Как иногда тяжело любить в себе искусство
Говорила мне мама: не доведут до добра венецианские киноакадемики...
Но где тут послушать совета, когда в свет выходит новая экранизация "Грозового перевала" по классическому роману Э. Бронте! Не можно послушать, нужно идти смотреть.
Итак, вооружившись пачкой носовых платков (роман душераздирающий), поиском ответа на вопрос "кому понадобилось из цыгана делать негра" (в романе главный герой - цыган, в фильме - "негр, выросший в Йоркшире") и должным пиететом к премии Венецианского кинофестиваля (я вообще хорошо отношусь к немассовому и авторскому кино), мы двинули в "Орленок" приобщаться к искусству.
Сейчас прямо сразу скажу про самое хорошее: картинка изумительная, оператор большой молодец. Никакого лубка и декораций, натурализм полнейший, прямо всей кожей ощущаешь, как промозгло зимой в каменных домах с каминами, ясно видишь, что платьев у девушки бывает всего два, а господа часто живут немногим лучше слуг и имеют всего одну пару башмаков. В общем, быт показан отлично и достоверно.
А вот в остальном мы имеем дело с Очень Авторским Кино про уродов с Очень Богатым Внутренним Миром. Герои, которые в книге выглядели положительно, намечены едва-едва, и образы совершенно не раскрыты - диалоги обрезаны, сюжет обкромсан. Режиссер больше тяготеет к чернухе и кровище: впервые в жизни я поняла, что выражение "убей себя об стену" отнюдь не фигуральное - зритель имеет возможность неоднократно насладиться видами главного героя, активно долбящего головой различные твердые поверхности. Первые кадры этого зрелища пугают, последующие - вызывают смех и чувство неловкости за персонажа. Наверное, потому, что я не люблю демонстративных истериков.
Далее Авторское Видение катится по нарастающей, достигая кульминации в сцене лобзания трупа суточной выдержки при комнатной температуре в уста сахарные. Неоднократно и разнообразно.(с) В моей садовой голове при этом вертелась совершенно бредовая частушка "спит красавица в гробу, я подкрался и ебу", и мрачно сопел тот самый комсомолец Белкин, тень которого я недавно потревожила. При просмотре подобной сцены фильма Косминского (1992), помнится, рыдала в три ручья. Герои облизывают раны на спинах, кусают девицу на первом свидании до крови при поцелуе в губы, вешают щенков на заборе, рожают в течение одной минуты(!) и выделывают прочие занимательные кульбиты. Такое ощущение, и других персонажей тоже колотили головой о твердое, причем часто и с детства.
В общем, парадокс: несмотря на красивую картинку, этот фильм хочется развидеть. Мне почему-то кажется, что Эмили Бронте, изображая байронических персонажей эпохи романтизма на фоне сельских пейзажей, никак не имела ввиду то, что в любой уголовной хронике принято именовать "бытовухой", и сюжеты репортажей телепрограммы "Вечер трудного дня".
Тяжело сказать новое слово в искусстве, да. И я, кажется, понимаю, на что купились киноакадемики: их, видать, никогда в Сормовском парке наркоманы за пачку сигарет и старенький сотовый доской по голове не били. В новинку показалось.
Но где тут послушать совета, когда в свет выходит новая экранизация "Грозового перевала" по классическому роману Э. Бронте! Не можно послушать, нужно идти смотреть.
Итак, вооружившись пачкой носовых платков (роман душераздирающий), поиском ответа на вопрос "кому понадобилось из цыгана делать негра" (в романе главный герой - цыган, в фильме - "негр, выросший в Йоркшире") и должным пиететом к премии Венецианского кинофестиваля (я вообще хорошо отношусь к немассовому и авторскому кино), мы двинули в "Орленок" приобщаться к искусству.
Сейчас прямо сразу скажу про самое хорошее: картинка изумительная, оператор большой молодец. Никакого лубка и декораций, натурализм полнейший, прямо всей кожей ощущаешь, как промозгло зимой в каменных домах с каминами, ясно видишь, что платьев у девушки бывает всего два, а господа часто живут немногим лучше слуг и имеют всего одну пару башмаков. В общем, быт показан отлично и достоверно.
А вот в остальном мы имеем дело с Очень Авторским Кино про уродов с Очень Богатым Внутренним Миром. Герои, которые в книге выглядели положительно, намечены едва-едва, и образы совершенно не раскрыты - диалоги обрезаны, сюжет обкромсан. Режиссер больше тяготеет к чернухе и кровище: впервые в жизни я поняла, что выражение "убей себя об стену" отнюдь не фигуральное - зритель имеет возможность неоднократно насладиться видами главного героя, активно долбящего головой различные твердые поверхности. Первые кадры этого зрелища пугают, последующие - вызывают смех и чувство неловкости за персонажа. Наверное, потому, что я не люблю демонстративных истериков.
Далее Авторское Видение катится по нарастающей, достигая кульминации в сцене лобзания трупа суточной выдержки при комнатной температуре в уста сахарные. Неоднократно и разнообразно.(с) В моей садовой голове при этом вертелась совершенно бредовая частушка "спит красавица в гробу, я подкрался и ебу", и мрачно сопел тот самый комсомолец Белкин, тень которого я недавно потревожила. При просмотре подобной сцены фильма Косминского (1992), помнится, рыдала в три ручья. Герои облизывают раны на спинах, кусают девицу на первом свидании до крови при поцелуе в губы, вешают щенков на заборе, рожают в течение одной минуты(!) и выделывают прочие занимательные кульбиты. Такое ощущение, и других персонажей тоже колотили головой о твердое, причем часто и с детства.
В общем, парадокс: несмотря на красивую картинку, этот фильм хочется развидеть. Мне почему-то кажется, что Эмили Бронте, изображая байронических персонажей эпохи романтизма на фоне сельских пейзажей, никак не имела ввиду то, что в любой уголовной хронике принято именовать "бытовухой", и сюжеты репортажей телепрограммы "Вечер трудного дня".
Тяжело сказать новое слово в искусстве, да. И я, кажется, понимаю, на что купились киноакадемики: их, видать, никогда в Сормовском парке наркоманы за пачку сигарет и старенький сотовый доской по голове не били. В новинку показалось.