Страх и трепет, Амели Нотомб
Вчера, опять же с опозданием (я безнадежно отстаю от жизни), прочла "Страх и трепет" А. Нотомб.
25 минут в бусе до универа, 40 минут - домой с вокзала, 3 часа - полулежа-полусидя, с постоянно отекающей рукой, в своей комнате. Вот и читаю последние строчки. От книжки остается приятнейшее, легкое и какое-то по-хорошему невесомое внутреннее ощущение, а еще отпечаток уголка твердой палитурки на щеке.
Япония всегда влечет своей непохожестью, своей таинственностью, своей загадочностью.
По возможности я всегда стараюсь всеми возможными чувствами ощущать ее. Будь-то попсовые голливудские фильмы (Дневники гейши, Последний самурай, etc), или старые как сама жизнь книжки Овчинникова, или американизированные романы Мураками, или моя книжка о восточных религиях, а еще аниме, кавайные дети, фотографии Фудзи, и эта школьная географическая дурость "милая Хоккайда, я тебя Хонсю за твою Сикоку я тебя Кюсю", и уроки японского без единой буквы Р, и суши, и Сахалин (который совсем рядом), и юношеские мечты мамы, и иероглифы в письмах от дяди Юры. Но Япония всегда держит на расстоянии, я знаю, что нам не постичь ее, не понять.
Но я ведь не о том... в "Страхе и трепете" девонька попыталась проникнуть в эту "країну мрій" и, более того, найти в ней свое место. И все вышло. Вышло так, как должно было. Наверное, по их мерках, место нам, европейцам, западным людям, именно там, где оказалась Амели, в туалете. Но ведь это нестрашно.
Пускай, гейши остаются на фотографиях, а крики потомков самураев сотрясают стены бумажных домиков, сакуры цветут, покрывая розовым туманом прекрасные горы, а школьные указки продолжают обводить на картах-фотообоях заветные и манящие тайной Хоккайдо-Хонсю-Сикоку-Кюсю...
Все будет легко и приятно, мило и ненапряжно. Им - там. Нам - здесь.
25 минут в бусе до универа, 40 минут - домой с вокзала, 3 часа - полулежа-полусидя, с постоянно отекающей рукой, в своей комнате. Вот и читаю последние строчки. От книжки остается приятнейшее, легкое и какое-то по-хорошему невесомое внутреннее ощущение, а еще отпечаток уголка твердой палитурки на щеке.
Япония всегда влечет своей непохожестью, своей таинственностью, своей загадочностью.
По возможности я всегда стараюсь всеми возможными чувствами ощущать ее. Будь-то попсовые голливудские фильмы (Дневники гейши, Последний самурай, etc), или старые как сама жизнь книжки Овчинникова, или американизированные романы Мураками, или моя книжка о восточных религиях, а еще аниме, кавайные дети, фотографии Фудзи, и эта школьная географическая дурость "милая Хоккайда, я тебя Хонсю за твою Сикоку я тебя Кюсю", и уроки японского без единой буквы Р, и суши, и Сахалин (который совсем рядом), и юношеские мечты мамы, и иероглифы в письмах от дяди Юры. Но Япония всегда держит на расстоянии, я знаю, что нам не постичь ее, не понять.
Но я ведь не о том... в "Страхе и трепете" девонька попыталась проникнуть в эту "країну мрій" и, более того, найти в ней свое место. И все вышло. Вышло так, как должно было. Наверное, по их мерках, место нам, европейцам, западным людям, именно там, где оказалась Амели, в туалете. Но ведь это нестрашно.
Пускай, гейши остаются на фотографиях, а крики потомков самураев сотрясают стены бумажных домиков, сакуры цветут, покрывая розовым туманом прекрасные горы, а школьные указки продолжают обводить на картах-фотообоях заветные и манящие тайной Хоккайдо-Хонсю-Сикоку-Кюсю...
Все будет легко и приятно, мило и ненапряжно. Им - там. Нам - здесь.