(no subject)
Правда ведь то, что не тот уже пляж, на котором
медной монетою солнце садилось, и длилось
чувство, как будто бы в поезде скором
едем в тоннель, и не скоро
день будет новый.
Правда и то, что тот пляж и тот день и то солнце,
в свете которого ложкою меда пролилось
чувство, сбежавшее вором в оконце,
и притаившись на донце
чашки лиловой,
светит нам, и для него мы возносим молитвы
ввысь, и ему
мы поклоняемся,
лишь перед ним
мы склоняемся,
и перед ним
мы клянемся и каемся,
только за ним мы бросаемся
в ярком пантерьем броске.
медной монетою солнце садилось, и длилось
чувство, как будто бы в поезде скором
едем в тоннель, и не скоро
день будет новый.
Правда и то, что тот пляж и тот день и то солнце,
в свете которого ложкою меда пролилось
чувство, сбежавшее вором в оконце,
и притаившись на донце
чашки лиловой,
светит нам, и для него мы возносим молитвы
ввысь, и ему
мы поклоняемся,
лишь перед ним
мы склоняемся,
и перед ним
мы клянемся и каемся,
только за ним мы бросаемся
в ярком пантерьем броске.