(no subject)
Кайдан
китайская развесистая клюква, фаустовщина, лавэ нанэ
«Речные заводи» покинул последний клиент. Содержатель игорного дома, невысокий юркий господин с черными глазками и носом-картошкой, оглядел зал; усишки и бороденка его гордо топорщились. Вышло и впрямь неплохо: в фонтане журчала вода, зеленые ниши были украшены вейником, лампы-светлячки также создавали атмосферу. Все шло по плану. В игроках недостатка не было, заговор отваживал незваных гостей, а оборудование работало, как и было обещано. Хозяин подошел к стойке и суетливо принялся заваривать чай. Оставалось дождаться одну должницу - данный ей срок иссякал в пять утра - и можно было идти на покой.
У двери звякнули колокольчики. Хозяин поднял взгляд; усики его сникли.
- Приветствую вас, почтенный Лаоху-сяньшэн, - молодой человек слегка поклонился и присел за стол.
- Рад встрече, Стефани-сяньшэн.
- Вы не сочтете за грубость, если я успокою немного нервы?
Он открыл шкатулочку с баодинга. В музыкантских пальцах забегали резные нефритовые шарики.
- Представляете, лифт только что сорвался. Я в последний момент решил спуститься пешком. Интуиция, знаете, великая вещь.
- Как хорошо, что все обошлось, - искренне проговорил хозяин.
- Да, это, пожалуй, неплохо. Что делать, неприятные случайности - сплошь и рядом, никто из нас не застрахован. Я, собственно, забежал поздравить вас с открытием. Давно я не видел такого уютного заведения.
- Вы слишком добры, мое ничтожное предприятие недостойно такой похвалы.
- Что вы, Лаоху-сяньшэн! Мне действительно есть с чем вас поздравить - к сожалению, запоздало. До Консульства по странной случайности не дошло уведомление об открытии. И это не единственная постигшая вас неудача. Вероятно, брод был неблагоприятен, к тому же, у местных есть хорошая поговорка: «Не зная броду, не суйся в воду». Вы - человек новый, и моя обязанность - вас предупредить. Здесь шаманила девушка по прозвищу Кали. Я даже слышал, что она предложила вам покровительство своего дяди. Так вот, это - ее очередная авантюра. Если бы она вздумала поговорить на эту тему с Алтаном, он отказал бы, поскольку он, как и мы все, любит мир и порядок. Это для вас и к лучшему: если бы он задумался о вашем предложении, он навел бы о вас справки и узнал бы, что вы скрыли от него одно обстоятельство. Мало кто любит работать с оборотнями, даже с такими безвредными, как выдра. В лучшем случае, вас сдали бы властям. И вряд ли вы смогли бы рассчитывать на поддержку Консульства. Мы готовы тратить массу сил и средств, чтобы защитить права и интересы хуацяо от северных варваров, но если кто-то сам отказывается от помощи... И ради чего? Мелкая экономия, крупные обещания? Вы поверили Кали, у которой все получается в лучшем случае через раз? Любезнейший, ну, как так можно! Известно же: доверьтесь черт знает кому, и вас обманут и обдерут как липку.
* * *
Из черного дверного проема чайной «Циндао» показалось чудовище. Рада с тихим ужасом смотрела, как прямо на нее надвигалась обладательница самоубийственных шпилек, косой челки, монгольских глаз, замысловатых серег и разрушительного энтузиазма. Кали обеими руками оперлась на стол и заявила:
- Рада, уже два дня за тобой следят.
- За всеми следят.
- Это опасная невидимая сущность!
Рада зевнула.
- Нет у меня денег. Долги - есть, могу подарить от чистого сердца.
- О! Поведай, неужели не врут, что ты задолжала огромную сумму?
- Врут. Всего-то семьдесят тысяч.
Кали скроила страдальческую физиономию.
- Ты проиграла семьдесят тысяч юаней? Ежиш Мария, ну, как так можно!
- У меня есть эти деньги, - холодно сказала Рада. - Просто никак не дойду до банка. Так что ты от меня хочешь?
- Испытать новый порошок для ловли, - Кали явила миру красивую коробочку.
Рада ощутила острое сочувствие опасной невидимой сущности.
- А как же плащ, бубен?
- Сейчас ни к чему, - отмахнулась Кали, оглядывая комнату. - Ты же мне и так веришь, правда? Хотя … - она запустила руку по плечо в дамскую сумочку.
- Не надо, - попросила Рада. - Она у тебя что - бездонная? Ты как-нибудь осла оттуда вытащишь.
- Осла не вытащу, - призналась Кали. - Знаешь, как они упираются…
Стерев рукой защитные иероглифы, нарисованные угольком на косяках и над дверью, Кали с пресерьезным видом начертила две полосы на скулах. Затем она взглянула на витые браслеты на тонком запястье Рады и провела по ним длинным накладным ногтем:
- На ночь - сними.
Около полуночи, когда Рада уже стала засыпать, послышались шаги. Казалось, будто крался зверек. Она тихонько толкнула под одеялом Кали. Шаги приближались. Зверь вспрыгнул на ноги, бесцеремонно прошелся, сел на грудь и стал обнюхивать лицо. Рада открыла глаза и увидела, что Кали дует на ладонь с порошком. Над кроватью возникло рыжее пряное облачко. Нечто принялось отчаянно чихать. Тогда Кали схватила пустоту за шкирку; нежить явно пыталась вырываться, но хватка была крепкой.
- Тихо, снарк, - прошипела шаманка. Она сунула добычу в сумочку, - звякнул амулет-тыква, - и кокетливо поправила лямку пеньюара. - Ну, как тебе мой порошок?
- Курицу с ним хорошо жарить.
- Правду говорят, что у рыжих нет души. А вот интересно, настойка у них есть? Ты как-то рассказывала, что хранишь на случай доброй охоты…
- Апчхи!
- …особую настойку по прабабушкиному рецепту.
- Обойдешься. Особая - только для крупных трофеев. Как думаешь, скоро объявится хозяин?
К рассвету пришло сообщение со скрытого номера от некой Анны Г., написанное на одном из вышедших в тираж национальных языков. Она просила Раду покорнейше простить ее за вторжение и отпустить бедного зверька. Также Анна приглашала посетить ее уединенный уголок. В виду сложных обстоятельств встреча предполагалась следующей ночью.
- Дело дрянь, - удовлетворенно заметила Кали. - Хочешь, я распишу тебя Алмазной сутрой? Уши - это фигня, люди искусства и без них обходились.
- Я поеду, - сказала Рада. - Хочу лично спросить, какого черта здесь творится. Терпеть не могу, когда за мной шпионят.
Кали пискнула от восторга.
- Ты ведь возьмешь меня, возьмешь меня, правда?
- Ни за что, - ответила Рада. - Во-первых, у меня есть инстинкт самосохранения, а во-вторых, у меня мало настойки.
Ближе к полуночи в дверь постучали. Никого не обнаружив, Рада поднялась на улицу. Там ее ждали паланкин-норимон и обросшие мужики в странных костюмах. Рада вспомнила, что видела такие на иллюстрации к одной из старых книг, которые она любила почитать под настроение. Когда она села, мужики подхватили паланкин и потрусили по кривым переулкам Белого города. Уже вторую ночь он утопал в тумане. Такой же туман клубился над топями в те времена, когда на месте города шумел сосновый бор. Как будто с призрачных болот наползал он на темные улочки. Сквозь пелену бледно светили газовые фонари, плыли разноцветные огоньки чайных. Долго ли, коротко ли, паланкин остановился у здания из стекла и бетона, своей неприветливостью напоминавшего средневековую крепость. Мужик с седой бородой приложил ладонь к датчику и ворота открылись. За ними оказался туннель, а когда он кончился, Рада ахнула. Она в жизни не видела столько лунного света. В прохладном воздухе разливался запах липового меда. Рада попросила мужиков остановиться, сняла лодочки и, шурша многоярусной юбкой, пошла по мягкой траве. Она миновала пруд и увидела под липами и одинокой сосной усадьбу в стиле ампир. Когда Рада приблизилась к колонному портику, ей почудилось, будто сквозь восковую краску на стенах проступают темные пятна, а за горелыми окнами, которые некому было заколотить, плывет болотный огонек. Она моргнула, и видение исчезло. Скрипнула дверь. Перед Радой предстала барышня. На ней было необычное светлое платье: юбка-колокол с воланом, приталенный лиф, опущенная линия плеча, объемные рукава, суженные к запястью, широкий вырез, любопытная отделка...
- Вам совсем не страшно? - спросила Анна.
Голос ее звучал напевно, и, как закатное небо на излете лета, хороши были печальные глаза под сенью ресниц и яркий румянец на полупрозрачных щеках.
- Есть немного, - вежливо ответила Рада.
- Пойдемте, - она бледно улыбнулась и поманила за собой во тьму.
В гостиной пахло сосною, пылью и немного - дымом. Со стен из рамок смотрела чернота, в которой с трудом угадывались портреты. Свечи горели, но едва ли могли соперничать с лунным светом. Он лился из высоких окон, белые полосы ложились на половицы.
- Когда-то у меня был муж, славный, веселый вертопрах, - начала рассказ Анна. - И до венчания, и после его видели с одной женщиной. Говорили, будто она сделала приворот, но все это вздор. Довольно и того, что она была красива. Не успело пройти и года со дня свадьбы, как мой муж исчез. Нашли его через сутки. Он застрелил ту женщину, и сам застрелился. Я хочу дать вам совет, Рада. Будьте осторожны. От брошенного в воду камня идут круги. Прошлое иногда странно отзывается.
- Почему вы решили, что это мое прошлое?
- Мурка вас узнала, - Анна погладила пустоту на коленях. - Впрочем… Все же попробуйте вспомнить, что тогда произошло. Смотрите на маятник.
Рада смотрела и видела только отсвет огня на латуни. Тикали часы, шелестели ветки, и где-то далеко пели «Шурьяки». Спустя пару минут она покачала головой.
- Даже если что-то и было, я сейчас не вспомню. Голова забита этой историей с долгом. Он душу проиграл, - сама не ожидав, произнесла Рада. В ушах ее как сквозь толщу воды зазвучали голоса. Раздался выстрел. Стало тихо, но появилась тупая боль в солнечном сплетении.
- Похоже, этот кретин по пьяни сел играть в штосс и просадил душу. За выигрышем обещали явиться через сутки. Сперва он смеялся, потом пил, ночью поехал в Грузины и пил там. Естественно, ему кто-то примерещился, и он случайно… - Рада поморщилась. - Знаете, на днях я пошутила, что за душой у меня больше ничего нет, а отыграться хочется так, что хоть душу ставь. Давайте будем считать, что на этом круги закончились.
- Вот как, - помрачнела Анна. - Слушайте меня, Рада. Вы скоро встретитесь с ним. На руке его будет кольцо - старинное, венчальное, защитное. Снимите его с пальца, найдите способ, хоть по руке погадайте. Тогда я заберу свое, и узел развяжется. Кроме того, мой сердечный друг не обделен средствами, и он будет рад разрешить ваше затруднение.
- Вы хотите погубить его, да? Я в таком не участвую.
В доме наступила тишина, только качался маятник.
- Жаль. Красивая девочка, - очень печально сказала хозяйка. - Спойте мне что-нибудь, Рада.
Следующей ночью за столик Рады подсел незнакомый поклонник, представившийся Козубским. Он подарил ей здоровенный веник, разлил чай - на пальце, разумеется, поблескивало кольцо - и принялся разглагольствовать. Раде показались излишне претенциозными и цепочка карманных часов, и круглые темные, отливающие в синеву, очки, и завитые усы. Он не то отыграл премьеру, не то взял антикварную лавку, и явился сюда прямиком с отмечания. Впрочем, кто только не шастал по Белому городу. Голос его не резал слух. Не вникая, Рада поддакивала, кивала и меланхолично размышляла, что лучше: перезанять семьдесят тысяч, продать почку или ограбить банк.
- …так что китайские мотивы в джазе это совсем не ново, а вот их сочетание с цыганскими звучит пикантно и неожиданно хорошо. Тебе стоило бы петь в более приличных местах.
- Наверное. Вы извините, мне идти надо.
- Долг отдавать?
- Все, вот просто все знают про мой долг, черти бы его взяли, - устало сказала Рада.
- Что делать, большая деревня-с, - Козубский ослепительно улыбнулся. В очках плясал огонек лампы. - Раз времени мало, перейдем к делу. Как я понимаю, денег ты не возьмешь, поэтому предлагаю играть на желание. Я ставлю семьдесят тысяч.
- А от меня вы какую ставку принять собрались? - сухо спросила Рада.
- Ставь, что хотела. Ты ведь помнишь, что ты сказала…
- Помню.
- Значит, по рукам?
- По рукам.
- Умеешь в лю-бо?
- Давайте во что-нибудь попроще и побыстрее.
Козубский извлек из кармана и распечатал колоду.
- Условия такие: по очереди тянем карты, пока кто-то из нас не вытянет пиковую даму. Чья Акулина, тот и проиграл. Проще некуда, все решает случай. Мешай.
Рада развернула карты веером и ужаснулась.
- Там хоть что-то есть кроме пиковых дам?
- Есть, - он вытянул карту. - Пожалуйте, троечка. Перетасуем... Готово, теперь ты выбирай. Не торопись. Ты, я вижу, смотришь на мое кольцо. Колечко это непростое, антикварное, с гравировкой. Я, знаешь ли, на досуге собираю предметы с историей. Хочешь рассмотреть поближе?
Козубский снял кольцо и протянул его на ладони. Рада помедлила пару секунд и выхватила первую попавшуюся карту.
- Туз!
- Ничья-с, - вздохнул Козубский. - Лети, мотылек. Может быть, договоришься об отсрочке, а там - обращайся, еще что-нибудь придумаем. Да, кольцо можешь забрать на память. Только не надейся на то, что эти побрякушки имеют хоть какую-то силу.
* * *
- Все эти шаманские фокусы бесполезны, Лаоху-сяньшэн, - продолжил Янек. - Вы думали, что все просчитали, а на деле отдали себя на волю случая. Привет, Рада! Ты что здесь забыла в пять утра?
- Шла мимо, захотелось сыграть в рулетку, - пожала она плечами.
- Отличная идея. Интуиция мне подсказывает, что тебе сейчас крупно повезет.
Раде стало весело.
- Как думаете, стоит мое колечко две тысячи?
- Больше стоит, малыш.
Она положила кольцо на семерку. Шарик нырнул в круг рулетки. Запестрели черные и красные сектора. Баодинга в руке Янека двигались все медленнее. Спустя пару вечностей все три шарика остановились.
- И вот Рада, с ее патологическим невезением, получает семьдесят тысяч. Видите, мир полон случайностей, - развел руками Янек. - В этих бурных водах несложно и потонуть. Не забывайте, что рядом есть те, кто готов вам помочь. Формальность, конечно, но все же поищите извещение, чует мое сердце, что оно найдется. Желаю вам скорейшего успеха. Берегите себя! Пойдем, малыш.
- Мы с вами в расчете? - спросила Рада.
- Да-да, конечно, - проскулил Лаоху.
- Ты проиграла семьдесят тысяч юаней? - скорбно произнес Янек. - Ежиш Мария!
- Янек… Хочешь настойки?
- Еще бы курицы жареной неплохо. У меня к ней осталось кое-что…
Когда они вышли, туман уже растаял. Свистели стрижи, утро было светлым и свежим. И, может быть, от усталости Раде казалось, будто в воздухе пахло липами, и вдалеке, в одной из безнадежных чайных, пели «Шурьяки».
китайская развесистая клюква, фаустовщина, лавэ нанэ
«Речные заводи» покинул последний клиент. Содержатель игорного дома, невысокий юркий господин с черными глазками и носом-картошкой, оглядел зал; усишки и бороденка его гордо топорщились. Вышло и впрямь неплохо: в фонтане журчала вода, зеленые ниши были украшены вейником, лампы-светлячки также создавали атмосферу. Все шло по плану. В игроках недостатка не было, заговор отваживал незваных гостей, а оборудование работало, как и было обещано. Хозяин подошел к стойке и суетливо принялся заваривать чай. Оставалось дождаться одну должницу - данный ей срок иссякал в пять утра - и можно было идти на покой.
У двери звякнули колокольчики. Хозяин поднял взгляд; усики его сникли.
- Приветствую вас, почтенный Лаоху-сяньшэн, - молодой человек слегка поклонился и присел за стол.
- Рад встрече, Стефани-сяньшэн.
- Вы не сочтете за грубость, если я успокою немного нервы?
Он открыл шкатулочку с баодинга. В музыкантских пальцах забегали резные нефритовые шарики.
- Представляете, лифт только что сорвался. Я в последний момент решил спуститься пешком. Интуиция, знаете, великая вещь.
- Как хорошо, что все обошлось, - искренне проговорил хозяин.
- Да, это, пожалуй, неплохо. Что делать, неприятные случайности - сплошь и рядом, никто из нас не застрахован. Я, собственно, забежал поздравить вас с открытием. Давно я не видел такого уютного заведения.
- Вы слишком добры, мое ничтожное предприятие недостойно такой похвалы.
- Что вы, Лаоху-сяньшэн! Мне действительно есть с чем вас поздравить - к сожалению, запоздало. До Консульства по странной случайности не дошло уведомление об открытии. И это не единственная постигшая вас неудача. Вероятно, брод был неблагоприятен, к тому же, у местных есть хорошая поговорка: «Не зная броду, не суйся в воду». Вы - человек новый, и моя обязанность - вас предупредить. Здесь шаманила девушка по прозвищу Кали. Я даже слышал, что она предложила вам покровительство своего дяди. Так вот, это - ее очередная авантюра. Если бы она вздумала поговорить на эту тему с Алтаном, он отказал бы, поскольку он, как и мы все, любит мир и порядок. Это для вас и к лучшему: если бы он задумался о вашем предложении, он навел бы о вас справки и узнал бы, что вы скрыли от него одно обстоятельство. Мало кто любит работать с оборотнями, даже с такими безвредными, как выдра. В лучшем случае, вас сдали бы властям. И вряд ли вы смогли бы рассчитывать на поддержку Консульства. Мы готовы тратить массу сил и средств, чтобы защитить права и интересы хуацяо от северных варваров, но если кто-то сам отказывается от помощи... И ради чего? Мелкая экономия, крупные обещания? Вы поверили Кали, у которой все получается в лучшем случае через раз? Любезнейший, ну, как так можно! Известно же: доверьтесь черт знает кому, и вас обманут и обдерут как липку.
* * *
Из черного дверного проема чайной «Циндао» показалось чудовище. Рада с тихим ужасом смотрела, как прямо на нее надвигалась обладательница самоубийственных шпилек, косой челки, монгольских глаз, замысловатых серег и разрушительного энтузиазма. Кали обеими руками оперлась на стол и заявила:
- Рада, уже два дня за тобой следят.
- За всеми следят.
- Это опасная невидимая сущность!
Рада зевнула.
- Нет у меня денег. Долги - есть, могу подарить от чистого сердца.
- О! Поведай, неужели не врут, что ты задолжала огромную сумму?
- Врут. Всего-то семьдесят тысяч.
Кали скроила страдальческую физиономию.
- Ты проиграла семьдесят тысяч юаней? Ежиш Мария, ну, как так можно!
- У меня есть эти деньги, - холодно сказала Рада. - Просто никак не дойду до банка. Так что ты от меня хочешь?
- Испытать новый порошок для ловли, - Кали явила миру красивую коробочку.
Рада ощутила острое сочувствие опасной невидимой сущности.
- А как же плащ, бубен?
- Сейчас ни к чему, - отмахнулась Кали, оглядывая комнату. - Ты же мне и так веришь, правда? Хотя … - она запустила руку по плечо в дамскую сумочку.
- Не надо, - попросила Рада. - Она у тебя что - бездонная? Ты как-нибудь осла оттуда вытащишь.
- Осла не вытащу, - призналась Кали. - Знаешь, как они упираются…
Стерев рукой защитные иероглифы, нарисованные угольком на косяках и над дверью, Кали с пресерьезным видом начертила две полосы на скулах. Затем она взглянула на витые браслеты на тонком запястье Рады и провела по ним длинным накладным ногтем:
- На ночь - сними.
Около полуночи, когда Рада уже стала засыпать, послышались шаги. Казалось, будто крался зверек. Она тихонько толкнула под одеялом Кали. Шаги приближались. Зверь вспрыгнул на ноги, бесцеремонно прошелся, сел на грудь и стал обнюхивать лицо. Рада открыла глаза и увидела, что Кали дует на ладонь с порошком. Над кроватью возникло рыжее пряное облачко. Нечто принялось отчаянно чихать. Тогда Кали схватила пустоту за шкирку; нежить явно пыталась вырываться, но хватка была крепкой.
- Тихо, снарк, - прошипела шаманка. Она сунула добычу в сумочку, - звякнул амулет-тыква, - и кокетливо поправила лямку пеньюара. - Ну, как тебе мой порошок?
- Курицу с ним хорошо жарить.
- Правду говорят, что у рыжих нет души. А вот интересно, настойка у них есть? Ты как-то рассказывала, что хранишь на случай доброй охоты…
- Апчхи!
- …особую настойку по прабабушкиному рецепту.
- Обойдешься. Особая - только для крупных трофеев. Как думаешь, скоро объявится хозяин?
К рассвету пришло сообщение со скрытого номера от некой Анны Г., написанное на одном из вышедших в тираж национальных языков. Она просила Раду покорнейше простить ее за вторжение и отпустить бедного зверька. Также Анна приглашала посетить ее уединенный уголок. В виду сложных обстоятельств встреча предполагалась следующей ночью.
- Дело дрянь, - удовлетворенно заметила Кали. - Хочешь, я распишу тебя Алмазной сутрой? Уши - это фигня, люди искусства и без них обходились.
- Я поеду, - сказала Рада. - Хочу лично спросить, какого черта здесь творится. Терпеть не могу, когда за мной шпионят.
Кали пискнула от восторга.
- Ты ведь возьмешь меня, возьмешь меня, правда?
- Ни за что, - ответила Рада. - Во-первых, у меня есть инстинкт самосохранения, а во-вторых, у меня мало настойки.
Ближе к полуночи в дверь постучали. Никого не обнаружив, Рада поднялась на улицу. Там ее ждали паланкин-норимон и обросшие мужики в странных костюмах. Рада вспомнила, что видела такие на иллюстрации к одной из старых книг, которые она любила почитать под настроение. Когда она села, мужики подхватили паланкин и потрусили по кривым переулкам Белого города. Уже вторую ночь он утопал в тумане. Такой же туман клубился над топями в те времена, когда на месте города шумел сосновый бор. Как будто с призрачных болот наползал он на темные улочки. Сквозь пелену бледно светили газовые фонари, плыли разноцветные огоньки чайных. Долго ли, коротко ли, паланкин остановился у здания из стекла и бетона, своей неприветливостью напоминавшего средневековую крепость. Мужик с седой бородой приложил ладонь к датчику и ворота открылись. За ними оказался туннель, а когда он кончился, Рада ахнула. Она в жизни не видела столько лунного света. В прохладном воздухе разливался запах липового меда. Рада попросила мужиков остановиться, сняла лодочки и, шурша многоярусной юбкой, пошла по мягкой траве. Она миновала пруд и увидела под липами и одинокой сосной усадьбу в стиле ампир. Когда Рада приблизилась к колонному портику, ей почудилось, будто сквозь восковую краску на стенах проступают темные пятна, а за горелыми окнами, которые некому было заколотить, плывет болотный огонек. Она моргнула, и видение исчезло. Скрипнула дверь. Перед Радой предстала барышня. На ней было необычное светлое платье: юбка-колокол с воланом, приталенный лиф, опущенная линия плеча, объемные рукава, суженные к запястью, широкий вырез, любопытная отделка...
- Вам совсем не страшно? - спросила Анна.
Голос ее звучал напевно, и, как закатное небо на излете лета, хороши были печальные глаза под сенью ресниц и яркий румянец на полупрозрачных щеках.
- Есть немного, - вежливо ответила Рада.
- Пойдемте, - она бледно улыбнулась и поманила за собой во тьму.
В гостиной пахло сосною, пылью и немного - дымом. Со стен из рамок смотрела чернота, в которой с трудом угадывались портреты. Свечи горели, но едва ли могли соперничать с лунным светом. Он лился из высоких окон, белые полосы ложились на половицы.
- Когда-то у меня был муж, славный, веселый вертопрах, - начала рассказ Анна. - И до венчания, и после его видели с одной женщиной. Говорили, будто она сделала приворот, но все это вздор. Довольно и того, что она была красива. Не успело пройти и года со дня свадьбы, как мой муж исчез. Нашли его через сутки. Он застрелил ту женщину, и сам застрелился. Я хочу дать вам совет, Рада. Будьте осторожны. От брошенного в воду камня идут круги. Прошлое иногда странно отзывается.
- Почему вы решили, что это мое прошлое?
- Мурка вас узнала, - Анна погладила пустоту на коленях. - Впрочем… Все же попробуйте вспомнить, что тогда произошло. Смотрите на маятник.
Рада смотрела и видела только отсвет огня на латуни. Тикали часы, шелестели ветки, и где-то далеко пели «Шурьяки». Спустя пару минут она покачала головой.
- Даже если что-то и было, я сейчас не вспомню. Голова забита этой историей с долгом. Он душу проиграл, - сама не ожидав, произнесла Рада. В ушах ее как сквозь толщу воды зазвучали голоса. Раздался выстрел. Стало тихо, но появилась тупая боль в солнечном сплетении.
- Похоже, этот кретин по пьяни сел играть в штосс и просадил душу. За выигрышем обещали явиться через сутки. Сперва он смеялся, потом пил, ночью поехал в Грузины и пил там. Естественно, ему кто-то примерещился, и он случайно… - Рада поморщилась. - Знаете, на днях я пошутила, что за душой у меня больше ничего нет, а отыграться хочется так, что хоть душу ставь. Давайте будем считать, что на этом круги закончились.
- Вот как, - помрачнела Анна. - Слушайте меня, Рада. Вы скоро встретитесь с ним. На руке его будет кольцо - старинное, венчальное, защитное. Снимите его с пальца, найдите способ, хоть по руке погадайте. Тогда я заберу свое, и узел развяжется. Кроме того, мой сердечный друг не обделен средствами, и он будет рад разрешить ваше затруднение.
- Вы хотите погубить его, да? Я в таком не участвую.
В доме наступила тишина, только качался маятник.
- Жаль. Красивая девочка, - очень печально сказала хозяйка. - Спойте мне что-нибудь, Рада.
Следующей ночью за столик Рады подсел незнакомый поклонник, представившийся Козубским. Он подарил ей здоровенный веник, разлил чай - на пальце, разумеется, поблескивало кольцо - и принялся разглагольствовать. Раде показались излишне претенциозными и цепочка карманных часов, и круглые темные, отливающие в синеву, очки, и завитые усы. Он не то отыграл премьеру, не то взял антикварную лавку, и явился сюда прямиком с отмечания. Впрочем, кто только не шастал по Белому городу. Голос его не резал слух. Не вникая, Рада поддакивала, кивала и меланхолично размышляла, что лучше: перезанять семьдесят тысяч, продать почку или ограбить банк.
- …так что китайские мотивы в джазе это совсем не ново, а вот их сочетание с цыганскими звучит пикантно и неожиданно хорошо. Тебе стоило бы петь в более приличных местах.
- Наверное. Вы извините, мне идти надо.
- Долг отдавать?
- Все, вот просто все знают про мой долг, черти бы его взяли, - устало сказала Рада.
- Что делать, большая деревня-с, - Козубский ослепительно улыбнулся. В очках плясал огонек лампы. - Раз времени мало, перейдем к делу. Как я понимаю, денег ты не возьмешь, поэтому предлагаю играть на желание. Я ставлю семьдесят тысяч.
- А от меня вы какую ставку принять собрались? - сухо спросила Рада.
- Ставь, что хотела. Ты ведь помнишь, что ты сказала…
- Помню.
- Значит, по рукам?
- По рукам.
- Умеешь в лю-бо?
- Давайте во что-нибудь попроще и побыстрее.
Козубский извлек из кармана и распечатал колоду.
- Условия такие: по очереди тянем карты, пока кто-то из нас не вытянет пиковую даму. Чья Акулина, тот и проиграл. Проще некуда, все решает случай. Мешай.
Рада развернула карты веером и ужаснулась.
- Там хоть что-то есть кроме пиковых дам?
- Есть, - он вытянул карту. - Пожалуйте, троечка. Перетасуем... Готово, теперь ты выбирай. Не торопись. Ты, я вижу, смотришь на мое кольцо. Колечко это непростое, антикварное, с гравировкой. Я, знаешь ли, на досуге собираю предметы с историей. Хочешь рассмотреть поближе?
Козубский снял кольцо и протянул его на ладони. Рада помедлила пару секунд и выхватила первую попавшуюся карту.
- Туз!
- Ничья-с, - вздохнул Козубский. - Лети, мотылек. Может быть, договоришься об отсрочке, а там - обращайся, еще что-нибудь придумаем. Да, кольцо можешь забрать на память. Только не надейся на то, что эти побрякушки имеют хоть какую-то силу.
* * *
- Все эти шаманские фокусы бесполезны, Лаоху-сяньшэн, - продолжил Янек. - Вы думали, что все просчитали, а на деле отдали себя на волю случая. Привет, Рада! Ты что здесь забыла в пять утра?
- Шла мимо, захотелось сыграть в рулетку, - пожала она плечами.
- Отличная идея. Интуиция мне подсказывает, что тебе сейчас крупно повезет.
Раде стало весело.
- Как думаете, стоит мое колечко две тысячи?
- Больше стоит, малыш.
Она положила кольцо на семерку. Шарик нырнул в круг рулетки. Запестрели черные и красные сектора. Баодинга в руке Янека двигались все медленнее. Спустя пару вечностей все три шарика остановились.
- И вот Рада, с ее патологическим невезением, получает семьдесят тысяч. Видите, мир полон случайностей, - развел руками Янек. - В этих бурных водах несложно и потонуть. Не забывайте, что рядом есть те, кто готов вам помочь. Формальность, конечно, но все же поищите извещение, чует мое сердце, что оно найдется. Желаю вам скорейшего успеха. Берегите себя! Пойдем, малыш.
- Мы с вами в расчете? - спросила Рада.
- Да-да, конечно, - проскулил Лаоху.
- Ты проиграла семьдесят тысяч юаней? - скорбно произнес Янек. - Ежиш Мария!
- Янек… Хочешь настойки?
- Еще бы курицы жареной неплохо. У меня к ней осталось кое-что…
Когда они вышли, туман уже растаял. Свистели стрижи, утро было светлым и свежим. И, может быть, от усталости Раде казалось, будто в воздухе пахло липами, и вдалеке, в одной из безнадежных чайных, пели «Шурьяки».