаты и сконцентрировать доходы и богатства, как мы это наблюдали, и печатала деньги в размере от 350% до 370% в год, в то время как скорость обращения (или расходов) этих денег увеличивалась в 9-18 раз в год в период между 1970 и 1974 гг., а также будучи свидетельницей удвоения текучести банковских клиентов в период с января/февраля по сентябрь-октябрь 1974 г., Хунта уже успела до вашего приезда завинтить гайки и уменьшить годовую скорость увеличения количества денег до 200% после октября 1974 г., и с января по март 1975 г. увеличила предложение денег всего на 40% (в сравнении с 52% того же месяца предыдущего года). Но вопреки вашей количественной теории денег, цены продолжили расти - на самом деле, даже ускорялись, как и всегда в эти месяцы в Чили - до 60%-ного увеличения в течение первых трех месяцев 1975 г., прямо перед вашим, Милтон Фридман, приездом. Кроме того, Хунта уже начала осуществлять политику Чикаго/Хунты, за год до этого сократив занятость в государственном секторе и обещая сократить ее еще на 20% до конца 1975 г. Более того, Хунта уже успела распродать многие государственные предприятия и осуществила всестороннее урезание государственного бюджета на 10% (хотя, если смотреть реалистически, «обстоятельства», конечно же, требовали значительного увеличения военного бюджета). Но чикагское лекарство не очень хорошо справилось с задачей приостановки потока инфляции, в то время как оно сделало свое дело в урезании зарплат и концентрации доходов и богатства, так что продолжение его применения начало становиться проблематичным. Ваш, Милтон Фридман, диагноз, конечно же, состоял не в том, что лекарство само по себе было не очень полезным (исключая тех немногих, кто сумел за счет него нажиться), но в том, что пациент принял недостаточно много вашего лекарства. По вашему мнению, апелляции Хунты к смягчающим обстоятельствам совершенно не относились к делу, и Хунта стояла перед простым выбором: продолжать применять лекарство в тех же дозах, за счет продолжения увеличения инфляции и безработицы, или заставить чилийского пациента проглотить сверхдозу того же лекарства с целью вызвать у него шок, который, увеличив безработицу в краткосрочный период (что вы сами публично признавали), тем не менее, быстро вылечит пациента от его инфляции - если, конечно, до этого просто не убьет его!
Итак, вы прописали вашу «шоковую терапию» уменьшения государственных расходов одним махом еще на 25% и еще более жесткого сокращения зарплат, сопровождающегося ожидаемым увеличением безработицы. А в качестве «противоядия» «лечению» пациента в этом ожидаемом состоянии шока, вы вместе с Хунтой согласились создать «экстренный» «минимум» занятости за счет государственной и муниципальной работы, но без гарантий и премий, обычно сопутствующих такой занятости, а также «стимулировать» «новую» занятость в частных компаниях, позволив им не выплачивать взносы в фонд социального обеспечения и предлагая им другие субсидии.
В результате, конечно же, государственные органы, муниципалитеты и частные компании начали активно увольнять своих прежних работников, которым были положены определенные премии, социальные гарантии, услуги в области здравоохранения и т.д. (т.е. все то, что ваша политика Чикаго/Хунты в любом случае хотела ликвидировать как нарушение «рыночной свободы») и частично замещать их «новыми» работниками, которые зачастую были теми же самыми работниками, делающими ту же самую работу, но за меньшую плату и с меньшими гарантиями. Таким образом, «противоядие» лишь усилило второй элемент вашего шокового лекарства, т.е. урезание заработной платы. Одним словом, это называется сверхэксплуатацией труда.
Но, возвращаясь к первому элементу вашей, Милтон Фридман, шоковой терапии, Хунта утверждала, что уже урезала свой бюджет на 10%, так что призывать к урезанию еще 25% означало бы требовать слишком многого. Компромисс, как вы помните, состоял в том, чтобы сократить затраты в иностранной валюте на 25% (радикально уменьшив импорт), но сократить при этом внутренний бюджет в эскудо «всего лишь» еще на 15%, предполагая обещанное сокращение инфляции на 50%. В таком случае, даже не используя кейнсианский коэффициент мультипликатора, можно было предсказать, что сокращение правительственных расходов на 15 или 25% (изначальные 10% плюс новые 15%) в рамках экономики, где государственные расходы составляют от 30% до 40% национального дохода, приведет к 7% сокращению национального дохода, что соответственно скажется на безработице и производстве. И что же случилось? Ну, скорость инфляции не сократилась до 50%, как обещалось. Напротив, как мы уже видели, средняя месячная инфляция была всего на 0,8% меньше в 1975 г., чем в 1974 г., а годовой уровень инфляции уменьшился всего лишь с 376% до 340%. Это значит, что предписанное шоковой терапией номинальное сокращение на 15/25% государственных расходов в эскудо имело действительное значение, по-разному оцениваемое как уменьшение на от 30% до 40% предшествующих реальных государственных расходов, и еще большее уменьшение, вероятно, в 65% государственных расходов на товары и услуги (исключая выплаты работникам государственного сектора). Т.е., учитывая реальную скорость инфляции, можно подсчитать, что реальное сокращение, скажем, в 35% государственных расходов, отвечающих за примерно 35% национального дохода, создаст уменьшение национального дохода на порядка 10% и более. Неудивительно, что ВНП уменьшился на 13%, а возможно и более, в 1975 г. Так что вину за это сокращение нельзя целиком свалить на уменьшение прибыли от экспорта меди.
Не стоит поэтому удивляться, что шоковая терапия ускорила сокращение промышленного производства с минус 15% годом ранее сверхдоз вашего, Милтон Фридман, лекарства до минус 25% через несколько месяцев после его применения. Все это доказывает, то вы, Милтон Фридман, были правы, говоря Хунте, что за их политику и ее последствия нужно винить не Альенде и не весь остальной мир. Нет, Хунта сама виновата в том, что заглотнула крючок, леску и грузило вашей теории и применила вашу шоковую терапию к своему чилийскому пациенту - на остриях штыков. <…>
Апрель 1976 г.
Перевод Антона Бархаткова
Милтону Фридману и Арнольду Харбергеру: Вы, вероятно, помните, что после первого публичного визита, который Харбергер осуществил вслед за военным переворотом, я написал вам 6 августа 1974 г. открытое письмо. После второго визита Харбергера и публичного объявления относительно желания Фридмана также посетить Чили, 24 февраля 1975 г. мной было написано приложение к этому письму. Вы, вероятно, также помните, что это письмо и приложение открывались моими воспоминаниями относительно происхождения (в середине 1950-х гг., когда я был вашим аспирантом) «Чилийской программы» Факультета экономики Чикагского университета, на котором вы обучали т.н. «чикагских мальчиков», которые в данный момент служат идейными вдохновителями и непосредственно осуществляют экономическую программу военной Хунты в Чили. Затем я переходил к изложению «логического обоснования» вашей (и Хунты) политики, приводя цитаты из публичных заявлений Харбергера в Чили, а также официальных представителей и прессы Хунты. Наконец, я рассматривал последствия (особенно - касающиеся народа Чили) применения, этой политики Чикаго/Хунты при использовании военной силы: политические репрессии и пытки, монополизацию и распродажи в пользу иностранного капитала, безработицу и голод, ухудшение здравоохранения и увеличение преступности, явившиеся результатом предумышленной стратегии политического и экономического геноцида.
Со времени моего первого письма по всему миру продолжало нарастать возмущение политикой Хунты, завершившееся осуждением нарушения прав человека Хунтой со стороны Генеральной Ассамблеи ООН (соответствующая резолюция которой была поддержана подавляющим большинством, включая даже Соединенные Штаты), а также осуждением Хунты даже со стороны Комитета по правам человека подконтрольной США реакционной Организации Американских Государств. <…>
Вашу экономическую политику Чикаго/Хунты (простым расширением и углублением которой является ваша, Фридман, «шоковая терапия»), можно кратко резюмировать следующим образом. Начинаем с освобождения практически всех цен с целью повысить их в несколько раз, пока они не достигнут «мирового уровня» и - парадоксально для чикагского пуриста - параллельно соответственно увеличиваем денежную массу. В то же время стимулируем «свободный» рынок капитала, что не только приводит к концентрации капитала конгломератами, но также создает для него финансовые инструменты, не подвластные контролю и даже учету со стороны государства, одновременно увеличивая количество денежных платежных средств и скорость их обращения. Обе эти «свободы» создают необузданную инфляцию, последствиями, а также, разумеется, намеренными результатами которой становится перемещение доходов и богатства от труда к капиталу, от мелкого капитала - к крупному, от национального капитала - к иностранному. Дабы еще более поддержать этот приводящий к вышеозначенным последствиям процесс, поощряется «свобода», осуществляемая посредством уничтожения и подлой ассимиляции трудовых организаций, а также уничтожения их рыночной власти, с использованием всех средств. Все это делается для того, чтобы не позволить заработной плате угнаться за инфляцией, как в частном, так и в государственном секторе. Одним словом, кардинально уменьшается реальная заработная плата посредством приведения цен, но не зарплат, в соответствие с «мировым» уровнем.
В то же время государство распродает предприятия государственного сектора по бросовым ценам чилийскому и, в наибольшей степени, зарубежному крупному капиталу, причем осуществляет это не только в отношении предприятий, перешедших в государственную собственность или под государственный контроль при предыдущем правительстве, но также и предприятий, финансировавшихся посредством государственных инвестиций уже на протяжении более чем целого поколения (в 1970 году, до Альенде, 70% всех инвестиций в Чили финансировались государством, наполовину прямо и наполовину косвенно, через субсидии частному капиталу).
Схожим образом, проводится ускоренная программа аграрной контрреформы, затрагивающая половину реформированной собственности - в среднем это лучшая пятая часть подвергающихся орошению земель - в ее рамках около двух миллионов гектаров земли, экспроприированной администрацией Альенде и Фрея, возращается в руки их прежних обладателей и/или новых капиталистических владельцев. В то же время крестьянство и сельскохозяйственные рабочие подвергаются еще более жестоким репрессиям и эксплуатации, чем городское население. Урезаются не только зарплаты, но также занятость и инвестиции в государственный сектор, а одна из наиболее передовых в Латинской Америке (за исключением Кубы) система социального обеспечения и здравоохранения превращается в частный бизнес «жизни по средствам».
Во «внешнем» секторе проводится систематическая девальвация, уменьшаются тарифы и другие ограничения импорта, расширяются все формы содействия иностранному капиталу, включая выплаты американским медедобывающим компаниям, превышающие стоимость ранее принадлежавшей им собственности. «Корректируется платежный баланс», посредством уменьшения импорта товаров, необходимых для удовлетворения базовых потребительских нужд населения, в то же время, экспортируются изделия и даже продукты питания, покупать которые потребителям не позволяет их уменьшенная покупательская способность (в результате чего производители оказываются вынужденными отказаться от ориентации на внутренний рынок). Реструктуризируется производство, а затем перенаправляются инвестиции, чтобы обеспечить еще большее поощрение «нетрадиционного» экспорта продуктов питания, сырья и изделий за счет чилийских потребителей, чьи наиболее существенные нужды все более и более приносятся в жертву в результате международной, продуманной и насильственно навязанной политики экономического геноцида Чикаго/Хунты.
Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, давайте рассмотрим некоторые особенности и последствия этой политики экономического геноцида Чикаго/Хунты, в наибольшей степени опираясь на данные, предоставляемые самой Хунтой. Можно начать с инфляции, остававшейся хронической в Чили на протяжении более чем целого поколения и ускорявшейся каждый раз, когда бизнес увеличивал цены, чтобы задержать или временно повернуть вспять циклическое уменьшение своих прибылей. Вслед за этим с ней «боролись», назначая лекарства, прописываемые делегациями «экспертов» из Международного Валютного Фонда и Соединенных Штатов, которые всегда, в конечном счете, сводились к дозам девальвации, снижению общественно-государственных расходов, понижению ставки заработной платы. В сущности, это то же лекарство, которое вы затем увеличили до «шоковых» доз.
В ходе относительного промышленного подъема в первой половине периода нахождения у власти президента Фрея, официальная инфляция с декабря по декабрь снизилась с 38% в 1964 г. до 17% в 1967 г. Но с началом рецессии в 1967 г., в ходе которого темп промышленного роста существенно снизился, уровень инфляции возвратился к 28% в 1968 г., к 29% в 1969 г. и к 34% в 1970 г., несмотря на усиление «контроля за уровнем цен». Альенде снизил инфляцию с декабря по декабрь до 22% в 1971 г. С нарастанием экономических проблем, не в последнюю очередь связанных с экономическими интересами, позднее проложившими дорогу военному перевороту, инфляция снова увеличилась и взлетела до 163% в 1972 г. и до 165% между январем и августом 1973 г., в соответствии с данными, опубликованными позднее Хунтой.
Однако после совершенного ею военного переворота 11 сентября 1973 г., и согласно ею же самой опубликованным данным, индекс потребительских цен взлетел до 508%-ной инфляции за весь 1973 г., т.е. с сентября по декабрь вырос еще на 343%, причем 88% из них - за один октябрь. По другим подсчетам инфляция за 1973 г. составила более 1000%, особенно в отношении предметов первой необходимости. Хунта сама позже иногда говорила о цифре в 1000%, правда, приписывая ее администрации Альенде, пытаясь доказать, что в сравнении с ней Хунта «снизила» уровень инфляции. Тем не менее, согласно своим же собственным индексам, Хунта увеличила уровень инфляции за свой первый год, с сентября 1973 г. по сентябрь 1974 г. до 611%.
Согласно другим подсчетам, действительный уровень инфляции за этот первый год правления Хунты составил 1270%. За календарный 1974 г. официальный индекс потребительских цен Хунты демонстрировал до декабря 1974 г. прирост в 374%. После применения вашей «антиинфляционной» «шоковой терапии» (чего это стоило - мы рассмотрим позже), уровень инфляции был уменьшен до 340% за весь 1975 г., т.е. становился на 0,8% в месяц меньше в сравнении с 1974 г. Действительно, инфляция в 7 и 8% в месяц во втором семестре была ниже, чем в первом семестре 1975 г., но, как показывает опыт, это «нормально» для Чили, и за первые месяцы 1976 г. месячная инфляция снова превысила 10% (13,5% в марте и 38% между январем и мартом 1976 г.).
Отталкиваясь от собственного индекса потребительских цен Хунты, можно подытожить, что уровень цен в Чили с сентября 1973 г. по декабрь 1975 г. увеличился в 92 раза (свыше 9200%). Реальный уровень потребительских цен, скорее всего, был, как минимум, в два раза выше. Действительно, одним из немногих продуктов, цены на который до сих пор контролируются, и для которого, как следствие, до сих пор существует официальная цена, является тот же продукт, который является (и, в силу снижения доходов, чем дальше, тем больше) основным продуктом питания - хлеб. А официальная цена на хлеб в декабре 1975 г. была 2,50 новых песо, т.е. 2500 старых эскудо за килограмм. Т.е. цены на хлеб официально выросли в 227 раз (двадцать две тысячи семьсот процентов!). Это в два с половиной раз больше, чем официально подсчитанный индекс потребительских цен! Для сравнения, официальный месячный «прожиточный минимум» (sueldo vital) вырос приблизительно в 10 раз с 10000 эскудо в сентябре 1973 г. до 99000 эскудо (99 песо) в декабре 1975 г. Официальная минимальная почасовая оплата выросла в 25 раз, а минимальная месячная заработная плата государственных служащих - в от 40 до 60 раз, в зависимости от премий. Таким образом, официальные минимальные заработные платы выросли лишь на незначительную долю - одна двенадцатая, одна десятая, одна пятая - от официального увеличения цен. <…>
В соответствии с официальной ценой на хлеб в 2,50 песо за килограмм и официальной минимальной заработной платой 0,41 песо за час, на декабрь 1975 г., под властью военной Хунты и по совету и с согласия их Чикагских мальчиков, и лично вас, Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, за час работы теперь можно заработать 160 грамм хлеба Т.е. в Чили нужно работать шесть часов, чтобы купить один килограмм хлеба, работая на минимальную заработную плату - и то, если вы сможете ее получить! Чтобы заработать эквивалент 99 песо в месяц «прожиточного минимума» при минимальной почасовой оплате в 0,41 песо, необходимо работать 241 час в месяц или 55 часов в неделю, и ходить на работу пешком - и то в случае, если вам удастся получить эту работу!
Но благодаря вашей политике экономического геноцида Чикаго/Хунты, все меньше и меньше людей в Чили вообще может получить какую-нибудь работу. <…> Поддерживающий Хунту реакционный Институт экономики Чилийского университета оценивает безработицу в Сантьяго на конец 1975 г. в 20%. Другие подсчеты приводят цифры в 25% и более реальной безработицы. Таким образом, при населении около 10 миллионов согласно последней переписи и рабочей силе около 3 миллионов, безработица составляет от 600000 до 700000, или 2,5 миллиона, включая иждивенцев. И это не считая приблизительно 40000 убитых Хунтой и 10000, все еще находящихся в концентрационных лагерях (через которые, так или иначе, прошло примерно 300000 с сентября 1971 г.); причем при этом не учитываются те несколько сотен тысяч, которые пытались скрыться от политических репрессий и экономического геноцида Чикаго/Хунты, эмигрировав из Чили во все уголки мира, в наибольшей степени - в соседнюю Аргентину, откуда новая военная хунта этой страны теперь начинает высылать их обратно. <…>
В то время как население все более и более страдает от голода, Хунта - как с гордостью заявляет президент Центрального Банка и заместитель министра сельского хозяйства - делает все возможное, чтобы увеличить экспорт сырых продуктов питания и бакалейных товаров. <…> За два года экономического геноцида Хунты экспорт продуктов питания увеличился с 3% от общего экспорта в 1972/1973 г. до более чем 10% в 1975 г., или с 16% до 25%, если не учитывать экспорт меди, согласно количественным данным самой Хунты, в то время как потребление калорий внутри страны сократилось на 15% за первый год и неизвестно еще насколько за второй год усиленной политики экономического геноцида Чикаго/Хунты.
<…> В течение периода нахождения у власти Альенде промышленное производство, особенно продуктов массового потребления, росло вначале очень быстро, а затем пришло в состояние застоя в результате все большего и большего ужесточения внешнего и внутреннего бойкота. При власти Хунты сначала значительно сократилось промышленное производство продуктов массового потребления, что стало следствием политики Чикаго/Хунты, направленной на сокращение зарплат и уменьшение спроса В это же время производство товаров промышленного назначения продолжало увеличиваться, что привело к темпу «роста» в 0% за первый год. С началом второго года правления Хунты промышленное производство снизилось примерно на 15% в сравнении с предыдущим месяцем того же года, и, после применения в апреле 1975 г. вашей, Милтон Фридман, шоковой терапии, промышленное производство средств производства также быстро сократилось на 40% за 1975 г. В результате сегодня 26 из 30 отраслей чилийской промышленности находятся в состоянии упадка. Общее промышленное производство продемонстрировало еще больший спад и теперь составляет 25% от того, что было в прошлом году. В январе 1976 г. промышленное производство упало еще на 7,3% с декабря 1975 г.
Милтон Фридман и Арнольд Харбергер, непосредственные последствия применения Хунтой в апреле 1975 г. шоковой терапии, предложенной вами в беседе с самим Пиночетом во время вашего визита в марте 1975 г., уже отразились на чилийской экономике. а приведенный выше общий обзор умышленной и продуманной политики экономического геноцида, денационализации, деиндустриализации, содействия экспорту и т.п. проясняет их окончательно. Тем не менее, было бы полезным подробнее рассмотреть логическое обоснование и последствия этой шоковой терапии, как таковой.
До вашего визита, Милтон Фридман, Хунта не раз утверждала, что ее политика, инспирированная и руководимая Чикагскими мальчиками, равно как и ее последствия, была вызвана острой необходимостью «оздоровления» (saneamiento) после разрушительных ран, оставленных предшествующим правительством Народного Единства Альенде. Ближе к настоящему моменту упоминания правительства Альенде исчезли из официальных заявлений, и сравнений с годами Альенде теперь старательно избегают и Хунта, и лояльная ей оппозиция. С уменьшением цены на медь и увеличением цены на импортируемые пшеницу и бензин, и особенно - с углублением в 1974/175 гг. рецессии во всем индустриализированном капиталистическом мире, Хунта свалила всю вину за последствия собственной экономической политики на мировой экономический кризис.
Когда вы, Милтон Фридман, приехали в Чили, вы сказали Хунте, что наследие Альенде и кризис - это, конечно, хорошо, но что, все-таки, пришло время Хунте принять на себя ответственность за свои (и Чикагских мальчиков) действия, осознать свои ошибки - и быстро приступить к их исправлению. В чем же, согласно вашей, Милтон Фридман, точке зрения, была сущность этих ошибок? Как подтвердил Харбергер во время своего предыдущего визита, Хунта успешно заставила чилийского пациента проглотить ваше чикагское лекарство. Но она запихнула этого лекарства недостаточно много ему в глотку - или сделала это недостаточно быстро и сильно. В этом, по вашему утверждению, и состоит основная ошибка и ответственность Хунты. Хунта ответила, что она сделала, сколько смогла при данных условиях, и что Вы, Милтон Фридман, были недостаточно реалистичны, требуя большего и утверждая, что обстоятельства (Альенде, кризис и прочее) не могут опровергнуть вашей теории.
Действительно, после того, как она дала волю ценам, дабы урезать зарплаты и сконцентрировать доходы и богатства, как мы это наблюдали, и печатала деньги в размере от 350% до 370% в год, в то время как скорость обращения (или расходов) этих денег увеличивалась в 9-18 раз в год в период между 1970 и 1974 гг., а также будучи свидетельницей удвоения текучести банковских клиентов в период с января/февраля по сентябрь-октябрь 1974 г., Хунта уже успела до вашего приезда завинтить гайки и уменьшить годовую скорость увеличения количества денег до 200% после октября 1974 г., и с января по март 1975 г. увеличила предложение денег всего на 40% (в сравнении с 52% того же месяца предыдущего года). Но вопреки вашей количественной теории денег, цены продолжили расти - на самом деле, даже ускорялись, как и всегда в эти месяцы в Чили - до 60%-ного увеличения в течение первых трех месяцев 1975 г., прямо перед вашим, Милтон Фридман, приездом. Кроме того, Хунта уже начала осуществлять политику Чикаго/Хунты, за год до этого сократив занятость в государственном секторе и обещая сократить ее еще на 20% до конца 1975 г. Более того, Хунта уже успела распродать многие государственные предприятия и осуществила всестороннее урезание государственного бюджета на 10% (хотя, если смотреть реалистически, «обстоятельства», конечно же, требовали значительного увеличения военного бюджета). Но чикагское лекарство не очень хорошо справилось с задачей приостановки потока инфляции, в то время как оно сделало свое дело в урезании зарплат и концентрации доходов и богатства, так что продолжение его применения начало становиться проблематичным. Ваш, Милтон Фридман, диагноз, конечно же, состоял не в том, что лекарство само по себе было не очень полезным (исключая тех немногих, кто сумел за счет него нажиться), но в том, что пациент принял недостаточно много вашего лекарства. По вашему мнению, апелляции Хунты к смягчающим обстоятельствам совершенно не относились к делу, и Хунта стояла перед простым выбором: продолжать применять лекарство в тех же дозах, за счет продолжения увеличения инфляции и безработицы, или заставить чилийского пациента проглотить сверхдозу того же лекарства с целью вызвать у него шок, который, увеличив безработицу в краткосрочный период (что вы сами публично признавали), тем не менее, быстро вылечит пациента от его инфляции - если, конечно, до этого просто не убьет его!
Итак, вы прописали вашу «шоковую терапию» уменьшения государственных расходов одним махом еще на 25% и еще более жесткого сокращения зарплат, сопровождающегося ожидаемым увеличением безработицы. А в качестве «противоядия» «лечению» пациента в этом ожидаемом состоянии шока, вы вместе с Хунтой согласились создать «экстренный» «минимум» занятости за счет государственной и муниципальной работы, но без гарантий и премий, обычно сопутствующих такой занятости, а также «стимулировать» «новую» занятость в частных компаниях, позволив им не выплачивать взносы в фонд социального обеспечения и предлагая им другие субсидии.
В результате, конечно же, государственные органы, муниципалитеты и частные компании начали активно увольнять своих прежних работников, которым были положены определенные премии, социальные гарантии, услуги в области здравоохранения и т.д. (т.е. все то, что ваша политика Чикаго/Хунты в любом случае хотела ликвидировать как нарушение «рыночной свободы») и частично замещать их «новыми» работниками, которые зачастую были теми же самыми работниками, делающими ту же самую работу, но за меньшую плату и с меньшими гарантиями. Таким образом, «противоядие» лишь усилило второй элемент вашего шокового лекарства, т.е. урезание заработной платы. Одним словом, это называется сверхэксплуатацией труда.
Но, возвращаясь к первому элементу вашей, Милтон Фридман, шоковой терапии, Хунта утверждала, что уже урезала свой бюджет на 10%, так что призывать к урезанию еще 25% означало бы требовать слишком многого. Компромисс, как вы помните, состоял в том, чтобы сократить затраты в иностранной валюте на 25% (радикально уменьшив импорт), но сократить при этом внутренний бюджет в эскудо «всего лишь» еще на 15%, предполагая обещанное сокращение инфляции на 50%. В таком случае, даже не используя кейнсианский коэффициент мультипликатора, можно было предсказать, что сокращение правительственных расходов на 15 или 25% (изначальные 10% плюс новые 15%) в рамках экономики, где государственные расходы составляют от 30% до 40% национального дохода, приведет к 7% сокращению национального дохода, что соответственно скажется на безработице и производстве. И что же случилось? Ну, скорость инфляции не сократилась до 50%, как обещалось. Напротив, как мы уже видели, средняя месячная инфляция была всего на 0,8% меньше в 1975 г., чем в 1974 г., а годовой уровень инфляции уменьшился всего лишь с 376% до 340%. Это значит, что предписанное шоковой терапией номинальное сокращение на 15/25% государственных расходов в эскудо имело действительное значение, по-разному оцениваемое как уменьшение на от 30% до 40% предшествующих реальных государственных расходов, и еще большее уменьшение, вероятно, в 65% государственных расходов на товары и услуги (исключая выплаты работникам государственного сектора). Т.е., учитывая реальную скорость инфляции, можно подсчитать, что реальное сокращение, скажем, в 35% государственных расходов, отвечающих за примерно 35% национального дохода, создаст уменьшение национального дохода на порядка 10% и более. Неудивительно, что ВНП уменьшился на 13%, а возможно и более, в 1975 г. Так что вину за это сокращение нельзя целиком свалить на уменьшение прибыли от экспорта меди.
Не стоит поэтому удивляться, что шоковая терапия ускорила сокращение промышленного производства с минус 15% годом ранее сверхдоз вашего, Милтон Фридман, лекарства до минус 25% через несколько месяцев после его применения. Все это доказывает, то вы, Милтон Фридман, были правы, говоря Хунте, что за их политику и ее последствия нужно винить не Альенде и не весь остальной мир. Нет, Хунта сама виновата в том, что заглотнула крючок, леску и грузило вашей теории и применила вашу шоковую терапию к своему чилийскому пациенту - на остриях штыков. <…>
Апрель 1976 г.
Перевод Антона Бархаткова