***
Ариан снова бежал. Он точно не знал от чего спасается, но страх, что неустанно гнал его, словно наступал ему на пятки.
Оглянуться не хватало сил, но он твердо знал, что сделав это, он либо избавит себя от этого напастья, либо сгинет без вести.
Живая тропинка, нависшая над железными шипами, что росли и извивались из черноты обрыва, плясала под ним и уходила из-под ног, словно издеваясь. Она то исчезала перед глазами, то снова появлялась в тот самый момент, когда он был готов сорваться вниз. В непрестанном гуле и шипении, что настигало его, он отчетливо слышал свое имя. Кто-то без конца повторял его, смакуя и наслаждаясь им, словно перекатывал языком конфету.
Каждый раз это приносило Ариану нестерпимую боль, словно это что-то сидит в его собственной голове, и все попытки убежать от него лишь веселят его.
Он видел конец тропинки, он видел, как беспечны и радостны люди, веселящиеся на краю обрыва. Он пытался кричать, но они его не слышали. Он пытался бежать, но тело его было окутано тугой паутиной. И каждый шаг давался ему нечеловеческими усилиями. Ему казалось, что он вырывается из собственного тела, любое движение отдавалось иглами в оголенные нервы.
Люди, казалось, не понимают, как недалеко от пропасти они находятся. Некоторые из них подходили слишком близко, оступались и падали, и лишь в тот момент перед глазами их возникала истина. Но тогда они, подобно Ариану, уже никого не могли предупредить об опасности. И тогда самые счастливые из них с криком, полным горя и отчаянья, погибали, упав на острый металл. Другие же, чудом миновав быструю смерть, летели дальше вниз, в пропасть, и уже никто не мог им сказать, что за ужас ждет их внизу.
Ариан чувствовал боль каждого человека, чувствовал его страх и безысходность, только теперь он осознавал, что это конец, к которому они сами себя привели. То, что настигало его сзади, уже дышало ему в плечо холодным смрадом гниющих заживо, липкие мерзкие пальцы настойчиво втягивали его ослабшее мягкое тело в себя.
Он хотел оглянуться, но что-то внутри подсказывало ему, что уже слишком поздно. Опасности нужно смотреть в лицо, пока ее можно ибзежать. Безвольно находясь внутри него, словно муха в лапах паука, он прекратил попытки вырваться, он сдался, моля лишь об одном: он хотел это видеть.
- Ну так посмотри! - страшный голос зазвучал в глубине его сознания.
И тогда Ариан медленно обернулся, ожидая увидеть что угодно. Извиваясь властной чернотой, его обнимали огромные щупальца, что вырастали из середины страшного обезображенного существа.
- Обернись! - закричал Ариан из последних сил.
И оно обернулось. В ореоле собственных теней он ясно и отчетливо увидел страшное прозрачное лицо ведьмы.
От собственного крика Ариана выдернуло из сна будто чьей-то реальной рукой. Холодный пот крупными каплями проделывал дорожки по всему телу. Он резко сел, отмахиваясь от собственных страхов.
Еще не отойдя от сна, он открыл глаза и тут же с диким криком вскочил на ноги, пытаясь подавить панику. Прямо на него, не отрывая взгляда и не моргая, спокойно глядела ведьма, и в черных пустых глазах ее мерцал синий огонь.
Тогда же он почувствовал на своих плечах успокаивающие ладони. Сэра тревожно смотрела на него, пытаясь разгадать, что могло напугать ее друга так сильно.
- Просто плохой сон... - прошептал он и, тяжело дыша, сел. Но, не найдя себе места, снова вскочил и начал ходить вокруг костра, пару раз чуть не споткнувшись о мирно спящего Варгу. Он порой страстно ненавидел мага. Тот мог спать где угодно и когда угодно, не обращая внимания на опасности и непогоду, и никакой шум не мог потревожить его дрему. Его не мучили кошмары. Ариан завидовал ему.
Ведьма никак не отреагировала на его поведение, лишь неотрывно следила за его движениями одними глазами.
- Ты видишь сны? - Он сам не знал, зачем спросил ее об этом, но в глубине души таился страх, что эти странные глаза видят не только то, что лежит на поверхности.
- Иногда. - медленно и тихо ответила она.
- А чужие сны? Тоже иногда? - почти восстановив дыхание и успокоившись, продолжал настаивать Ариан.
- Ты хочешь, чтобы я растолковала тебе твой сон? - все так же глядя на него, догадалась она.
- Я могу рассказать тебе... - не ожидая от себя такого, он вдруг невероятно сильно захотел с ней поговорить об этом. Никто не знает, что умеют Темные. - Это был путь... я шел по нему. Но никак не мог достигнуть конца... Я видел людей, что проводили свою жизнь на краю обрыва и также бесполезно погибали в нем, как и жили. А еще я видел... Смерть. - он в последний момент решил не говорить ей о том, в чъем обличие она перед ним предстала.
- Возможно все мы совершаем роковую ошибку и выбираем тот путь, что ведет к неминуемой гибели, но узнать об этом мы можем лишь после того, как выбор сделан и изменить что-то не в наших силах. И тогда мы можем лишь наблюдать за тем, как гибнет все, что было нам дорого, прежде чем сгинем в небытие сами. Это и есть самое тяжелое в выборе - руководствоваться здравым смыслом, а не чувствами, и сознательно идти на жертвы. А после этого лишь существовать, но уже никогда не жить.
Все это она произнесла на одном дыхании, и Ариан остался сидеть с открытым ртом. Настала пауза, тысячи вопросов крутились в его голове, но он не мог на них решиться, так как знал, что она все равно вряд ли ответит.
- А Темные умеют чувствовать? - робко спросил он, но ответ ее поразил его больше, чем он ожидал.
- Да. - сказала ведьма, и по ее тону было ясно, что это конец разговора.
Сэра предупредительно сжала в своей теплой руке его пальцы. Кажется, он заходит слишком далеко. Как бы это не обернулось бедой. Серая сова на ее плече, нахохлившись, угукнула, и эхо вторило ей, отскакивая от холодных скал.
Еще немного полежав, закутавшись в плащ, он понял, что спать ему совершенно расхотелось. Внутри него кипела злоба. Его раздражала ведьма, и не только потому что вела себя так, словно остальных вокруг не существовало. Что-то внутри нее неуловимо бесило все его существо. Обычно так бывало, когда он чуял обман.
Поэтому он предпринял еще одну попытку узнать хоть что-нибудь о своей таинственной спутнице.
- Ты хочешь есть? - он протянул ей изъятый из походного мешка кусок хлеба, но она не отреагировала на его жест.
- Ты вообще что-нибудь ешь? Или Темные предпочитают впиться зубами в живую плоть? - на этот раз ведьма просто презрительно отвернулась от него.
Он, не дождавшись ответа, лег на спину и посмотрел на небо, где из-за густого тумана еле угадывалось слабое мерцание далеких холодных звезд. Закинув руки за голову, следующие слова он произнес так, словно ему было все равно, слушает ли его ведьма и собирается ли она ему отвечать.
Он думал о чем-то своем, мечтательно, расслабившись, точно так, как свойственно думать людям, сознанием находящимся еще глубоко в детстве, когда быстро отходишь от усталости и страхов пережитого. Когда доверяешься всей душой и теряешь бдительность из-за детской непосредственности и желании во всем видеть добро и справедливость. Даже если сама опасность дала тебе поблажку и в этот момент сидит всего в паре метров от тебя.
- У тебя есть семья? Может дом, родные, друзья... Тебя кто-нибудь ждет? И вообще, как ты согласилась идти в такой дальний и опасный путь? Наверное, ты одна из приближенных самого Эадора Мудрого, раз тебе доверили такое задание...
- Ты будешь спать или трепаться?! - рявкнула она, всем видом показывая, что уже за эту ночь он ей смертельно надоел, - теперь я понимаю, что это было огромной ошибкой, взять с собой в такой путь сущего ребенка, что боится ночных кошмаров и будет пищать над твоим ухом день и ночь, считая, что раз он однажды помог тебе, это теперь дает ему право просить тебя опуститься до его лепета!
Ариан молча вытерпел это и собрался возмущенно открыть рот. Крепкая рука Сэры настойчиво заткнула его. Вторая рука выделила довольно увесистый подзатыльник.
- Да что ты!.. - возмутился было Ариан, - да я же спас ее! Ни крупицы благодарности. Я убил этого монстра прямым попаданием в сердце, пока она безвольно хрипела в его объятиях. Или, может, Темным нравится покрепче???
- Да кого ты там убил... - тихо сказала Сэра, - ты из своей палки даже в эту скалу не попадешь.
Ариан понял, что такую реакцию ему следует ожидать на все его действия и пора бы уже начинать привыкать к такому обращению. Темный мог выкинуть любой вензель, на то он и Темный. Но Сэра! Вот предательница...
В конце концов любопытство пересилило обиду, и он, приготовившись к очередному подзатыльнику, снова заговорил:
- Как твое имя? - положив голову на согнутую руку, спросил он, - ты мне не скажешь даже своего имени? Но как же мы будем общаться?
Ведьма посмотрела на него так, что его вопрос повис в воздухе, не достигнув цели.
- Не будем, - снизошла она до ответа, и Ариан и съежился под ничего не выражающим взглядом.
Затем, отвернувшись от костра, долго смотрел на его плящущие отблески по темной россыпи листьев на деревьях. Сэра давно уже спала, сжавшись в уютный комок и обхватив себя руками, а Варга так и не проснулся за эту ночь ни разу, несмотря на их громкую ссору. Вечером он чересчур увлеченно стряпал какое-то вонючее варево из останков дерева и какого-то порошка, что-то бормоча себе под нос, и теперь отдался сну с чувством выполненного долга.
Ариан уже привык к еле слышному щекотанию мирно текущей по земле энергии, и вскоре опустился в глубокий здоровый сон.
А ведьма, постояв над мальчишкой с обнаженным клинком, обуреваемая разными противоречивыми мыслями, так ни на что и не решилась.
И еще долго в ночи пугал пятнистую луну холодный блеск тугой сагденской стали, тщательно и упорно натираемой сильными руками воительницы, завернутыми в черный длинный плащ без складок.
Имя, имя, думала ведьма, как же ее имя...
Оглянуться не хватало сил, но он твердо знал, что сделав это, он либо избавит себя от этого напастья, либо сгинет без вести.
Живая тропинка, нависшая над железными шипами, что росли и извивались из черноты обрыва, плясала под ним и уходила из-под ног, словно издеваясь. Она то исчезала перед глазами, то снова появлялась в тот самый момент, когда он был готов сорваться вниз. В непрестанном гуле и шипении, что настигало его, он отчетливо слышал свое имя. Кто-то без конца повторял его, смакуя и наслаждаясь им, словно перекатывал языком конфету.
Каждый раз это приносило Ариану нестерпимую боль, словно это что-то сидит в его собственной голове, и все попытки убежать от него лишь веселят его.
Он видел конец тропинки, он видел, как беспечны и радостны люди, веселящиеся на краю обрыва. Он пытался кричать, но они его не слышали. Он пытался бежать, но тело его было окутано тугой паутиной. И каждый шаг давался ему нечеловеческими усилиями. Ему казалось, что он вырывается из собственного тела, любое движение отдавалось иглами в оголенные нервы.
Люди, казалось, не понимают, как недалеко от пропасти они находятся. Некоторые из них подходили слишком близко, оступались и падали, и лишь в тот момент перед глазами их возникала истина. Но тогда они, подобно Ариану, уже никого не могли предупредить об опасности. И тогда самые счастливые из них с криком, полным горя и отчаянья, погибали, упав на острый металл. Другие же, чудом миновав быструю смерть, летели дальше вниз, в пропасть, и уже никто не мог им сказать, что за ужас ждет их внизу.
Ариан чувствовал боль каждого человека, чувствовал его страх и безысходность, только теперь он осознавал, что это конец, к которому они сами себя привели. То, что настигало его сзади, уже дышало ему в плечо холодным смрадом гниющих заживо, липкие мерзкие пальцы настойчиво втягивали его ослабшее мягкое тело в себя.
Он хотел оглянуться, но что-то внутри подсказывало ему, что уже слишком поздно. Опасности нужно смотреть в лицо, пока ее можно ибзежать. Безвольно находясь внутри него, словно муха в лапах паука, он прекратил попытки вырваться, он сдался, моля лишь об одном: он хотел это видеть.
- Ну так посмотри! - страшный голос зазвучал в глубине его сознания.
И тогда Ариан медленно обернулся, ожидая увидеть что угодно. Извиваясь властной чернотой, его обнимали огромные щупальца, что вырастали из середины страшного обезображенного существа.
- Обернись! - закричал Ариан из последних сил.
И оно обернулось. В ореоле собственных теней он ясно и отчетливо увидел страшное прозрачное лицо ведьмы.
От собственного крика Ариана выдернуло из сна будто чьей-то реальной рукой. Холодный пот крупными каплями проделывал дорожки по всему телу. Он резко сел, отмахиваясь от собственных страхов.
Еще не отойдя от сна, он открыл глаза и тут же с диким криком вскочил на ноги, пытаясь подавить панику. Прямо на него, не отрывая взгляда и не моргая, спокойно глядела ведьма, и в черных пустых глазах ее мерцал синий огонь.
Тогда же он почувствовал на своих плечах успокаивающие ладони. Сэра тревожно смотрела на него, пытаясь разгадать, что могло напугать ее друга так сильно.
- Просто плохой сон... - прошептал он и, тяжело дыша, сел. Но, не найдя себе места, снова вскочил и начал ходить вокруг костра, пару раз чуть не споткнувшись о мирно спящего Варгу. Он порой страстно ненавидел мага. Тот мог спать где угодно и когда угодно, не обращая внимания на опасности и непогоду, и никакой шум не мог потревожить его дрему. Его не мучили кошмары. Ариан завидовал ему.
Ведьма никак не отреагировала на его поведение, лишь неотрывно следила за его движениями одними глазами.
- Ты видишь сны? - Он сам не знал, зачем спросил ее об этом, но в глубине души таился страх, что эти странные глаза видят не только то, что лежит на поверхности.
- Иногда. - медленно и тихо ответила она.
- А чужие сны? Тоже иногда? - почти восстановив дыхание и успокоившись, продолжал настаивать Ариан.
- Ты хочешь, чтобы я растолковала тебе твой сон? - все так же глядя на него, догадалась она.
- Я могу рассказать тебе... - не ожидая от себя такого, он вдруг невероятно сильно захотел с ней поговорить об этом. Никто не знает, что умеют Темные. - Это был путь... я шел по нему. Но никак не мог достигнуть конца... Я видел людей, что проводили свою жизнь на краю обрыва и также бесполезно погибали в нем, как и жили. А еще я видел... Смерть. - он в последний момент решил не говорить ей о том, в чъем обличие она перед ним предстала.
- Возможно все мы совершаем роковую ошибку и выбираем тот путь, что ведет к неминуемой гибели, но узнать об этом мы можем лишь после того, как выбор сделан и изменить что-то не в наших силах. И тогда мы можем лишь наблюдать за тем, как гибнет все, что было нам дорого, прежде чем сгинем в небытие сами. Это и есть самое тяжелое в выборе - руководствоваться здравым смыслом, а не чувствами, и сознательно идти на жертвы. А после этого лишь существовать, но уже никогда не жить.
Все это она произнесла на одном дыхании, и Ариан остался сидеть с открытым ртом. Настала пауза, тысячи вопросов крутились в его голове, но он не мог на них решиться, так как знал, что она все равно вряд ли ответит.
- А Темные умеют чувствовать? - робко спросил он, но ответ ее поразил его больше, чем он ожидал.
- Да. - сказала ведьма, и по ее тону было ясно, что это конец разговора.
Сэра предупредительно сжала в своей теплой руке его пальцы. Кажется, он заходит слишком далеко. Как бы это не обернулось бедой. Серая сова на ее плече, нахохлившись, угукнула, и эхо вторило ей, отскакивая от холодных скал.
Еще немного полежав, закутавшись в плащ, он понял, что спать ему совершенно расхотелось. Внутри него кипела злоба. Его раздражала ведьма, и не только потому что вела себя так, словно остальных вокруг не существовало. Что-то внутри нее неуловимо бесило все его существо. Обычно так бывало, когда он чуял обман.
Поэтому он предпринял еще одну попытку узнать хоть что-нибудь о своей таинственной спутнице.
- Ты хочешь есть? - он протянул ей изъятый из походного мешка кусок хлеба, но она не отреагировала на его жест.
- Ты вообще что-нибудь ешь? Или Темные предпочитают впиться зубами в живую плоть? - на этот раз ведьма просто презрительно отвернулась от него.
Он, не дождавшись ответа, лег на спину и посмотрел на небо, где из-за густого тумана еле угадывалось слабое мерцание далеких холодных звезд. Закинув руки за голову, следующие слова он произнес так, словно ему было все равно, слушает ли его ведьма и собирается ли она ему отвечать.
Он думал о чем-то своем, мечтательно, расслабившись, точно так, как свойственно думать людям, сознанием находящимся еще глубоко в детстве, когда быстро отходишь от усталости и страхов пережитого. Когда доверяешься всей душой и теряешь бдительность из-за детской непосредственности и желании во всем видеть добро и справедливость. Даже если сама опасность дала тебе поблажку и в этот момент сидит всего в паре метров от тебя.
- У тебя есть семья? Может дом, родные, друзья... Тебя кто-нибудь ждет? И вообще, как ты согласилась идти в такой дальний и опасный путь? Наверное, ты одна из приближенных самого Эадора Мудрого, раз тебе доверили такое задание...
- Ты будешь спать или трепаться?! - рявкнула она, всем видом показывая, что уже за эту ночь он ей смертельно надоел, - теперь я понимаю, что это было огромной ошибкой, взять с собой в такой путь сущего ребенка, что боится ночных кошмаров и будет пищать над твоим ухом день и ночь, считая, что раз он однажды помог тебе, это теперь дает ему право просить тебя опуститься до его лепета!
Ариан молча вытерпел это и собрался возмущенно открыть рот. Крепкая рука Сэры настойчиво заткнула его. Вторая рука выделила довольно увесистый подзатыльник.
- Да что ты!.. - возмутился было Ариан, - да я же спас ее! Ни крупицы благодарности. Я убил этого монстра прямым попаданием в сердце, пока она безвольно хрипела в его объятиях. Или, может, Темным нравится покрепче???
- Да кого ты там убил... - тихо сказала Сэра, - ты из своей палки даже в эту скалу не попадешь.
Ариан понял, что такую реакцию ему следует ожидать на все его действия и пора бы уже начинать привыкать к такому обращению. Темный мог выкинуть любой вензель, на то он и Темный. Но Сэра! Вот предательница...
В конце концов любопытство пересилило обиду, и он, приготовившись к очередному подзатыльнику, снова заговорил:
- Как твое имя? - положив голову на согнутую руку, спросил он, - ты мне не скажешь даже своего имени? Но как же мы будем общаться?
Ведьма посмотрела на него так, что его вопрос повис в воздухе, не достигнув цели.
- Не будем, - снизошла она до ответа, и Ариан и съежился под ничего не выражающим взглядом.
Затем, отвернувшись от костра, долго смотрел на его плящущие отблески по темной россыпи листьев на деревьях. Сэра давно уже спала, сжавшись в уютный комок и обхватив себя руками, а Варга так и не проснулся за эту ночь ни разу, несмотря на их громкую ссору. Вечером он чересчур увлеченно стряпал какое-то вонючее варево из останков дерева и какого-то порошка, что-то бормоча себе под нос, и теперь отдался сну с чувством выполненного долга.
Ариан уже привык к еле слышному щекотанию мирно текущей по земле энергии, и вскоре опустился в глубокий здоровый сон.
А ведьма, постояв над мальчишкой с обнаженным клинком, обуреваемая разными противоречивыми мыслями, так ни на что и не решилась.
И еще долго в ночи пугал пятнистую луну холодный блеск тугой сагденской стали, тщательно и упорно натираемой сильными руками воительницы, завернутыми в черный длинный плащ без складок.
Имя, имя, думала ведьма, как же ее имя...