Типа начало поэмы.
Метро
Переступая через тело ночи,
В свои права вступил рассвет.
Над городом застыл туманный смог.
Его мы называем атмосферой.
Тот человек был не важнее прочих,
Как все ушедшие, он не искал ответ.
Как прочие, он выжить здесь не мог.
Но, думаю, не наше это дело.
Как умирал и как прощался,
Как пил, курил, любил, смеялся...
Какая разница для города теней,
Какая разница для города ветров,
Для одного из крупных городов
В одной абстрактно названной стране?
Я слышу только мерный стук колес -
Стук сердца, скрытого под мерзлою землей,
Под плотью города.
Земная ось
Сойдется клином на пересеченьи веток -
Артерий города.
Поток людской,
Привычно затекающий в подземье, -
Кровь города.
Нам не хватает света.
И воздуха,
Когда мы погружаемся в метро.
На станции - толпа. Мы, как всегда, одни.
Два рельса, лишь один из них - контактный.
Мы неспособны ненавидеть наши дни,
Проигрывая свою душу в карту
Метро.
Здесь пятьдесят на пятьдесят. Не нужно ждать.
Каренина тогда еще не знала,
Как просто уходить, как просто забывать
Касанием контактного металла.
Что ж, ей не повезло.
Не то, что человеку без судьбы,
Его судьба - не наше, впрочем, дело.
В туннеле, далеко, где не бывает света,
Живут слепые крысы.
Они все ждут. Они все ждут момента
Стать людьми.
Мы одеваем свою душу в паутину.
Мы надеваем на лицо улыбку.
Впускаем равнодушие в глаза.
И так - живем. Привычная картина,
Приравненная к бесконечной пытке.
Но в атмосфере собирается гроза,
И мы не слышим первый и последний гром
В метро.
Да, мы не крысы, мы не люди,
Мы где-то ближе, на распутье.
Мы будем, будем, будем, будем,
Но кем по сути?
Слепые крысы - неизменная легенда.
Не им меняться - нам.
Мы, как всегда, не слушаем советов.
Бог опоздал?
Мы с каждым, с каждым, с каждым днем
Становимся циничнее и злее,
Эгоистичней и мудрее,
И так - живем.
Бесконечно
Текучий искусственный свет
И скрипящая на зубах темнота.
Задыхаются, спят в поездах. Поезда
Едут в бред, в осознанье солгавших примет,
В лабиринт ждущих срока московских легенд,
Обреченно и вечно, беспечно, безлично,
Граничащих с бредом.
Душа с душой затеряны на ветках
Московского метро.
Он ждет ее, она его,
Как канарейки в душных клетках.
Они живут на автомате,
Они надеятся на небо,
Они поверили в бессмертье
И в неизбежность скорой смерти.
Им как-то бросили:"Предатель!",
Им как-то недодали хлеба,
И кем-то в этой круговерти
Им в спину брошено:"Не верьте!"
Им в спину брошено:"Забудьте!"
Им в спину брошено:"Простите!"
Они живут на пульсе будней -
Капроновой прозрачной нити.
Они не встретятся однажды,
В подземном ветре не столкнутся.
Они живут. Но знает каждый:
Не все пути пересекутся.
Сквозь пыль побед и огорчений
Они все ждут, что будет лето.
Все ждут. Но нет пересеченья
Оранжевой и серой веток.
Наверно, это все-таки легенда,
И им важнее все-таки зарплата,
Где что почем, и что дают бесплатно,
А не любовь и ожиданье лета.
To be continued...
Переступая через тело ночи,
В свои права вступил рассвет.
Над городом застыл туманный смог.
Его мы называем атмосферой.
Тот человек был не важнее прочих,
Как все ушедшие, он не искал ответ.
Как прочие, он выжить здесь не мог.
Но, думаю, не наше это дело.
Как умирал и как прощался,
Как пил, курил, любил, смеялся...
Какая разница для города теней,
Какая разница для города ветров,
Для одного из крупных городов
В одной абстрактно названной стране?
Я слышу только мерный стук колес -
Стук сердца, скрытого под мерзлою землей,
Под плотью города.
Земная ось
Сойдется клином на пересеченьи веток -
Артерий города.
Поток людской,
Привычно затекающий в подземье, -
Кровь города.
Нам не хватает света.
И воздуха,
Когда мы погружаемся в метро.
На станции - толпа. Мы, как всегда, одни.
Два рельса, лишь один из них - контактный.
Мы неспособны ненавидеть наши дни,
Проигрывая свою душу в карту
Метро.
Здесь пятьдесят на пятьдесят. Не нужно ждать.
Каренина тогда еще не знала,
Как просто уходить, как просто забывать
Касанием контактного металла.
Что ж, ей не повезло.
Не то, что человеку без судьбы,
Его судьба - не наше, впрочем, дело.
В туннеле, далеко, где не бывает света,
Живут слепые крысы.
Они все ждут. Они все ждут момента
Стать людьми.
Мы одеваем свою душу в паутину.
Мы надеваем на лицо улыбку.
Впускаем равнодушие в глаза.
И так - живем. Привычная картина,
Приравненная к бесконечной пытке.
Но в атмосфере собирается гроза,
И мы не слышим первый и последний гром
В метро.
Да, мы не крысы, мы не люди,
Мы где-то ближе, на распутье.
Мы будем, будем, будем, будем,
Но кем по сути?
Слепые крысы - неизменная легенда.
Не им меняться - нам.
Мы, как всегда, не слушаем советов.
Бог опоздал?
Мы с каждым, с каждым, с каждым днем
Становимся циничнее и злее,
Эгоистичней и мудрее,
И так - живем.
Бесконечно
Текучий искусственный свет
И скрипящая на зубах темнота.
Задыхаются, спят в поездах. Поезда
Едут в бред, в осознанье солгавших примет,
В лабиринт ждущих срока московских легенд,
Обреченно и вечно, беспечно, безлично,
Граничащих с бредом.
Душа с душой затеряны на ветках
Московского метро.
Он ждет ее, она его,
Как канарейки в душных клетках.
Они живут на автомате,
Они надеятся на небо,
Они поверили в бессмертье
И в неизбежность скорой смерти.
Им как-то бросили:"Предатель!",
Им как-то недодали хлеба,
И кем-то в этой круговерти
Им в спину брошено:"Не верьте!"
Им в спину брошено:"Забудьте!"
Им в спину брошено:"Простите!"
Они живут на пульсе будней -
Капроновой прозрачной нити.
Они не встретятся однажды,
В подземном ветре не столкнутся.
Они живут. Но знает каждый:
Не все пути пересекутся.
Сквозь пыль побед и огорчений
Они все ждут, что будет лето.
Все ждут. Но нет пересеченья
Оранжевой и серой веток.
Наверно, это все-таки легенда,
И им важнее все-таки зарплата,
Где что почем, и что дают бесплатно,
А не любовь и ожиданье лета.
To be continued...