И еще про Папу Хэма и бокс)
Дело было на одном из тропических островов, которыми Хемингуэй грезил в начале своей писательской карьеры. Там произошёл интереснейший в своём роде боксёрский поединок.
Сначала краткая предыстория этого боя. Хемингуэй считался чемпионом острова по боксу, и лишь немногие осмеливались бросить ему вызов. «Перебив» всех соперников, Хэм начал испытывать в спарринг-партнерах явный дефицит. Поэтому назначил премию в размере десяти фунтов тому, кто выстоит против него хотя бы два раунда. И такой смельчак нашёлся как раз по возвращении Хемингуэя из уже упомянутого бурного плавания по морю.
К Эрнесту, сидевшему с приятелями в баре, подошёл туземец. По всем признакам, он был важной персоной на острове. В шёлковом цилиндре и во фраке. Вопрос, какой галстук надеть, он разрешил с большим тактом, явившись вообще без оного. Собственно, на нём и рубашки-то не было. Босые ступни были, как и полагается, черны.
На втором туземце не было ничего, кроме спортивных красных трусов. Но зато какое сложение! Он выглядел как нечто среднее между Максом Бэром и Джо Луисом. Росту в нём было приблизительно шесть футов два дюйма (ок. 188 см), а длинные руки свисали почти до колен. Дистанция удара хоть куда! И при каждом движении было видно, как подрагивают, извиваясь, словно змея, продолговатые эластичные мышцы. У него была походка тигра, а выглядел не старше двадцати одного года.
Приблизившись к столику, обладатель цилиндра изящным движением снял его с головы и, сплющив, прижал к груди.
- Моё почтение, джентльмены, - сказал он. - Мне поручено передать вам вызов мистера Дизраэли.
Эрнест поклонился в ответ.
- Ладно, - сказал он, - доставайте перчатки и готовьте ринг. Ещё пару стаканчиков выпью и приду.
Ни на какие уговоры приятелей о том, чтобы перенести бой, Хемингуэй не поддался. Этот упрямец, за четверо суток не сомкнувший глаз, теперь хотел драться с тем, кто был моложе его (на тот момент писателю уже исполнилось 35 лет) и крупнее. Вдобавок, будучи нетрезвым и на полный желудок. Однако и в боксе, и в литературе Хемингуэй всегда принимал решения сам.
- Ты будешь хронометристом и судьей, - сказал Эрнест приятелю. - Много работать тебе не придётся. Не считай слишком быстро, когда надо будет объявить его выбывшим из состязания. Я обычно растягиваю счёт. И не вздумай растаскивать нас, если мы войдём в клинч. Можешь ненароком схлопотать. Если он меня укусит, не дисквалифицируй его. Лучше я сам укушу его в ответ. Внимательно следи за временем и по прошествии трёх минут сразу же звони в колокольчик. Если после двух раундов парень все ещё будет держаться на ногах, победа за ним.
Хемингуэй протянул будущему рефери десять долларов.
- Это мне за работу? - съязвил тот.
- Приз проигравшего, - ответил нахал Эрнест с самым невозмутимым видом. - Сунь ему сразу же после встречи.
Поглазеть на бой пришли, должно быть, все обитатели острова. Они стояли, образуя кольцо. Передние - так сказать, первый ряд - крепко взявшись за руки, сдерживали напор задних. Это практиковалось в старые времена в Англии, когда только зарождался профессиональный бокс. Наверное, потому-то современные квадратные площадки для бокса по-прежнему называются «рингами», то есть «кольцами».
Когда боксёры объявили о своей готовности, рефери пригласил их на середину ринга, чтобы, как полагается, дать инструкции, но оба участника остались стоять по своим углам.
- У нас свои правила, - сказал Хемингуэй. - Позвони в колокольчик и отойди в сторонку.
Рефери объявил, что поединок проводится за звание чемпиона Бимини, после чего взглянул на часы и позвонил в колокольчик. При его звуке великан Дизраэли вылетел из своего угла, как разъярённый носорог. Кулаки его мелькали в воздухе, и было совершенно очевидно, что он способен быка свалить хоть правой, хоть левой рукой. Вмажет один раз - и «Старик с моря» снова потерпит кораблекрушение. Но удары сыпались мимо. Папа каждый раз заставлял его промахнуться. Он грациозно отклонялся то в одну, то в другую сторону вроде тореадоров, которых так любил описывать в своих книгах. Каждый раз, когда казалось, что ему крышка, оказывалось, что ничего подобного - жив курилка! Просто непостижимо, как мог человек его размеров передвигаться с такой быстротой по мельчайшему песку, да ещё и имея металлическую коленную чашечку. Раунд подходил к концу, но рефери боялся взглянуть на часы, чтобы ненароком не схлопотать.
До сих пор Хемингуэй ещё ни разу не ударил противника. Первые две минуты он только увёртывался. Претендент в очередной раз бросился на чемпиона, и на этот раз ему удалось кинуть Папу на живые канаты, после чего он размахнулся правой рукой с такой страшной силой, что, казалось, голова Эрнеста слетела бы с плеч, придись удар по назначению. Но в том-то и дело, что не пришёлся. Папа нырнул, а вместо него свалились с копыт два «столба» из живой ограды ринга.
Рефери не знал, что ему надлежит делать. Зрители, однако, знали. Из толпы выдвинулись два новых «столба», заступив место павших, сомкнули руки, и канат, ограждающий ринг, снова оказался в целости. Наверное, такое случалось и раньше.
Раунд, наконец, закончился. Боксёры не разошлись по своим углам. Собственно говоря, и углов-то не было. Они просто легли на песок.
Из бара пришёл один из официантов и присел рядом с Хемингуэем. Повадки у него были явно секундантские. Он дал Эрнесту бутылку с водой прополоскать рот, как принято у профессионалов. У рефери горло пересохло не меньше. Схватив бутылку, он сделал большой глоток и… чуть не отдал Богу душу. Это было виски со льдом! Неудивительно, что Хемингуэй его не выплюнул. Однако молодой противник уже был на ногах и боксировал с воображаемым соперником. Лишняя минута боя не помешала ему молниеносно восстановиться. Дизраэли даже дышал почти ровно, а Папа лежал навзничь, и его живот тяжело вздымался. Со стороны казалось, что он спит. Однако через мгновение он уже был на ногах и принял боевую стойку.
- И надо было ему лезть в литературу, - подумал приятель-рефери. - Мог бы стать чемпионом мира. А потом открыл бы бар, как и прочие чемпионы.
Как только рефери зазвонил в колокольчик, объявляя начало второго раунда, все как будто оказались в эпицентре бури. Чернокожий боксёр чуял победу. Его удары летели на Папу со всех сторон. Рефери уже готовился к тому моменту, когда придется провозгласить: «Победителем и новым чемпионом стал…»
Бой приближался к своей кульминации. И она наступила. Но совсем не та, которой можно было ожидать. Левая рука белого боксёра с быстротой молнии прочертила воздух, и…претендент рухнул на песок.
Видели ли вы, как падает бык при последнем ударе, направленном прямо в сердце? Вот так же упал и туземец, медленно-медленно, словно устав.
Считать не было необходимости. Однако рефери всё же посчитал. Замедленно, по-чикагски. Но поверженный боец даже не шелохнулся. Белый выиграл нокаутом в первые десять секунд второго раунда. Рефери взял его ручищу, по всем правилам поднял кверху и провозгласил:
- Победитель и по-прежнему чемпион - Папа!
- Кончай с этим и пошли в бар, - сказал чемпион.
История потырена отсюда - https://vringe.com/history/84568-ernest-kheminguey-zhizn-kak-ring.htm
Сначала краткая предыстория этого боя. Хемингуэй считался чемпионом острова по боксу, и лишь немногие осмеливались бросить ему вызов. «Перебив» всех соперников, Хэм начал испытывать в спарринг-партнерах явный дефицит. Поэтому назначил премию в размере десяти фунтов тому, кто выстоит против него хотя бы два раунда. И такой смельчак нашёлся как раз по возвращении Хемингуэя из уже упомянутого бурного плавания по морю.
К Эрнесту, сидевшему с приятелями в баре, подошёл туземец. По всем признакам, он был важной персоной на острове. В шёлковом цилиндре и во фраке. Вопрос, какой галстук надеть, он разрешил с большим тактом, явившись вообще без оного. Собственно, на нём и рубашки-то не было. Босые ступни были, как и полагается, черны.
На втором туземце не было ничего, кроме спортивных красных трусов. Но зато какое сложение! Он выглядел как нечто среднее между Максом Бэром и Джо Луисом. Росту в нём было приблизительно шесть футов два дюйма (ок. 188 см), а длинные руки свисали почти до колен. Дистанция удара хоть куда! И при каждом движении было видно, как подрагивают, извиваясь, словно змея, продолговатые эластичные мышцы. У него была походка тигра, а выглядел не старше двадцати одного года.
Приблизившись к столику, обладатель цилиндра изящным движением снял его с головы и, сплющив, прижал к груди.
- Моё почтение, джентльмены, - сказал он. - Мне поручено передать вам вызов мистера Дизраэли.
Эрнест поклонился в ответ.
- Ладно, - сказал он, - доставайте перчатки и готовьте ринг. Ещё пару стаканчиков выпью и приду.
Ни на какие уговоры приятелей о том, чтобы перенести бой, Хемингуэй не поддался. Этот упрямец, за четверо суток не сомкнувший глаз, теперь хотел драться с тем, кто был моложе его (на тот момент писателю уже исполнилось 35 лет) и крупнее. Вдобавок, будучи нетрезвым и на полный желудок. Однако и в боксе, и в литературе Хемингуэй всегда принимал решения сам.
- Ты будешь хронометристом и судьей, - сказал Эрнест приятелю. - Много работать тебе не придётся. Не считай слишком быстро, когда надо будет объявить его выбывшим из состязания. Я обычно растягиваю счёт. И не вздумай растаскивать нас, если мы войдём в клинч. Можешь ненароком схлопотать. Если он меня укусит, не дисквалифицируй его. Лучше я сам укушу его в ответ. Внимательно следи за временем и по прошествии трёх минут сразу же звони в колокольчик. Если после двух раундов парень все ещё будет держаться на ногах, победа за ним.
Хемингуэй протянул будущему рефери десять долларов.
- Это мне за работу? - съязвил тот.
- Приз проигравшего, - ответил нахал Эрнест с самым невозмутимым видом. - Сунь ему сразу же после встречи.
Поглазеть на бой пришли, должно быть, все обитатели острова. Они стояли, образуя кольцо. Передние - так сказать, первый ряд - крепко взявшись за руки, сдерживали напор задних. Это практиковалось в старые времена в Англии, когда только зарождался профессиональный бокс. Наверное, потому-то современные квадратные площадки для бокса по-прежнему называются «рингами», то есть «кольцами».
Когда боксёры объявили о своей готовности, рефери пригласил их на середину ринга, чтобы, как полагается, дать инструкции, но оба участника остались стоять по своим углам.
- У нас свои правила, - сказал Хемингуэй. - Позвони в колокольчик и отойди в сторонку.
Рефери объявил, что поединок проводится за звание чемпиона Бимини, после чего взглянул на часы и позвонил в колокольчик. При его звуке великан Дизраэли вылетел из своего угла, как разъярённый носорог. Кулаки его мелькали в воздухе, и было совершенно очевидно, что он способен быка свалить хоть правой, хоть левой рукой. Вмажет один раз - и «Старик с моря» снова потерпит кораблекрушение. Но удары сыпались мимо. Папа каждый раз заставлял его промахнуться. Он грациозно отклонялся то в одну, то в другую сторону вроде тореадоров, которых так любил описывать в своих книгах. Каждый раз, когда казалось, что ему крышка, оказывалось, что ничего подобного - жив курилка! Просто непостижимо, как мог человек его размеров передвигаться с такой быстротой по мельчайшему песку, да ещё и имея металлическую коленную чашечку. Раунд подходил к концу, но рефери боялся взглянуть на часы, чтобы ненароком не схлопотать.
До сих пор Хемингуэй ещё ни разу не ударил противника. Первые две минуты он только увёртывался. Претендент в очередной раз бросился на чемпиона, и на этот раз ему удалось кинуть Папу на живые канаты, после чего он размахнулся правой рукой с такой страшной силой, что, казалось, голова Эрнеста слетела бы с плеч, придись удар по назначению. Но в том-то и дело, что не пришёлся. Папа нырнул, а вместо него свалились с копыт два «столба» из живой ограды ринга.
Рефери не знал, что ему надлежит делать. Зрители, однако, знали. Из толпы выдвинулись два новых «столба», заступив место павших, сомкнули руки, и канат, ограждающий ринг, снова оказался в целости. Наверное, такое случалось и раньше.
Раунд, наконец, закончился. Боксёры не разошлись по своим углам. Собственно говоря, и углов-то не было. Они просто легли на песок.
Из бара пришёл один из официантов и присел рядом с Хемингуэем. Повадки у него были явно секундантские. Он дал Эрнесту бутылку с водой прополоскать рот, как принято у профессионалов. У рефери горло пересохло не меньше. Схватив бутылку, он сделал большой глоток и… чуть не отдал Богу душу. Это было виски со льдом! Неудивительно, что Хемингуэй его не выплюнул. Однако молодой противник уже был на ногах и боксировал с воображаемым соперником. Лишняя минута боя не помешала ему молниеносно восстановиться. Дизраэли даже дышал почти ровно, а Папа лежал навзничь, и его живот тяжело вздымался. Со стороны казалось, что он спит. Однако через мгновение он уже был на ногах и принял боевую стойку.
- И надо было ему лезть в литературу, - подумал приятель-рефери. - Мог бы стать чемпионом мира. А потом открыл бы бар, как и прочие чемпионы.
Как только рефери зазвонил в колокольчик, объявляя начало второго раунда, все как будто оказались в эпицентре бури. Чернокожий боксёр чуял победу. Его удары летели на Папу со всех сторон. Рефери уже готовился к тому моменту, когда придется провозгласить: «Победителем и новым чемпионом стал…»
Бой приближался к своей кульминации. И она наступила. Но совсем не та, которой можно было ожидать. Левая рука белого боксёра с быстротой молнии прочертила воздух, и…претендент рухнул на песок.
Видели ли вы, как падает бык при последнем ударе, направленном прямо в сердце? Вот так же упал и туземец, медленно-медленно, словно устав.
Считать не было необходимости. Однако рефери всё же посчитал. Замедленно, по-чикагски. Но поверженный боец даже не шелохнулся. Белый выиграл нокаутом в первые десять секунд второго раунда. Рефери взял его ручищу, по всем правилам поднял кверху и провозгласил:
- Победитель и по-прежнему чемпион - Папа!
- Кончай с этим и пошли в бар, - сказал чемпион.
История потырена отсюда - https://vringe.com/history/84568-ernest-kheminguey-zhizn-kak-ring.htm