Марокканский цикл Зинаиды Серебряковой
-...Но я хотела расспросить еще о Серебряковой. Что с ней сейчас?
- Умерла во Франции. Осталось множество ее картин, которые не пользуются там успехом. Она хотела вернуться на родину, к дочери, но, видно, не успела, очень была стара.
Но я бы на месте наших вершителей судеб искусства приобрел бы ее наследие. Продадут по дешевке, а художник-то большой, наш, русский, настоящий - неотъемлемая часть родной культуры…
И.Ефремов, "Лезвие бритвы"
Зинаиде Серебряковой действительно не очень повезло с прижизненным признанием и славой. Даже и сейчас сравнительно мало любителей искусства знают ее картины, а те, кто знают, зачастую не представляют себе все богатство оставленного ею наследия. Побывав на выставке в Третьяковке, о которой я уже писала, я была поражена тем, сколько, оказывается прекрасных и разнообразных по тематике, стилю, особенностям исполнения картин прошло мимо меня. И прежде всего - марокканский цикл.
С него и начнем.
К сказочным африканским берегам Зинаида Серебрякова впервые попала в 1928 г. Было так: в мае 1928 г. в Брюсселе была устроена большая международная выставка, приуроченная к открытию нового Дворца искусств. На этом мероприятии был устроен и так называемый русский отдел, представленный работами художников, начиная с конца XVIII века, но особо подробно представлявший "мирискусников". Отдел пользовался большим успехом.Доля славы досталась и Серебряковой, представлявшей на этой выставке 13 своих работ. Три или четыре ее работы были проданы - немалое подспорье при ее тогдашнем отчаянном безденежье. Ну а кроме того, ее картины привлекли внимание бельгийского промышленника барона Ж. А. де Броуэра, большого любителя искусств, который сначала заказал ей портреты жены и дочери, а затем, видимо, оставшись доволен работой, предложил художнице поездку в Марокко, где у него были собственные плантации. Расходы на путешествие Броуэр взял на себя, с условием, что получит потом несколько картин из марокканского цикла на свой выбор. Путешествие оказалось столь увлекательным и удачным в творческом плане, что в 1932 г. с подачи все того же мецената оно было повторено - и вновь оказалось весьма плодотворным.
Вид с террасы на горы Атласа. Марракеш. Марокко, 1928
Страна произвела на Серебрякову огромное впечатление. В конце декабря 1928 г. она писала из Марракеша Е.Е.Лансере в Москву: "Меня поразило все здесь до крайности - и костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь - негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские) и т. д. Жизнь в Марракеше тоже фантастическая - все делается кустарным образом, как должно быть было и 1000 лет назад. На площади - называется Джемаль Эль Фиа - каждый день тысячи людей смотрят, сидя кружками на земле, на танцы, фокусников, укротителей змей (совсем как дервиши и индусы) и т. д., и т. д. Все женщины закрыты с ног до головы, и ничего, кроме глаз, не видно. Я вот уже две недели как здесь, но так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать..."
Лежащая марокканка, 1932 г.
В том же письме Серебрякова достаточно конкретизирует, каких именно творческих результатов ожидал от поездки ее патрон: "Он хотел, чтобы я сделала “ню” с туземок прекрасных, но об этой фантазии и говорить не приходится - никто даже в покрывалах, когда видна только щелка глаз, не хочет позировать, а не то что заикнуться о “ню”".
Молодая марокканка в профиль, 1932
Вообще поначалу страна приводила художницу в отчаяние - исламское государство, прямо скажем, не то чтобы самое открытое творческое пространство для художника-портретиста!
"Как только сядешь (в углу улицы, всегда, впрочем, смрадном) рисовать, так женщины уходят, арабы же не желают, чтобы их рисовали, и закрывают свои лавочки и требуют на чай - 20 или 10 франков за час!!! Вообще… каждый шаг здесь стоит ужасно дорого (это американцы противные напортили своими долларами)"
Тем не менее, ню с прекрасных марокканок все же появились на холстах Серебряковой. Я уже писала, мне очень нравится, как эта художница подходила к изображению обнаженной натуры. Ее модели не кажутся искусственно выставленными для услаждения чьего-то взора, их позы свободны, естественны, тела дышат жизнью, силой и молодостью, кожа светится теплом и здоровьем. Это красота человеческого тела, исполненная здоровой чувственности и не замаранная ни пошлостью, ни двусмысленностью. Разве нет?
Отдыхающая негритянка, 1928
Марокканская девушка. Марракеш, 1932
Впрочем, Серебрякова рисовала не только ню прекрасных марокканок. Марокканское путешествие дало целую серию выразительных портретов жителей Марокко, Серфу и Феса. Экзотические, на первый взгляд напоминающие иллюстрации к "Тысяче и одной ночи", при более пристальном взгляде они привлекают выразительностью, ярким отображением характера и большой человечностью. Кажется, через изображение на холсте можно что-то узнать о жизни этих людей, их характерах и мыслях.
Водонос, 1928
Пожилой араб в белом, 1932
Еврейская девушка из Серфу, 1932
Марокканка в белом, 1928
Музыканты (араб и негр), 1928
Студент-марокканец из Феса, 1932
Задумчивый человек в голубом. Марракеш, 1932
Араб на осле, 1932
Жасмин и Бельхер, 1932
Марокканец в зеленом, 1932
Марокканец в бурнусе, 1932
Три фигуры в проеме двери. Марракеш, 1932
Марокканка в желтом с ребенком, 1932
Негр в коричневой накидке, 1932 г.
Молодая сидящая марокканка, 1928
Солдат-сенегалец, 1928 г.
Как живой, да?
Негритянские дети, 1928 г.
Кроме того, были написаны городские пейзажи, уличные сценки, прекрасно передающие пестрое очарование Востока, притягательного и чужого мира, не спешащего открываться чужеземцам.
Рынок с верблюдами. Марракеш, 1932
Марракеш. В дверях 1928
Марокко. Марракеш, 1932
Фес, Марокко, 1932 г.
"Самые яркие и счастливые воспоминания за все годы, проведенные матерью за рубежом, - писала ее дочь Татьяна, - это ее поездки в 1928 и 1932 годах в Марокко, где она нашла людей и природу, вдохновивших ее. Соприкосновение с этим сказочным миром заставило ее забыть все неприятности. <…> Рисовала так жадно, так много, что ей не хватило бумаги, которую она взяла с собой, и Катюша выслала ей еще партию. В этот период она работала буквально молниеносно. Эта молниеносность была вызвана тем, что Коран запрещает людям позировать, и ей с трудом удавалось за небольшую плату “ловить” модель. Она рассказывала мне, что больше тридцати минут не трудилась ни над одним пастельным портретом, а ведь каждый ее набросок является законченным произведением искусства! Ее привлекали гордая поступь, осанка арабов, стройность их фигур и декоративность бурнусов и одеяний".
Наверное, отражение этого творческого счастья, жизненной полноты художница и сумела запечатлеть на своих картинах с такой убедительной силой.
Освещенная солнцем, 1928 г.
Это моя любимая из марокканского цикла.
- Умерла во Франции. Осталось множество ее картин, которые не пользуются там успехом. Она хотела вернуться на родину, к дочери, но, видно, не успела, очень была стара.
Но я бы на месте наших вершителей судеб искусства приобрел бы ее наследие. Продадут по дешевке, а художник-то большой, наш, русский, настоящий - неотъемлемая часть родной культуры…
И.Ефремов, "Лезвие бритвы"
Зинаиде Серебряковой действительно не очень повезло с прижизненным признанием и славой. Даже и сейчас сравнительно мало любителей искусства знают ее картины, а те, кто знают, зачастую не представляют себе все богатство оставленного ею наследия. Побывав на выставке в Третьяковке, о которой я уже писала, я была поражена тем, сколько, оказывается прекрасных и разнообразных по тематике, стилю, особенностям исполнения картин прошло мимо меня. И прежде всего - марокканский цикл.
С него и начнем.
К сказочным африканским берегам Зинаида Серебрякова впервые попала в 1928 г. Было так: в мае 1928 г. в Брюсселе была устроена большая международная выставка, приуроченная к открытию нового Дворца искусств. На этом мероприятии был устроен и так называемый русский отдел, представленный работами художников, начиная с конца XVIII века, но особо подробно представлявший "мирискусников". Отдел пользовался большим успехом.Доля славы досталась и Серебряковой, представлявшей на этой выставке 13 своих работ. Три или четыре ее работы были проданы - немалое подспорье при ее тогдашнем отчаянном безденежье. Ну а кроме того, ее картины привлекли внимание бельгийского промышленника барона Ж. А. де Броуэра, большого любителя искусств, который сначала заказал ей портреты жены и дочери, а затем, видимо, оставшись доволен работой, предложил художнице поездку в Марокко, где у него были собственные плантации. Расходы на путешествие Броуэр взял на себя, с условием, что получит потом несколько картин из марокканского цикла на свой выбор. Путешествие оказалось столь увлекательным и удачным в творческом плане, что в 1932 г. с подачи все того же мецената оно было повторено - и вновь оказалось весьма плодотворным.
Вид с террасы на горы Атласа. Марракеш. Марокко, 1928
Страна произвела на Серебрякову огромное впечатление. В конце декабря 1928 г. она писала из Марракеша Е.Е.Лансере в Москву: "Меня поразило все здесь до крайности - и костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь - негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские) и т. д. Жизнь в Марракеше тоже фантастическая - все делается кустарным образом, как должно быть было и 1000 лет назад. На площади - называется Джемаль Эль Фиа - каждый день тысячи людей смотрят, сидя кружками на земле, на танцы, фокусников, укротителей змей (совсем как дервиши и индусы) и т. д., и т. д. Все женщины закрыты с ног до головы, и ничего, кроме глаз, не видно. Я вот уже две недели как здесь, но так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать..."
Лежащая марокканка, 1932 г.
В том же письме Серебрякова достаточно конкретизирует, каких именно творческих результатов ожидал от поездки ее патрон: "Он хотел, чтобы я сделала “ню” с туземок прекрасных, но об этой фантазии и говорить не приходится - никто даже в покрывалах, когда видна только щелка глаз, не хочет позировать, а не то что заикнуться о “ню”".
Молодая марокканка в профиль, 1932
Вообще поначалу страна приводила художницу в отчаяние - исламское государство, прямо скажем, не то чтобы самое открытое творческое пространство для художника-портретиста!
"Как только сядешь (в углу улицы, всегда, впрочем, смрадном) рисовать, так женщины уходят, арабы же не желают, чтобы их рисовали, и закрывают свои лавочки и требуют на чай - 20 или 10 франков за час!!! Вообще… каждый шаг здесь стоит ужасно дорого (это американцы противные напортили своими долларами)"
Тем не менее, ню с прекрасных марокканок все же появились на холстах Серебряковой. Я уже писала, мне очень нравится, как эта художница подходила к изображению обнаженной натуры. Ее модели не кажутся искусственно выставленными для услаждения чьего-то взора, их позы свободны, естественны, тела дышат жизнью, силой и молодостью, кожа светится теплом и здоровьем. Это красота человеческого тела, исполненная здоровой чувственности и не замаранная ни пошлостью, ни двусмысленностью. Разве нет?
Отдыхающая негритянка, 1928
Марокканская девушка. Марракеш, 1932
Впрочем, Серебрякова рисовала не только ню прекрасных марокканок. Марокканское путешествие дало целую серию выразительных портретов жителей Марокко, Серфу и Феса. Экзотические, на первый взгляд напоминающие иллюстрации к "Тысяче и одной ночи", при более пристальном взгляде они привлекают выразительностью, ярким отображением характера и большой человечностью. Кажется, через изображение на холсте можно что-то узнать о жизни этих людей, их характерах и мыслях.
Водонос, 1928
Пожилой араб в белом, 1932
Еврейская девушка из Серфу, 1932
Марокканка в белом, 1928
Музыканты (араб и негр), 1928
Студент-марокканец из Феса, 1932
Задумчивый человек в голубом. Марракеш, 1932
Араб на осле, 1932
Жасмин и Бельхер, 1932
Марокканец в зеленом, 1932
Марокканец в бурнусе, 1932
Три фигуры в проеме двери. Марракеш, 1932
Марокканка в желтом с ребенком, 1932
Негр в коричневой накидке, 1932 г.
Молодая сидящая марокканка, 1928
Солдат-сенегалец, 1928 г.
Как живой, да?
Негритянские дети, 1928 г.
Кроме того, были написаны городские пейзажи, уличные сценки, прекрасно передающие пестрое очарование Востока, притягательного и чужого мира, не спешащего открываться чужеземцам.
Рынок с верблюдами. Марракеш, 1932
Марракеш. В дверях 1928
Марокко. Марракеш, 1932
Фес, Марокко, 1932 г.
"Самые яркие и счастливые воспоминания за все годы, проведенные матерью за рубежом, - писала ее дочь Татьяна, - это ее поездки в 1928 и 1932 годах в Марокко, где она нашла людей и природу, вдохновивших ее. Соприкосновение с этим сказочным миром заставило ее забыть все неприятности. <…> Рисовала так жадно, так много, что ей не хватило бумаги, которую она взяла с собой, и Катюша выслала ей еще партию. В этот период она работала буквально молниеносно. Эта молниеносность была вызвана тем, что Коран запрещает людям позировать, и ей с трудом удавалось за небольшую плату “ловить” модель. Она рассказывала мне, что больше тридцати минут не трудилась ни над одним пастельным портретом, а ведь каждый ее набросок является законченным произведением искусства! Ее привлекали гордая поступь, осанка арабов, стройность их фигур и декоративность бурнусов и одеяний".
Наверное, отражение этого творческого счастья, жизненной полноты художница и сумела запечатлеть на своих картинах с такой убедительной силой.
Освещенная солнцем, 1928 г.
Это моя любимая из марокканского цикла.