Продолжение предыдущего поста.
Не мое, но интересно же!
«Мы перешли границу между добром и злом в 2009 году» (продолжение)
Сергей Колесников: Почему я рассказал про Дворец Путина.
Начало http://www.livejournal.com/users/ruscesar/267703.html
Каким образом вы решали, куда инвестировать?
Что-то предлагали мы - Горелов, Шамалов, я. Шамалов ездил к Владимиру Владимировичу, и там уже принималось окончательное решение.
Сколько денег вы тогда инвестировали?
В общем итоге, я думаю, с кредитами, со всем - около 50 миллионов. Мы давали еще и кредиты, эти деньги возвращались.
То есть денег в результате ушло меньше?
Ушло меньше.
Сколько?
Точно сейчас не скажу. Мы вели 16 проектов.
В общих чертах, какие еще были проекты?
В области лесопереработки, например, проект целлюлозно-бумажной фабрикой с объемом производства в миллион тонн в Коми. Фабрика под Нижним Новгородом по производству строительных плит. По всем проектам было решение правительства, одобряющее эти проекты, признающее эти проекты важными. Но они не были реализованы из-за прекращения финансирования. В Череповце был построен современный завод, по производству специальных модульных конструкций, позволяющий в течение года построить под ключ несколько крупных медицинских центров. Около трехсот рабочих несколько месяцев работали в Германии, все обучались. На сегодняшний день завод закрыт, и ничего не выпускается. Поэтому опять Россия приобретает медицинские модули за границей. Хотя производство было налажено, выпуск налажен, существенная экономическая эффективность была при производстве модулей в России. Теперь все рабочие на улице.
Но в начале действительно инвестировали, да?
Да, конечно! Но потом сменились приоритеты.
Но изначально какова была природа интереса к инвестициям?
Финансовая. Все инвестиционные проекты были рассчитаны на прибыль. Ни в коем случае не было ни одного проекта, который делался в рамках благотворительности. Это были экономически обоснованные, очень выгодные проекты. Например, в области лесопереработки это были проекты, которые окупались в среднем пять-шесть лет. Это очень хорошая норма окупаемости.
Когда вы узнали про дворец Путина?
Про дворец я узнал в 2005 году. Тогда проект был - маленькое здание на берегу Черного моря, стоимость проекта - 16 миллионов долларов. Всего!
Это мало?
Понимаете, для обычного человека 16 миллионов долларов - это очень большие деньги, иногда совершенно невероятные деньги. В бизнесе 16 миллионов долларов - это не очень много. Значит, 16 миллионов долларов, небольшой дом на берегу Черного моря. Инвестиционный проект был заключен с Управлением делами президента.
И как это развивалось?
2006 год, выиграли право проведения олимпиады. Потом уже изменилось само представление о перспективах. До 2006 года не предполагалось, я бы сказал, такого бесконечного президентства. Идея найти пути и возможности продлить руководство страной, это, в общем-то, 2004-2006 год.
И параллельно рос дворец?
Добавились лифт на пляж, марина, вся эта инфраструктура вокруг, специальная линия электропередач, специальный газопровод, несколько дорог, которые ведут непосредственно к дворцу. Сам дворец видоизменяется, добавляется амфитеатр, зимний театр, делаются три вертолетные площадки.
Я пытаюсь себе представить, как это все происходит. Кто-то сидит и думает: теперь
нужно это, теперь нужен фуникулер, причалы, вертолетные площадки…
Я думаю, что это коллективное творчество. Кто-то говорит: вот, ты знаешь, очень хорошо вот бы это сделать. Ну, давай. А вот бы это сделать. Ну, давай. Три вертолетных площадки - это требование ФСО. Две подъездных дороги - это требование ФСО. Почему три? Потому что минимум должно быть две: вертолет основной и один или два вертолета сопровождения. Если какие-то гости, то опять-таки с сопровождением. И поэтому минимум две, оптимум три. Полностью вся инфраструктура, энергетика, тепло - с тройным резервированием. Если электричество закончилось, включатся дизель-генератор, дизель-генератор закончился - включается резервная линия электропередач. Ну и так далее. То есть существуют определенные нормативы, и как только ты за одно цепляешься, у тебя второе, третье, четвертое выскакивает, и весь этот комплекс начинает расширяться, расширяться, расширяться. Последняя смета, с которой я был ознакомлен, она была где-то на миллиард долларов. Она уже включала какие-то определенные элементы внутренней отделки… Ведь это же не только сама инфраструктура и сам дворец, но дальше у нас идет мебель, картины, столовое серебро, декорирование. Это все очень дорого!
Насколько глубоко вы вникали в то, что там делалось?
Два раза в год я там бывал, участвовал в совещаниях. Но вообще этим проектом, проектом «Юг», а именно - дворцом и виноградником, занимался Николай Шамалов.
Почему вы там бывали?
Из одной корзинки денег деньги брались на инвестиционные проекты и на дворец. Я там должен был быть, потому что я ответственный за инвестиционные проекты, следовательно, я в курсе корзинки, ее объема, и я могу сказать: да, вот такую-то сумму можно взять в такой-то срок, такую-то в такой-то срок и так далее. Либо я говорю, что извините, денег просто нет в этой корзинке, и тогда нужно искать какие-то другие источники, и все.
Когда вы там были последний раз?
Весной 2009 года.
Что он из себя представлял тогда?
Практически полностью построенные все здания, вся инфраструктура.
Все здания - это сколько?
Около 20 зданий. Но не было никакой отделки. Снимки, которые появились в российском интернете - это все кто-то сделал уже осенью 2010 года. Когда я его видел, внешняя отделка только началась.
Что случилось в 2008 году?
В конце 2008 случился кризис. А в начале 2009 Шамалов мне сообщил, что принято решение. Все деньги, которые мы сформировали и которые мы должны были по нашей договоренности вкладывать в инвестиционные проекты в России, - всё закрыть и все деньги вкладывать во дворец. Я сказал, что так мы не договаривались, это первое. И второе, ведь это связано с увольнением людей, с разрушением этих инвестиционных проектов, с крахом всей той работы, которая велась в течение этих пяти-семи лет. Получилась ситуация, при которой ты работал-работал, что-то создавал-создавал, потом тебе говорят: да нет, ничего, то, что ты там наделал, не надо, у нас теперь другие задачи, вот нам дворец нужно заканчивать. Хорошие инвестиционные проекты? Да, хорошие проекты. Нужные? Да, нужные.Но сейчас все закрываем, а потом посмотрим. И получается, что ты столько лет работал и отдавал свои силы и знания, свой кусок жизни - ради чего? Ради вот этого сооружения на берегу? В которое три, четыре, пять раз в год кто-то приедет, кто-то там проведет несколько дней. Мне просто обидно. Мне стало, в принципе, очень жалко и своего времени, и своих знаний, и своих сил, и вот этой части жизни. Я уж не говорю о том, сколько людей потеряло работу.
Сколько?
Тысячи. Они были вышвырнуты на улицу из-за того, что все эти деньги были изъяты и переброшены на дворец. Я высказал свое несогласие, и ушел.
Дальше как развивалась ваша судьба?
Дальше, естественно, был отключен от всех проектов полностью. Дальше у меня впервые в моей жизни начались дни, когда утром мне не нужно было вскакивать и бежать куда-то по делам. У меня резко замолчал телефон. Если раньше у меня было там 50, а иногда и 100 звонков в день, то сначала их стало 20, потом 10, потом 5. Совершенно новая жизнь! Совершенно новая фантастическая жизнь. Есть время подумать, есть время просто посмотреть по сторонам. Удивительное ощущение, которого у меня никогда в жизни не было.
Вы богатый человек?
Богатый человек - это человек, который тратит меньше, чем, ну, скажем, имеет. Учитывая то, что я трачу очень мало денег, то я человек богатый.
А когда вы вообще стали состоятельным человеком?
Это субъективное понимание. Я считаю, что я стал состоятельным человеком где-то, ну, в 1980х годах. Я руководил отделом в большом и закрытом НИИ, естественно, с учетом научных степеней и премий я в то время получал где-то в районе от 800 рублей до тысячи.
Сказочные по тем временам деньги. Вы доктор наук?
Да. Я, помню, платил партийные взносы с такой суммы. Мы работали в очень серьезных областях. Была ситуация, когда денег много, девать их некуда. Какую-то хорошую машину купить было невозможно, дачу купить было сложно, о загранице и думать было нельзя, рестораны, что называется, не моя стихия, я в любой ситуации предпочитаю лучше перекусить дома, то, что сделает жена. Но состоятельным человеком я себя почувствовал именно в тот момент.
И с тех пор это ощущение не менялось?
Нет.
Когда вы уехали?
В сентябре 2010 года.
Почему?
Потому что я принял решение опубликовать письмо.
Но письмо было опубликовано только в декабре.
Оказалось, что прийти и опубликовать статью в серьезном издании на западе нельзя. Нужно вначале представить все доказательства. Все это время, начиная с сентября по декабрь готовились документы, все проверялось, все материалы были проверены юристами. И только после того, как стало ясно, что то, что я говорю, это правда, - только после этого корреспондент согласился встретиться и написать эту статью.
Корреспондент Washington Post?
Да, Дэвид Игнэйшиус (David Ignatius, штатный колумнист газеты Washington Post, опубликовал статью о Колесникове, его открытом письме Медведеву, и дворце 23 декабря 2010 г. - М.Г.)
Кто проверял все эти данные?
Американская юридическая компания.
Которую вы наняли?
Да, естественно, я платил деньги - и очень большие деньги. Я вам могу сказать, у меня такое ощущение, что самая дорогая вещь - это американские юристы.
Почему вы приняли решение опубликовать это письмо?
С одной стороны, вопрос сложный, с другой стороны, простой. Если ты россиянин, если Россия твоя родина, и если ты что-то можешь сделать для нее, то поступок совершенно естественный. Иногда я думал, а смог бы я, например, как мой отец, подняться из окопа в атаку. Ну, и пришел к выводу, что, наверное, смог.
Меня интересует момент выбора. Потому что вы рассказываете, что, собственно, вся
информация была и раньше, гораздо раньше. Вы о ней не думали, вы думали о работе. В какой-то момент вы решили задуматься?
С моей позиции - мы делали хорошее, благородное дело. Мы эти деньги не вкладывали ни в водку, ни в наркотики. Мы строили больницы, строили операционные, обеспечивали лекарствами, обучали врачей. Полезно для общества? Полезно. Часть этих денег мы оставляли, с тем, чтобы потом инвестировать их в развитие промышленности России, в высокотехнологичное современное производство. Полезно? Полезно. Да, грубо говоря, собственником становится другой человек. Должен был быть Абрамович, стал другой. Но для тысяч рабочих, для России есть разница? По большому счету, нет. Важно, что этот завод есть, что он работает, что производится продукция. А вот когда все это стало зачеркиваться и на первое место вылез дворец и виноградник, вот тогда все изменилось. Ключик повернулся и все, и все это из нормального сразу стало в определенном смысле гадким и мерзким.
То есть это баланс добра и зла.
Конечно! Мы перешли границу между добром и злом, и перешли ее в 2009 году. После того как было принято решение прекратить все инвестиционные проекты, сосредоточиться на дворце, мы перешли эту грань. А после того, как я еще проанализировал вот эту всю ситуацию, после того, как я проанализировал, куда мы идем, вообще, что сегодня происходит в стране, я принял решение не просто уйти.
Что значит, проанализировали эту ситуацию?
Когда появилось время - учитывая то, что все-таки я физик по образованию и какая-то способность к анализу и к логическому мышлению заложена, то я стал анализировать ситуацию, которая сложилась в России, и к чему мы идем. Мой анализ привел к выводу, что никакого реально положительного развития у страны нет. Страна идет к краху. Причем к краху достаточно серьезному, возможно, к революции. А учитывая то, что сегодня Россия ядерная держава, а революция в стране, в которой существует такое огромное количество ядерного оружия, - невероятно опасная вещь для существования всего мира, я пришел к выводу, что надо что-то делать. Это были самые главные побудительные мотивы, то, почему я решил написать письмо. Ну, в конечном итоге, ладно, скажем, у меня большая часть жизни прожита, но ведь есть же дети, есть внуки, не только у меня, у всех. И у них-то что, у них-то какое будущее? Вот этого будущего у них нет.
И в результате вы написали открытое письмо Медведеву. Почему, после всего, что вы
проанализировали, вы верите ему?
Я не особо верю Медведеву, но, понимаете, существует государство, существует глава государства. Я убежден, что у каждого человека, даже если он связан определенными обязательствами, всегда существует возможность проявить себя. Тем более если этот человек - президент России. Пусть это 2 процента вероятности, пусть 1 процент, но исключать эту возможность, лишить человека права использовать свои возможности тоже было бы неверно. Поэтому я обратился к нему. Ведь Дмитрий Анатольевич говорит замечательные, красивые и правильные вещи.
Например?
Например, борьба с коррупцией. Например, модернизация. Например, верховенство закона. Можно продолжить этот ряд дальше, дальше и дальше. Но результат - ноль. Везде! Коррупция только растет. О закон вытирают ноги практически уже… ну, не хочу сказать - каждый, но тот, кто хочет, имеет достаточно денег, вытирает ноги. Модернизация… Вы знаете, в моем представлении никакой модернизации не только не идет, а идет, наоборот, процесс деградации науки, техники. Проект Сколково, с одной стороны, проект хороший, но то, как он сегодня развивается, приводит к тому, что существующие прекрасные или, может быть, сегодня уже не прекрасные, но, по крайней мере, существующие у нас в стране научные центры начинают гибнуть из-за отсутствия финансирования и направления этих денег в Сколково. Что есть, мы губим. А будет Сколково или не будет Сколково - это еще вопрос.
На что вы рассчитывали после того, как опубликовали письмо?
Я считаю, что ситуация в России должна измениться. Измениться она может только двумя способами - это революционным, которого бы очень не хотелось, но он наиболее вероятен, и, может быть, путем определенного давления со стороны общества, со стороны элит, со стороны интеллигенции на власть. Так, чтобы власть все-таки смогла понять, что без организации реальной политической жизни, без освобождения средств массовой информации, без проведения реальных выборов она обречена. Самое главное - она неэффективна экономически. Все, что она делает, не приводит ни к какому положительному результату. И даже совершенно прекрасные, благоприятные экономические условия, например, цена нефти, приводит только к одному - к тому, что просто большая и большая часть бюджета разворовывается. Все падает, образование - уже дальше некуда, здравоохранение - трудно себе представить ту пропасть, в которой сегодня находится наше здравоохранение. Ликвидированы десятки тысяч фельдшерских пунктов по стране, практически здравоохранение в деревнях, в поселках, в маленьких городах полностью отсутствует. Сегодня идет геноцид народа. 15 миллионов россиян - убыль населения за эти годы. 500 человек каждый день, молодых людей в возрасте от 15 до 35 лет погибают от наркотиков. Каждый день - 500! Это практически каждый день Беслан, а через какое-то время уже будет два Беслана каждый день. Все молчат. А количество потребляемой водки? Это все приводит к генетическим изменениям нации. Страна вырождается. Но именно такая страна и нужна существующему режиму. Им совершенно не нужны умные, эффективные, здоровые, здравомыслящие, им показана дорога: ребята, будьте любезны за рубеж. Полтора миллиона уехали. Малый бизнес падает, средний бизнес падает, высокотехнологичные области у нас только деградируют. Потому что не нужны люди думающие, потому что они будут думать, видеть и… они будут бороться.
Это замечательная, практически предвыборная речь, но я переформулирую свой
вопрос. Вы потратили большое количество денег, огромное количество времени на то, чтобы подготовить это письмо. Какова была реакция?
Официальная реакция практически нулевая. Первая реакция: это вообще все ерунда, и никто к этому отношения не имеет и знать не знает.
Это сказал Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьер-министра.
Да, это сказал Песков, а потом сказал Кожин (управляющий делами президента Владимир Кожин. - М.Г.). А после того, как были опубликованы найденные договоры с Управлением делами (в апреле «Новая газета» опубликовала копии договоров, подтверждающие утверждения Сергея Колесникова. - М.Г.), Кожин сказал: ну, были, да, ну, участвовали. Так же было подтверждено участие ФСО и Спецстроя России в этом проекте.
Оно того стоило?
Я считаю, что письмо повлияло, и очень сильно, на нынешнюю российскую ситуацию. Больше миллиона человек прочитали письмо на сайте, сколько-то миллионов людей прочитали его на других сайтах. Люди начинают задумываться. Наша главная задача - каким-то образом заставить россиян начать думать и немножечко анализировать сложившуюся в стране ситуацию. Те люди, которые были у власти все эти годы, должны отчитаться о том, что они обещали и что выполнили. Я не хотел этого говорить, но я считаю, что мое письмо сыграло определенную роль. Может быть, это какое-то самомнение или еще что-то, но это мое ощущение. Все-таки после декабря ситуация в стране меняется.
В чем вы это видите?
Я же разговариваю с людьми, со своими друзьями, я встречаюсь с новыми людьми. И я вижу, что очень многие сегодня стали понимать, что страна в тупике, что нужно что-то менять. К сожалению, ничего поменять с этим режимом невозможно.
«Петромед» до сих пор существует?
Да, «Петромед» существует.
Сейчас, я так понимаю, вы нигде постоянно не живете, мотаетесь по Европе. Почему?
Очень трудно выбрать, потому что в Россию тянет.
Останавливаетесь у друзей?
Не только у друзей. Попробуем где-то здесь пожить, там пожить. Много интересного смотрим, что мы еще не посмотрели. Было очень много работы, и не хватало времени на то, чтобы посмотреть какие-то страны, познакомиться с людьми. Сейчас появилось это время. Поэтому выбираем.
Вы думаете, вы вернетесь в Россию?
Уверен.
Когда?
В следующем году.
Что будет в следующем году?
Я готов записать, что будет, и в следующем году мы с вами посмотрим, верен мой расчет или нет.
Источник: Сноб
«Мы перешли границу между добром и злом в 2009 году» (продолжение)
- 26 Июн, 2011 at 8:34 AM
Сергей Колесников: Почему я рассказал про Дворец Путина.
Начало http://www.livejournal.com/users/ruscesar/267703.html
Каким образом вы решали, куда инвестировать?
Что-то предлагали мы - Горелов, Шамалов, я. Шамалов ездил к Владимиру Владимировичу, и там уже принималось окончательное решение.
Сколько денег вы тогда инвестировали?
В общем итоге, я думаю, с кредитами, со всем - около 50 миллионов. Мы давали еще и кредиты, эти деньги возвращались.
То есть денег в результате ушло меньше?
Ушло меньше.
Сколько?
Точно сейчас не скажу. Мы вели 16 проектов.
В общих чертах, какие еще были проекты?
В области лесопереработки, например, проект целлюлозно-бумажной фабрикой с объемом производства в миллион тонн в Коми. Фабрика под Нижним Новгородом по производству строительных плит. По всем проектам было решение правительства, одобряющее эти проекты, признающее эти проекты важными. Но они не были реализованы из-за прекращения финансирования. В Череповце был построен современный завод, по производству специальных модульных конструкций, позволяющий в течение года построить под ключ несколько крупных медицинских центров. Около трехсот рабочих несколько месяцев работали в Германии, все обучались. На сегодняшний день завод закрыт, и ничего не выпускается. Поэтому опять Россия приобретает медицинские модули за границей. Хотя производство было налажено, выпуск налажен, существенная экономическая эффективность была при производстве модулей в России. Теперь все рабочие на улице.
Но в начале действительно инвестировали, да?
Да, конечно! Но потом сменились приоритеты.
Но изначально какова была природа интереса к инвестициям?
Финансовая. Все инвестиционные проекты были рассчитаны на прибыль. Ни в коем случае не было ни одного проекта, который делался в рамках благотворительности. Это были экономически обоснованные, очень выгодные проекты. Например, в области лесопереработки это были проекты, которые окупались в среднем пять-шесть лет. Это очень хорошая норма окупаемости.
Когда вы узнали про дворец Путина?
Про дворец я узнал в 2005 году. Тогда проект был - маленькое здание на берегу Черного моря, стоимость проекта - 16 миллионов долларов. Всего!
Это мало?
Понимаете, для обычного человека 16 миллионов долларов - это очень большие деньги, иногда совершенно невероятные деньги. В бизнесе 16 миллионов долларов - это не очень много. Значит, 16 миллионов долларов, небольшой дом на берегу Черного моря. Инвестиционный проект был заключен с Управлением делами президента.
И как это развивалось?
2006 год, выиграли право проведения олимпиады. Потом уже изменилось само представление о перспективах. До 2006 года не предполагалось, я бы сказал, такого бесконечного президентства. Идея найти пути и возможности продлить руководство страной, это, в общем-то, 2004-2006 год.
И параллельно рос дворец?
Добавились лифт на пляж, марина, вся эта инфраструктура вокруг, специальная линия электропередач, специальный газопровод, несколько дорог, которые ведут непосредственно к дворцу. Сам дворец видоизменяется, добавляется амфитеатр, зимний театр, делаются три вертолетные площадки.
Я пытаюсь себе представить, как это все происходит. Кто-то сидит и думает: теперь
нужно это, теперь нужен фуникулер, причалы, вертолетные площадки…
Я думаю, что это коллективное творчество. Кто-то говорит: вот, ты знаешь, очень хорошо вот бы это сделать. Ну, давай. А вот бы это сделать. Ну, давай. Три вертолетных площадки - это требование ФСО. Две подъездных дороги - это требование ФСО. Почему три? Потому что минимум должно быть две: вертолет основной и один или два вертолета сопровождения. Если какие-то гости, то опять-таки с сопровождением. И поэтому минимум две, оптимум три. Полностью вся инфраструктура, энергетика, тепло - с тройным резервированием. Если электричество закончилось, включатся дизель-генератор, дизель-генератор закончился - включается резервная линия электропередач. Ну и так далее. То есть существуют определенные нормативы, и как только ты за одно цепляешься, у тебя второе, третье, четвертое выскакивает, и весь этот комплекс начинает расширяться, расширяться, расширяться. Последняя смета, с которой я был ознакомлен, она была где-то на миллиард долларов. Она уже включала какие-то определенные элементы внутренней отделки… Ведь это же не только сама инфраструктура и сам дворец, но дальше у нас идет мебель, картины, столовое серебро, декорирование. Это все очень дорого!
Насколько глубоко вы вникали в то, что там делалось?
Два раза в год я там бывал, участвовал в совещаниях. Но вообще этим проектом, проектом «Юг», а именно - дворцом и виноградником, занимался Николай Шамалов.
Почему вы там бывали?
Из одной корзинки денег деньги брались на инвестиционные проекты и на дворец. Я там должен был быть, потому что я ответственный за инвестиционные проекты, следовательно, я в курсе корзинки, ее объема, и я могу сказать: да, вот такую-то сумму можно взять в такой-то срок, такую-то в такой-то срок и так далее. Либо я говорю, что извините, денег просто нет в этой корзинке, и тогда нужно искать какие-то другие источники, и все.
Когда вы там были последний раз?
Весной 2009 года.
Что он из себя представлял тогда?
Практически полностью построенные все здания, вся инфраструктура.
Все здания - это сколько?
Около 20 зданий. Но не было никакой отделки. Снимки, которые появились в российском интернете - это все кто-то сделал уже осенью 2010 года. Когда я его видел, внешняя отделка только началась.
Что случилось в 2008 году?
В конце 2008 случился кризис. А в начале 2009 Шамалов мне сообщил, что принято решение. Все деньги, которые мы сформировали и которые мы должны были по нашей договоренности вкладывать в инвестиционные проекты в России, - всё закрыть и все деньги вкладывать во дворец. Я сказал, что так мы не договаривались, это первое. И второе, ведь это связано с увольнением людей, с разрушением этих инвестиционных проектов, с крахом всей той работы, которая велась в течение этих пяти-семи лет. Получилась ситуация, при которой ты работал-работал, что-то создавал-создавал, потом тебе говорят: да нет, ничего, то, что ты там наделал, не надо, у нас теперь другие задачи, вот нам дворец нужно заканчивать. Хорошие инвестиционные проекты? Да, хорошие проекты. Нужные? Да, нужные.Но сейчас все закрываем, а потом посмотрим. И получается, что ты столько лет работал и отдавал свои силы и знания, свой кусок жизни - ради чего? Ради вот этого сооружения на берегу? В которое три, четыре, пять раз в год кто-то приедет, кто-то там проведет несколько дней. Мне просто обидно. Мне стало, в принципе, очень жалко и своего времени, и своих знаний, и своих сил, и вот этой части жизни. Я уж не говорю о том, сколько людей потеряло работу.
Сколько?
Тысячи. Они были вышвырнуты на улицу из-за того, что все эти деньги были изъяты и переброшены на дворец. Я высказал свое несогласие, и ушел.
Дальше как развивалась ваша судьба?
Дальше, естественно, был отключен от всех проектов полностью. Дальше у меня впервые в моей жизни начались дни, когда утром мне не нужно было вскакивать и бежать куда-то по делам. У меня резко замолчал телефон. Если раньше у меня было там 50, а иногда и 100 звонков в день, то сначала их стало 20, потом 10, потом 5. Совершенно новая жизнь! Совершенно новая фантастическая жизнь. Есть время подумать, есть время просто посмотреть по сторонам. Удивительное ощущение, которого у меня никогда в жизни не было.
Вы богатый человек?
Богатый человек - это человек, который тратит меньше, чем, ну, скажем, имеет. Учитывая то, что я трачу очень мало денег, то я человек богатый.
А когда вы вообще стали состоятельным человеком?
Это субъективное понимание. Я считаю, что я стал состоятельным человеком где-то, ну, в 1980х годах. Я руководил отделом в большом и закрытом НИИ, естественно, с учетом научных степеней и премий я в то время получал где-то в районе от 800 рублей до тысячи.
Сказочные по тем временам деньги. Вы доктор наук?
Да. Я, помню, платил партийные взносы с такой суммы. Мы работали в очень серьезных областях. Была ситуация, когда денег много, девать их некуда. Какую-то хорошую машину купить было невозможно, дачу купить было сложно, о загранице и думать было нельзя, рестораны, что называется, не моя стихия, я в любой ситуации предпочитаю лучше перекусить дома, то, что сделает жена. Но состоятельным человеком я себя почувствовал именно в тот момент.
И с тех пор это ощущение не менялось?
Нет.
Когда вы уехали?
В сентябре 2010 года.
Почему?
Потому что я принял решение опубликовать письмо.
Но письмо было опубликовано только в декабре.
Оказалось, что прийти и опубликовать статью в серьезном издании на западе нельзя. Нужно вначале представить все доказательства. Все это время, начиная с сентября по декабрь готовились документы, все проверялось, все материалы были проверены юристами. И только после того, как стало ясно, что то, что я говорю, это правда, - только после этого корреспондент согласился встретиться и написать эту статью.
Корреспондент Washington Post?
Да, Дэвид Игнэйшиус (David Ignatius, штатный колумнист газеты Washington Post, опубликовал статью о Колесникове, его открытом письме Медведеву, и дворце 23 декабря 2010 г. - М.Г.)
Кто проверял все эти данные?
Американская юридическая компания.
Которую вы наняли?
Да, естественно, я платил деньги - и очень большие деньги. Я вам могу сказать, у меня такое ощущение, что самая дорогая вещь - это американские юристы.
Почему вы приняли решение опубликовать это письмо?
С одной стороны, вопрос сложный, с другой стороны, простой. Если ты россиянин, если Россия твоя родина, и если ты что-то можешь сделать для нее, то поступок совершенно естественный. Иногда я думал, а смог бы я, например, как мой отец, подняться из окопа в атаку. Ну, и пришел к выводу, что, наверное, смог.
Меня интересует момент выбора. Потому что вы рассказываете, что, собственно, вся
информация была и раньше, гораздо раньше. Вы о ней не думали, вы думали о работе. В какой-то момент вы решили задуматься?
С моей позиции - мы делали хорошее, благородное дело. Мы эти деньги не вкладывали ни в водку, ни в наркотики. Мы строили больницы, строили операционные, обеспечивали лекарствами, обучали врачей. Полезно для общества? Полезно. Часть этих денег мы оставляли, с тем, чтобы потом инвестировать их в развитие промышленности России, в высокотехнологичное современное производство. Полезно? Полезно. Да, грубо говоря, собственником становится другой человек. Должен был быть Абрамович, стал другой. Но для тысяч рабочих, для России есть разница? По большому счету, нет. Важно, что этот завод есть, что он работает, что производится продукция. А вот когда все это стало зачеркиваться и на первое место вылез дворец и виноградник, вот тогда все изменилось. Ключик повернулся и все, и все это из нормального сразу стало в определенном смысле гадким и мерзким.
То есть это баланс добра и зла.
Конечно! Мы перешли границу между добром и злом, и перешли ее в 2009 году. После того как было принято решение прекратить все инвестиционные проекты, сосредоточиться на дворце, мы перешли эту грань. А после того, как я еще проанализировал вот эту всю ситуацию, после того, как я проанализировал, куда мы идем, вообще, что сегодня происходит в стране, я принял решение не просто уйти.
Что значит, проанализировали эту ситуацию?
Когда появилось время - учитывая то, что все-таки я физик по образованию и какая-то способность к анализу и к логическому мышлению заложена, то я стал анализировать ситуацию, которая сложилась в России, и к чему мы идем. Мой анализ привел к выводу, что никакого реально положительного развития у страны нет. Страна идет к краху. Причем к краху достаточно серьезному, возможно, к революции. А учитывая то, что сегодня Россия ядерная держава, а революция в стране, в которой существует такое огромное количество ядерного оружия, - невероятно опасная вещь для существования всего мира, я пришел к выводу, что надо что-то делать. Это были самые главные побудительные мотивы, то, почему я решил написать письмо. Ну, в конечном итоге, ладно, скажем, у меня большая часть жизни прожита, но ведь есть же дети, есть внуки, не только у меня, у всех. И у них-то что, у них-то какое будущее? Вот этого будущего у них нет.
И в результате вы написали открытое письмо Медведеву. Почему, после всего, что вы
проанализировали, вы верите ему?
Я не особо верю Медведеву, но, понимаете, существует государство, существует глава государства. Я убежден, что у каждого человека, даже если он связан определенными обязательствами, всегда существует возможность проявить себя. Тем более если этот человек - президент России. Пусть это 2 процента вероятности, пусть 1 процент, но исключать эту возможность, лишить человека права использовать свои возможности тоже было бы неверно. Поэтому я обратился к нему. Ведь Дмитрий Анатольевич говорит замечательные, красивые и правильные вещи.
Например?
Например, борьба с коррупцией. Например, модернизация. Например, верховенство закона. Можно продолжить этот ряд дальше, дальше и дальше. Но результат - ноль. Везде! Коррупция только растет. О закон вытирают ноги практически уже… ну, не хочу сказать - каждый, но тот, кто хочет, имеет достаточно денег, вытирает ноги. Модернизация… Вы знаете, в моем представлении никакой модернизации не только не идет, а идет, наоборот, процесс деградации науки, техники. Проект Сколково, с одной стороны, проект хороший, но то, как он сегодня развивается, приводит к тому, что существующие прекрасные или, может быть, сегодня уже не прекрасные, но, по крайней мере, существующие у нас в стране научные центры начинают гибнуть из-за отсутствия финансирования и направления этих денег в Сколково. Что есть, мы губим. А будет Сколково или не будет Сколково - это еще вопрос.
На что вы рассчитывали после того, как опубликовали письмо?
Я считаю, что ситуация в России должна измениться. Измениться она может только двумя способами - это революционным, которого бы очень не хотелось, но он наиболее вероятен, и, может быть, путем определенного давления со стороны общества, со стороны элит, со стороны интеллигенции на власть. Так, чтобы власть все-таки смогла понять, что без организации реальной политической жизни, без освобождения средств массовой информации, без проведения реальных выборов она обречена. Самое главное - она неэффективна экономически. Все, что она делает, не приводит ни к какому положительному результату. И даже совершенно прекрасные, благоприятные экономические условия, например, цена нефти, приводит только к одному - к тому, что просто большая и большая часть бюджета разворовывается. Все падает, образование - уже дальше некуда, здравоохранение - трудно себе представить ту пропасть, в которой сегодня находится наше здравоохранение. Ликвидированы десятки тысяч фельдшерских пунктов по стране, практически здравоохранение в деревнях, в поселках, в маленьких городах полностью отсутствует. Сегодня идет геноцид народа. 15 миллионов россиян - убыль населения за эти годы. 500 человек каждый день, молодых людей в возрасте от 15 до 35 лет погибают от наркотиков. Каждый день - 500! Это практически каждый день Беслан, а через какое-то время уже будет два Беслана каждый день. Все молчат. А количество потребляемой водки? Это все приводит к генетическим изменениям нации. Страна вырождается. Но именно такая страна и нужна существующему режиму. Им совершенно не нужны умные, эффективные, здоровые, здравомыслящие, им показана дорога: ребята, будьте любезны за рубеж. Полтора миллиона уехали. Малый бизнес падает, средний бизнес падает, высокотехнологичные области у нас только деградируют. Потому что не нужны люди думающие, потому что они будут думать, видеть и… они будут бороться.
Это замечательная, практически предвыборная речь, но я переформулирую свой
вопрос. Вы потратили большое количество денег, огромное количество времени на то, чтобы подготовить это письмо. Какова была реакция?
Официальная реакция практически нулевая. Первая реакция: это вообще все ерунда, и никто к этому отношения не имеет и знать не знает.
Это сказал Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьер-министра.
Да, это сказал Песков, а потом сказал Кожин (управляющий делами президента Владимир Кожин. - М.Г.). А после того, как были опубликованы найденные договоры с Управлением делами (в апреле «Новая газета» опубликовала копии договоров, подтверждающие утверждения Сергея Колесникова. - М.Г.), Кожин сказал: ну, были, да, ну, участвовали. Так же было подтверждено участие ФСО и Спецстроя России в этом проекте.
Оно того стоило?
Я считаю, что письмо повлияло, и очень сильно, на нынешнюю российскую ситуацию. Больше миллиона человек прочитали письмо на сайте, сколько-то миллионов людей прочитали его на других сайтах. Люди начинают задумываться. Наша главная задача - каким-то образом заставить россиян начать думать и немножечко анализировать сложившуюся в стране ситуацию. Те люди, которые были у власти все эти годы, должны отчитаться о том, что они обещали и что выполнили. Я не хотел этого говорить, но я считаю, что мое письмо сыграло определенную роль. Может быть, это какое-то самомнение или еще что-то, но это мое ощущение. Все-таки после декабря ситуация в стране меняется.
В чем вы это видите?
Я же разговариваю с людьми, со своими друзьями, я встречаюсь с новыми людьми. И я вижу, что очень многие сегодня стали понимать, что страна в тупике, что нужно что-то менять. К сожалению, ничего поменять с этим режимом невозможно.
«Петромед» до сих пор существует?
Да, «Петромед» существует.
Сейчас, я так понимаю, вы нигде постоянно не живете, мотаетесь по Европе. Почему?
Очень трудно выбрать, потому что в Россию тянет.
Останавливаетесь у друзей?
Не только у друзей. Попробуем где-то здесь пожить, там пожить. Много интересного смотрим, что мы еще не посмотрели. Было очень много работы, и не хватало времени на то, чтобы посмотреть какие-то страны, познакомиться с людьми. Сейчас появилось это время. Поэтому выбираем.
Вы думаете, вы вернетесь в Россию?
Уверен.
Когда?
В следующем году.
Что будет в следующем году?
Я готов записать, что будет, и в следующем году мы с вами посмотрим, верен мой расчет или нет.
Источник: Сноб