Педагогический триллер про пионерлагерь XXI века...
Отдых по спартански - жесткий, а порой и жестокий! К написанному триллеру мне добавить нечего, читайте сами!
Часть1
Дети. Недорого
Трагические инциденты в российских лагерях отдыха случаются каждое лето. Родители чернеют от горя, педагоги ссылаются на непредсказуемое стечение обстоятельств. Корреспондент «РР» поехала в Анапу, устроилась на работу в один из таких лагерей и теперь точно знает, что трагедии там происходят каждый день. К детям, которые получили путевки в собесе, относятся как к зверушкам: главное - чтобы просто выжили, ведь разве ребенок что понимает? А родители далеко, и денег у них немного. В таких местах дети учатся у взрослых самому главному.
- Здравствуйте, Людмила Викторовна. У меня филологическое образование, хочу работать с детьми.
- Как тебя зовут?
- Юля.
- Юлечка, у нас не хватает кружковода. Ты же, наверное, рукодельница? Рукодельница, да?
- Возможно…
- Прекрасно! Приезжай!
На том конце провода - Анапа. Это мой телефонный разговор с руководителем детского летнего лагеря «Глобус» Людмилой Манаковой.
Путевки в этот лагерь выдают бюджетным работникам, многодетным семьям, детским домам. Но на сайте «Глобуса» сюда зазывают за деньги и взрослых, и детей.
Расселение
Красивые корпуса лагеря «Глобус» оранжевого цвета. На территории столпилась вторая смена: новые дети, новые вожатые. Прошло распределение по корпусам. Тридцать детей не поместились - остались с вещами в беседке. По этому поводу паника за дверью с надписью «Педотряд».
Здешняя хозяйка Людмила Манакова стрижена «под мальчика», у нее предпенсионный возраст и сорванный, будто прокуренный, голос.
Из столовой детского лагеря не все дети уходят сытыми
- Что же делать, так жалко детишек, - хрипит руководитель. - Жалко же детишек, давайте думать, куда их селить. - И еще раз добавляет: - Что же делать, мне жалко до безумия этих детей.
- А кто их позвал так много? - спрашиваю.
Тишина.
Дети несколько суток ехали в автобусах из разных регионов России. Тех, кто получил место, сразу ведут на пляж. Проходит час, а лишние «пионеры» по-прежнему в беседке. Проходит два - все по-прежнему.
- А нас не заселили… - грустно говорит мальчик лет десяти, кладет руку на чемодан, голову - на руку и плачет.
Семеро детей приехали с педикулезом. У одной девочки бронхиальная астма. У другого мальчика лунатизм. Тридцать детей из беседки распихивают в розницу по другим отрядам: москвичей - к кубанцам, двенадцатилетних - в старшие группы. Здравствуй, дурдом, я твой кружковод.
Уборка
Утром в библиотеку приходит круглолицый мальчик Дима.
- Этот лагерь рассчитан на пятьсот двадцать человек, - говорит он и улыбается. - А тут полторы тыщи.
Голодные дети ждут, пока им подадут остывшую еду
Диме четырнадцать, у него кубанский выговор.
- Откуда знаешь, что на пятьсот двадцать?
- Там санпроверки висят. Документы лежат. А я любопытный.
- Откуда знаешь про полторы тысячи?
- Так было уже пятьсот двадцать, а вчера еще семьсот пятьдесят привезли. И вообще - что я, не вижу, что ли?
Сайт лагеря «Глобус» сообщает: тут есть библиотека, дом творчества, помещения для кружковых и школьных занятий. Все это одна и та же комната, в которой работаю я, библиотекарь-кружковод. В комнате напротив офис педотряда. Там кондиционер на минус пятнадцать и не сходятся списки детей.
- Б…ть! - доносится из-за двери. Руководитель педотряда Светлана и старшая вожатая Лена полночи составляли эти списки. Должно быть девятьсот пятьдесят шесть человек, а в списках, как ни бейся, не больше восьмисот пятидесяти.
Звонила бабушка одиннадцатилетнего Никиты Бородина из Москвы. Она второй день не может выйти с мальчиком на связь и беспокоится. В списках Никиты нет. Сегодня он бабушке не позвонит.
Большинство вожатых поселили отдельно от отрядов. Многие до ночи добивались расселения. Сегодня всем выдали трудовые договоры, чтобы заполнить их и подписать. Согласно этим договорам, вожатые ответят и заплатят за все, что произойдет в лагере. О том, что нужно написать заявления о приеме на работу, не напомнили, хотя по трудовому законодательству без этого заявления трудовой договор недействителен. Всех заставляют «записать на себя корпуса». Если это сделано, за все поломки и пропажи платит вожатый.
Отсыревшие углы в трехэтажном корпусе «Глобуса»
В библиотеке появляется с полным ведром маленькая горничная Люба.
- Ты филолог? - слегка улыбается она мне. - А я историк. Пятый курс. Нас переселили в домики за территорией лагеря. Утром автобус забирает в пять тридцать, вместе с поварами. Привозит сюда. А уборку нужно начинать только в восемь.
- А когда рабочий день заканчивается?
- В пять вечера.
Любу и ее подруг-студенток позвали из Кургана работать в столовой, график - два через два. Но когда девушки приехали, оказалось, что вакансий в столовой нет и надо работать горничными: пять дней рабочих, два выходных. Когда девочки согласились, выяснилось, что горничных не хватает, поэтому рабочих дней будет шесть, а выходной - один. На дорогу домой у студенток денег нет.
Вечером лицо Любы кажется таким же бледно-голубым, как ее форма. Но улыбается она довольно.
- А я наорала на своего руководителя! - говорит она. - Решила уехать.
- Уволилась?
- Ну, орала не на директора… На своего непосредственного начальника. Наорала, а потом пошла, извинилась… Еще поработаю.
Фейерверк
За книжками приходит четырнадцатилетний чернобровый Леша. Садится напротив, здоровается и говорит:
- Вообще дети в лагере голодные.
- Сегодня на завтрак давали бутерброды с икрой, - возражаю я.
- Значит, вечером будет мороженое.
- Почему?
- Обычно икру не дают. Но тут так устроено: уж если сегодня давали икру, то будет и мороженое.
Обстановка в трехэтажном корпусе для детей
Завтра в лагерь должны приехать проверяющие из Москвы.
Двери в корпусах не запираются. Что-то постоянно воруют. У всех «пионеров» собирают сотовые телефоны - в дирекцию, «для сохранности». «А еще нам совсем не надо, чтобы дети по три раза на день домой звонили и всякие глупости говорили», - добавляет на автомате старший вожатый Александр Колосов.
Вечером концерт с фейерверком. Площадку, на которой проходят праздники и концерты, называют «Колизей». Когда тут собирается весь лагерь, на скамейках помещается лишь половина детей. Остальные сидят на покрывалах на земле. Людмила Манакова на ногах с половины восьмого. В полночь она в педотряде.
- Там остатки от использованных фейерверков, что с ними делать? Воняют.
- А э-то надо собрать, - заговорщицки шепчет Манакова. - И тихонько, чтобы никто не видел, выкинуть за забор.
Проверка
Сегодня приехала комиссия из Москвы, и в десять утра всех детей повели на море. У корпусов выставили по вожатому. Все ждали ревизора. Он где-то был, но мало кто его видел. У беседки маленький мальчик учит друга шифрованному языку, который не знают взрослые:
- Просто после каждого слога говоришь «са»! Не-са ссы-са ду-са-рак-са!
Протекающая труба в спальне
А в беседке подростки орут наперебой:
- Да кто захочет жить в этом лагере!
- Да покажи мне хоть одного человека, которому здесь нравится!
- Это что, диктофон?!
Видят меня и замолкают.
- Да. Я нажимаю кнопку - и теперь все записываю. Как вам в лагере?
- Да тут просто замечательно! - переходят подростки на шифрованный язык, который знают все взрослые.
- Кормят отлично!
- Корпуса шикарные!
- Евроремонт!
Дружный смех.
- Хотите к нам зайти? Вон тот трехэтажный корпус.
Стены корпуса из пенопласта, внутри провода
Поднимаемся.
- Вот наш душ. Которого нет.
Помещение для душа обложено кафелем, но больше там действительно ничего нет.
- Мыться ходим на второй этаж. Дальше. Вот это наша комната. Тут совсем не душно! Тут просто окон нет.
Снова дружный смех. Кровати в комнате стоят впритык. Окна по факту есть, но только выходят они не на улицу, а в застекленный коридор.
У детей целый арсенал историй про дирекцию лагеря «Глобус». Например, они говорят, что генеральный директор лагеря Наталья Энгл владеет недвижимостью в Швейцарии, куда регулярно ездит, потому что замужем за швейцарцем. Андрей Иванович, исполнительный директор «Глобуса», матерится при детях - ему говорили, чтобы так не делал, но на него не действует, возможно, из-за плохого воспитания. Раньше библиотекарем-кружководом работала четырнадцатилетняя девочка, крестница гендиректора, но ее все-таки уволили, потому что она без разрешения вывела за территорию двух «пионеров» и где-то с ними напилась.
Откровения
В первый день второй смены из лагеря уехали трое вожатых. Потом демонстративно ушли еще около десяти. О своей готовности свалить заявил весь педотряд из Смоленска. Вожатые возмущались: внешне такой красивый лагерь, а внутри гнилье, бардак и скотское отношение к людям.
Сломанные замки в так называемых розовых домиках
В офисе тихо.
- Людмила Викторовна, Светлана Николаевна, почему в лагере так много детей?
Молчат.
- Об этом нельзя со мной говорить?
- Дело не в том, что нельзя, - начинает Людмила Викторовна.
- Просто кому-то денег шибко охота, - заканчивает Светлана Николаевна.
- Много, - это снова Людмила Манакова. - Да. Понимаешь, мне так заполнили лагерь, что у меня нет ни одного свободного места. Вот попробуй по полу, по возрасту разверстать детей, когда все впритык забито. И это благодаря Андрею Иванычу, - имя исполнительного директора произносится пугливой скороговоркой. - И он еще ходил и на меня кричал: «Ну, ты не можешь! И что, у тебя дети на солнце?!»
- И кто определяет, сколько детей?
- Деньги.
- Вожатые поубегали. Горничные поубегали.
Нависшие над окнами провода в коридоре
- Я тоже хочу убежать, - жалобно хрипит Людмила Манакова. - Очень. Очень хочу. Но! У меня не получается, она меня не пускает. Просто генеральный директор меня не пускает.
«Главный злодей» в ее рассказе меняется. Теперь это не исполнительный директор Андрей Иванович, а генеральный директор Наталья Энгл.
- А что она может?
- Да ничего не может, я даже и договор не подписала! - Манакова почти шепчет. - Просто она знает, что я детей не брошу, потому что понимаю: им будет совсем тяжко. И играет на этом. «Да ты что, куда ты уйдешь, - девятьсот детей?! Ты что, с ума сошла?! Куда ты уйдешь?!» А я очень хочу. Я хочу своих внуков увидеть. Я хочу с моим любимым внучком пообщаться. А не могу. Но я все равно что-нибудь придумаю, я все равно уйду.
Вожатые, которые ушли, рассказывали, что поначалу Манакова относилась к ним по-дружески доверительно.
- Людмила Викторовна, а что вы думаете про тех вожатых, которые ушли?
- Пьянь вот эта? - голос хозяйки твердеет.
- Ну да.
- Я думаю, это сволочи, которые приехали, чтобы воспользоваться бесплатным проездом на побережье!
Склад порванных москитных сеток в домике детей
Руководитель педотряда Светлана Николаевна выглядит подавленной. Она привезла сюда несколько десятков вожатых, а теперь они отдуваются за того, кому «денег шибко охота».
- Эти дети мо-и! - говорит она, округляя гласные. - Я за них как курица на насесте! Я всегда буду своих защищать!
Светлана Николаевна обещает своим вожатым, что если так и дальше пойдет, она соберет их всех и повезет домой. Потом возвращается на рабочее место, звонит в Смоленск и зовет новых студенток приезжать вожатыми в «Глобус».
Подробнее : http://www.rusrep.ru/article/2012/07/17/deti/
Часть1
Дети. Недорого
Трагические инциденты в российских лагерях отдыха случаются каждое лето. Родители чернеют от горя, педагоги ссылаются на непредсказуемое стечение обстоятельств. Корреспондент «РР» поехала в Анапу, устроилась на работу в один из таких лагерей и теперь точно знает, что трагедии там происходят каждый день. К детям, которые получили путевки в собесе, относятся как к зверушкам: главное - чтобы просто выжили, ведь разве ребенок что понимает? А родители далеко, и денег у них немного. В таких местах дети учатся у взрослых самому главному.
- Здравствуйте, Людмила Викторовна. У меня филологическое образование, хочу работать с детьми.
- Как тебя зовут?
- Юля.
- Юлечка, у нас не хватает кружковода. Ты же, наверное, рукодельница? Рукодельница, да?
- Возможно…
- Прекрасно! Приезжай!
На том конце провода - Анапа. Это мой телефонный разговор с руководителем детского летнего лагеря «Глобус» Людмилой Манаковой.
Путевки в этот лагерь выдают бюджетным работникам, многодетным семьям, детским домам. Но на сайте «Глобуса» сюда зазывают за деньги и взрослых, и детей.
Расселение
Красивые корпуса лагеря «Глобус» оранжевого цвета. На территории столпилась вторая смена: новые дети, новые вожатые. Прошло распределение по корпусам. Тридцать детей не поместились - остались с вещами в беседке. По этому поводу паника за дверью с надписью «Педотряд».
Здешняя хозяйка Людмила Манакова стрижена «под мальчика», у нее предпенсионный возраст и сорванный, будто прокуренный, голос.
Из столовой детского лагеря не все дети уходят сытыми
- Что же делать, так жалко детишек, - хрипит руководитель. - Жалко же детишек, давайте думать, куда их селить. - И еще раз добавляет: - Что же делать, мне жалко до безумия этих детей.
- А кто их позвал так много? - спрашиваю.
Тишина.
Дети несколько суток ехали в автобусах из разных регионов России. Тех, кто получил место, сразу ведут на пляж. Проходит час, а лишние «пионеры» по-прежнему в беседке. Проходит два - все по-прежнему.
- А нас не заселили… - грустно говорит мальчик лет десяти, кладет руку на чемодан, голову - на руку и плачет.
Семеро детей приехали с педикулезом. У одной девочки бронхиальная астма. У другого мальчика лунатизм. Тридцать детей из беседки распихивают в розницу по другим отрядам: москвичей - к кубанцам, двенадцатилетних - в старшие группы. Здравствуй, дурдом, я твой кружковод.
Уборка
Утром в библиотеку приходит круглолицый мальчик Дима.
- Этот лагерь рассчитан на пятьсот двадцать человек, - говорит он и улыбается. - А тут полторы тыщи.
Голодные дети ждут, пока им подадут остывшую еду
Диме четырнадцать, у него кубанский выговор.
- Откуда знаешь, что на пятьсот двадцать?
- Там санпроверки висят. Документы лежат. А я любопытный.
- Откуда знаешь про полторы тысячи?
- Так было уже пятьсот двадцать, а вчера еще семьсот пятьдесят привезли. И вообще - что я, не вижу, что ли?
Сайт лагеря «Глобус» сообщает: тут есть библиотека, дом творчества, помещения для кружковых и школьных занятий. Все это одна и та же комната, в которой работаю я, библиотекарь-кружковод. В комнате напротив офис педотряда. Там кондиционер на минус пятнадцать и не сходятся списки детей.
- Б…ть! - доносится из-за двери. Руководитель педотряда Светлана и старшая вожатая Лена полночи составляли эти списки. Должно быть девятьсот пятьдесят шесть человек, а в списках, как ни бейся, не больше восьмисот пятидесяти.
Звонила бабушка одиннадцатилетнего Никиты Бородина из Москвы. Она второй день не может выйти с мальчиком на связь и беспокоится. В списках Никиты нет. Сегодня он бабушке не позвонит.
Большинство вожатых поселили отдельно от отрядов. Многие до ночи добивались расселения. Сегодня всем выдали трудовые договоры, чтобы заполнить их и подписать. Согласно этим договорам, вожатые ответят и заплатят за все, что произойдет в лагере. О том, что нужно написать заявления о приеме на работу, не напомнили, хотя по трудовому законодательству без этого заявления трудовой договор недействителен. Всех заставляют «записать на себя корпуса». Если это сделано, за все поломки и пропажи платит вожатый.
Отсыревшие углы в трехэтажном корпусе «Глобуса»
В библиотеке появляется с полным ведром маленькая горничная Люба.
- Ты филолог? - слегка улыбается она мне. - А я историк. Пятый курс. Нас переселили в домики за территорией лагеря. Утром автобус забирает в пять тридцать, вместе с поварами. Привозит сюда. А уборку нужно начинать только в восемь.
- А когда рабочий день заканчивается?
- В пять вечера.
Любу и ее подруг-студенток позвали из Кургана работать в столовой, график - два через два. Но когда девушки приехали, оказалось, что вакансий в столовой нет и надо работать горничными: пять дней рабочих, два выходных. Когда девочки согласились, выяснилось, что горничных не хватает, поэтому рабочих дней будет шесть, а выходной - один. На дорогу домой у студенток денег нет.
Вечером лицо Любы кажется таким же бледно-голубым, как ее форма. Но улыбается она довольно.
- А я наорала на своего руководителя! - говорит она. - Решила уехать.
- Уволилась?
- Ну, орала не на директора… На своего непосредственного начальника. Наорала, а потом пошла, извинилась… Еще поработаю.
Фейерверк
За книжками приходит четырнадцатилетний чернобровый Леша. Садится напротив, здоровается и говорит:
- Вообще дети в лагере голодные.
- Сегодня на завтрак давали бутерброды с икрой, - возражаю я.
- Значит, вечером будет мороженое.
- Почему?
- Обычно икру не дают. Но тут так устроено: уж если сегодня давали икру, то будет и мороженое.
Обстановка в трехэтажном корпусе для детей
Завтра в лагерь должны приехать проверяющие из Москвы.
Двери в корпусах не запираются. Что-то постоянно воруют. У всех «пионеров» собирают сотовые телефоны - в дирекцию, «для сохранности». «А еще нам совсем не надо, чтобы дети по три раза на день домой звонили и всякие глупости говорили», - добавляет на автомате старший вожатый Александр Колосов.
Вечером концерт с фейерверком. Площадку, на которой проходят праздники и концерты, называют «Колизей». Когда тут собирается весь лагерь, на скамейках помещается лишь половина детей. Остальные сидят на покрывалах на земле. Людмила Манакова на ногах с половины восьмого. В полночь она в педотряде.
- Там остатки от использованных фейерверков, что с ними делать? Воняют.
- А э-то надо собрать, - заговорщицки шепчет Манакова. - И тихонько, чтобы никто не видел, выкинуть за забор.
Проверка
Сегодня приехала комиссия из Москвы, и в десять утра всех детей повели на море. У корпусов выставили по вожатому. Все ждали ревизора. Он где-то был, но мало кто его видел. У беседки маленький мальчик учит друга шифрованному языку, который не знают взрослые:
- Просто после каждого слога говоришь «са»! Не-са ссы-са ду-са-рак-са!
Протекающая труба в спальне
А в беседке подростки орут наперебой:
- Да кто захочет жить в этом лагере!
- Да покажи мне хоть одного человека, которому здесь нравится!
- Это что, диктофон?!
Видят меня и замолкают.
- Да. Я нажимаю кнопку - и теперь все записываю. Как вам в лагере?
- Да тут просто замечательно! - переходят подростки на шифрованный язык, который знают все взрослые.
- Кормят отлично!
- Корпуса шикарные!
- Евроремонт!
Дружный смех.
- Хотите к нам зайти? Вон тот трехэтажный корпус.
Стены корпуса из пенопласта, внутри провода
Поднимаемся.
- Вот наш душ. Которого нет.
Помещение для душа обложено кафелем, но больше там действительно ничего нет.
- Мыться ходим на второй этаж. Дальше. Вот это наша комната. Тут совсем не душно! Тут просто окон нет.
Снова дружный смех. Кровати в комнате стоят впритык. Окна по факту есть, но только выходят они не на улицу, а в застекленный коридор.
У детей целый арсенал историй про дирекцию лагеря «Глобус». Например, они говорят, что генеральный директор лагеря Наталья Энгл владеет недвижимостью в Швейцарии, куда регулярно ездит, потому что замужем за швейцарцем. Андрей Иванович, исполнительный директор «Глобуса», матерится при детях - ему говорили, чтобы так не делал, но на него не действует, возможно, из-за плохого воспитания. Раньше библиотекарем-кружководом работала четырнадцатилетняя девочка, крестница гендиректора, но ее все-таки уволили, потому что она без разрешения вывела за территорию двух «пионеров» и где-то с ними напилась.
Откровения
В первый день второй смены из лагеря уехали трое вожатых. Потом демонстративно ушли еще около десяти. О своей готовности свалить заявил весь педотряд из Смоленска. Вожатые возмущались: внешне такой красивый лагерь, а внутри гнилье, бардак и скотское отношение к людям.
Сломанные замки в так называемых розовых домиках
В офисе тихо.
- Людмила Викторовна, Светлана Николаевна, почему в лагере так много детей?
Молчат.
- Об этом нельзя со мной говорить?
- Дело не в том, что нельзя, - начинает Людмила Викторовна.
- Просто кому-то денег шибко охота, - заканчивает Светлана Николаевна.
- Много, - это снова Людмила Манакова. - Да. Понимаешь, мне так заполнили лагерь, что у меня нет ни одного свободного места. Вот попробуй по полу, по возрасту разверстать детей, когда все впритык забито. И это благодаря Андрею Иванычу, - имя исполнительного директора произносится пугливой скороговоркой. - И он еще ходил и на меня кричал: «Ну, ты не можешь! И что, у тебя дети на солнце?!»
- И кто определяет, сколько детей?
- Деньги.
- Вожатые поубегали. Горничные поубегали.
Нависшие над окнами провода в коридоре
- Я тоже хочу убежать, - жалобно хрипит Людмила Манакова. - Очень. Очень хочу. Но! У меня не получается, она меня не пускает. Просто генеральный директор меня не пускает.
«Главный злодей» в ее рассказе меняется. Теперь это не исполнительный директор Андрей Иванович, а генеральный директор Наталья Энгл.
- А что она может?
- Да ничего не может, я даже и договор не подписала! - Манакова почти шепчет. - Просто она знает, что я детей не брошу, потому что понимаю: им будет совсем тяжко. И играет на этом. «Да ты что, куда ты уйдешь, - девятьсот детей?! Ты что, с ума сошла?! Куда ты уйдешь?!» А я очень хочу. Я хочу своих внуков увидеть. Я хочу с моим любимым внучком пообщаться. А не могу. Но я все равно что-нибудь придумаю, я все равно уйду.
Вожатые, которые ушли, рассказывали, что поначалу Манакова относилась к ним по-дружески доверительно.
- Людмила Викторовна, а что вы думаете про тех вожатых, которые ушли?
- Пьянь вот эта? - голос хозяйки твердеет.
- Ну да.
- Я думаю, это сволочи, которые приехали, чтобы воспользоваться бесплатным проездом на побережье!
Склад порванных москитных сеток в домике детей
Руководитель педотряда Светлана Николаевна выглядит подавленной. Она привезла сюда несколько десятков вожатых, а теперь они отдуваются за того, кому «денег шибко охота».
- Эти дети мо-и! - говорит она, округляя гласные. - Я за них как курица на насесте! Я всегда буду своих защищать!
Светлана Николаевна обещает своим вожатым, что если так и дальше пойдет, она соберет их всех и повезет домой. Потом возвращается на рабочее место, звонит в Смоленск и зовет новых студенток приезжать вожатыми в «Глобус».
Подробнее : http://www.rusrep.ru/article/2012/07/17/deti/