Миниатюра
Песок. Небо. Город.
Песок. Белый песок. Небо цвета песка. Город цвета песка.
Мои руки перестали чувствовать ветер. Только песок. Кожа стала белой, такой слепящей, такой болезненной. Я подношу руку к глазам, и свет отражается, преломляется, достигает апофеоза. Я ослеплен, но это ничего не изменило. Песок здесь. Небо здесь. Город здесь.
Меня здесь нет.
Мои мысли давно превратились в шуршание песка. Я спокоен. Я больше никуда не иду.
Мои уши устали слушать горячий ветер. Они давно обернулись внутрь меня и слышат теперь только эхо. Снаружи их вечность назад забило песком. Теперь песок обратился смолой.
Мои волосы побелели, по цвету сравнявшись с небом. От времени или от солнца? Я не знаю. Времени нет. Я сам - время, течение света в песочных часах.
Я закрываю слепые глаза. Веки хрустят хитином. Они прозрачны. Песок превратил их в стекло, в тонкое хрусткое стекло. В стрекозиные крылья. Я не смогу спрятаться за ними. Но мне и не нужно больше.
Я улыбаюсь. Мои губы покрывает сеть трещин, но крови нет. Она давно испарилась, впиталась в небо, не сумев изменить его цвет. Так дождь раз в тысячелетие падает в белый песок.
Мои губы давно потеряли цвет. Они больше не болят от произнесенных когда-то слов. Только ветер порой бьет меня по губам, бросая в лицо песок. Но мне не больно.
Мое горло наполнено стеклянными струнами. Я берегу их молчанием. Стоит мне сказать хоть слово - и я умру, задохнувшись толченым стеклом. Но мне не нужно говорить.
Песок. Небо. Город.
Я останусь здесь.
Песок. Белый песок. Небо цвета песка. Город цвета песка.
Мои руки перестали чувствовать ветер. Только песок. Кожа стала белой, такой слепящей, такой болезненной. Я подношу руку к глазам, и свет отражается, преломляется, достигает апофеоза. Я ослеплен, но это ничего не изменило. Песок здесь. Небо здесь. Город здесь.
Меня здесь нет.
Мои мысли давно превратились в шуршание песка. Я спокоен. Я больше никуда не иду.
Мои уши устали слушать горячий ветер. Они давно обернулись внутрь меня и слышат теперь только эхо. Снаружи их вечность назад забило песком. Теперь песок обратился смолой.
Мои волосы побелели, по цвету сравнявшись с небом. От времени или от солнца? Я не знаю. Времени нет. Я сам - время, течение света в песочных часах.
Я закрываю слепые глаза. Веки хрустят хитином. Они прозрачны. Песок превратил их в стекло, в тонкое хрусткое стекло. В стрекозиные крылья. Я не смогу спрятаться за ними. Но мне и не нужно больше.
Я улыбаюсь. Мои губы покрывает сеть трещин, но крови нет. Она давно испарилась, впиталась в небо, не сумев изменить его цвет. Так дождь раз в тысячелетие падает в белый песок.
Мои губы давно потеряли цвет. Они больше не болят от произнесенных когда-то слов. Только ветер порой бьет меня по губам, бросая в лицо песок. Но мне не больно.
Мое горло наполнено стеклянными струнами. Я берегу их молчанием. Стоит мне сказать хоть слово - и я умру, задохнувшись толченым стеклом. Но мне не нужно говорить.
Песок. Небо. Город.
Я останусь здесь.