Кот по имени Мякиш, Безымянный заинька и Большая рыба
На самом деле кота зовут, вероятнее всего, совсем не так. Мякишем его назвал Константин Иванович фон Мюнхгаузен, которого, в свою очередь, Мюнхгаузеном назвал я - за патологическую страсть к рассказыванию им самых необыкновенных историй из своей жизни. То он, работая учителем физкультуры, получает звание «Учитель года». То путешествует по Китаю на велосипедах, причём вместе со своими учениками. То слушает концерт «Пинк Флойд» в Праге, сидя на красивом холме рядом с концертным стадионом. То пьёт водку с Гребенщиковым. То дерётся с Шевчуком...
Впрочем, возможно, барон и не врёт. По крайней мере, свои истории он рассказывает с такой неистовой верой в происходящее, что, заподазривая в них вымысел, чувствуешь себя нелепым циником, топчущим детские замки из песка на берегу реки тёплым летним днём.
Сам я, впрочем, зову Мякиша иначе - Хлебокотом. Хлебокот в сложенном состоянии окраской и формой похож на булку хлеба, и потому, наверное, неудивительно, что он живёт в пекарне на первом этаже бывшей бани, мимо которой мы с бароном по утрам ходим на работу.
Хотя это мы сейчас вместе ходим, а до недавнего времени мы с бароном по вахтам ни фига не совпадали: я приезжал - он уезжал, и наоборот. Но тут так получилось, что баронов сменщик допился до фиолетовых тараканов. Дома-то он пьёт почище некоторых, а на вахту приезжает и резко это дело бросает. Здоровье же даже молодого и крепкого человека подобные эквилибры не всегда способно с достоинством выдержать, что уж говорить про гражданина старше пятидесяти лет? Короче, дошло до того, что к нему на рабочее место заходят коллеги по вахте, а он их ведёт в абсолютно пустой и тихий цех и говорит: «Слушайте! Слышите? Голоса...»
В общем, повязали сменщика. А барона Иваныча вызвали вне графика. И теперь мы с ним по утрам ходим вместе на работу мимо Хлебокота и его пекарни, слушая по дороге джаз из моего телефона, разговаривая про путешествия по Вьетнаму дикарями и наслаждаясь запахом свежеиспечённого Де-Кастринского хлеба.
Правда, на днях барон меня напугал. Ко мне, - говорит, какие-то две собаки приходили. Новые, говорит, необычные.
Ну, я ему прямо так и сказал: Костя, говорю, главное - никому про собак не рассказывай, а то и тебя увезут. Я его ещё спросил потом, не пели ли собаки песен, не предлагали ли поклоняться Ктулху и не исчезали ли в туманной дымке. На что Константин Иванович махал руками и клялся в реальной физической природе окружающего его мира.
Благо, что человек не пьёт. Но мало ли чего можно ожидать от того, кто дерётся с Шевчуком?
Оттого, к примеру, увидев за контейнером безымянного простого зайца, вы его лучше сразу сфотографируйте. Чтобы потом было, чем оперировать, когда вас потащат в застенки. Хлебокот, я, конечно, понимаю, плохо получился. Камера на телефоне у меня не самой последней берлинской марки. Но вот заец удался на славу. И оттого я вам сейчас предлагаю им полюбоваться. Даже в двух ипостасях - в виде панды большой и панды маленькой. Панда-папанда.
Наслаждайтесь.
Зайцы, кстати, тоже от Константина Иваныча скачут. Он говорит, что их там в окрестностях его цеха развелось, почти как собак.
И оттого мне что уже даже как-то местами тревожно.