Ретроградство
Если долго-долго смотреть на звёзды, то можно доглядеться, домечтаться и додуматься и до такого:
...
…Княгиня Вера выбежала с террасы в сад, по новой своей, хозяйственно-скорой привычке подхватив подол платья и чуть обмотав им ноги. Не пробежав и десятка шагов по абсолютно тёмной тропинке, она остановилась и чуть запрокинула голову, чтобы позвать домой мужа, князя Константина Алексеевича, ушедшего до калитки проводить поздних гостей. Набранный для крика воздух прошелестел из ее уст негромким «ах», когда глаза ее встретились со звездами. Мелкие, несильные и частые звёзды были рассыпаны по небу. В стороне сияла ровно отрубленная половинка Луны. В кустах ближнего пруда дивно пели соловьи, а один край неба хранил еще в себе закатную многоликость. Вера Александровна словно попала в один из своих любимых стихов Тютчева. Маленький, строгий томик их лежал на прикроватном столике наверху, подаренный когда-то мужем. Теплый суконный переплет был потерт. Глаза княгини долго привыкали к темноте, и долго небо раскрывалось перед ней новыми звёздами. Они были скромны, не то что льдистые августовские. Млечный путь заменяло Луной посеребренное облачко. Наконец, смаргивая, узнала Вера Александровна, что то созвездие, в которое она так слепо и долго вглядывалась, есть ее любимая Большая Медведица.
- Переворачивается!… - смотря на звёзды над головой, как в детстве, прошептала Вера.
В бессилии перебирала она левой рукой концы шали, накинутой поверх платья. Вдруг подумала «Полночь? Уж июль наступил, верно», и тихо заплакала. (Гостей приглашали на ее именины, 30 июня ). Неслись и неслись воспоминания: материнская усадьба с прохладными колоннами; переворачивающаяся в ее, Верином, окне детской, июньская Большая Медведица; сестра Лизанька и брат Василий; бабушка Александра Георгиевна с византийским ликом; дети - Лютик-Мишенька и Даша; августовские звёзды первых встреч; огромные теплые леса, - всё, всё, вся жизнь понеслась в памяти княгини, как ветром подхваченная пыль, как пепел…
Подошедший Константин Алексеевич приобнял ее за плечи.
- Смотри, Венера, звезда нашей встречи, - зачарованно сказала ему Вера, не оборачиваясь и только гладя его руку. - Красиво так…
- Красиво, Вера…
Выплакавшейся княгине верилось в самое лучшее. Ее вздрагивающей душе стало покойнее. Константин Алексеевич смутно ощущал осадок произошедшего между небом и его женой, но ни о чем не спрашивал, и Вера была благодарна.