О первом, достоверно известном русском рыболове-любителе
Оригинал взят у itarasov в О первом, достоверно известном русском рыболове-любителе
На многочисленных интернет-сайтах, форумах и блогах посвященных любительской рыбной ловле размещены популярные статьи и заметки, рассказывающие об истории этого популярного хобби. Достаточно часто мне встречалось упоминание о том, что первым русским рыболовом-любителем являлся князь Ярослав, прозванный Мудрым. При этом, авторы ссылаются на «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. Некоторое время назад, я наконец-то ознакомился с упомянутым сюжетом, и, у меня возникли сомнения в его правдоподобности.
Ярослав Мудрый (ок. 978-1054 гг.). Реконструкция по черепу М.М. Герасимова. 1939 г.
Сюжет относится к событиям начала войны с польским князем Болеславом I Храбрым. Именно на рыбной ловле, по свидетельству Н.М. Карамзина, Ярослав узнает о вторжении польского войска в русские земли, которое случилось летом 1018 г. Вот как он излагает это событие:
«Польские Историки пишут, что он никак не ожидал Болеславова нападения и беспечно удил рыбу в Днепре, когда гонец привез ему весть о сей опасности; что Князь Российский в ту же минуту бросил уду на землю и сказав: не время думать о забаве; время спасать отечество, вышел в поле, с Варягами и Россиянами».
Странно, что блестящий знаток древнерусских летописей и различных документов ссылается на «польских историков». Вывод один - в русских источниках этот сюжет неизвестен. Н.М. Карамзин назвал имена трех польских хронистов, это Мартин Галлус, он же Галл Аноним, Винцентий Кадлубек, и Ян Длугош. Что же они пишут по интересующему нас вопросу?
Галл Аноним «Хроника и деяния князей или правителей польских» (созд. ок. 1107-1113 гг.). Книга 1, глава 7. «Каким образом Болеслав вошел бесстрашно в земли Руси».
«И он не задерживался в пути: не брал городов, не собирал денег, как это делали его враги, а поспешил на Киев, столицу королевства, чтобы захватить одновременно и королевский замок и самого короля; а король русских с простотою, свойственной его народу, в то время, когда ему сообщили о неожиданном вторжении Болеслава, ловил на лодке удочкой рыбу. Он с трудом мог этому поверить, но так как многие подтверждали это сообщение, пришел в ужас. Потом только, поднеся к губам большой и указательный палец и поплевав, по обычаю рыболовов, на удочку, произнес, как говорят, на бесчестие своего народа такие слова: "Так как Болеслав занимается не таким искусством [т.е. не рыбной ловлей - прим.], а привык носить рыцарское оружие, потому-то Бог и предназначил передать в его руки и город этот, и королевство русских, и все богатство". Сказав так и не мешкая более, он обратился в бегство».
Однако, как интересно Николай Михайлович интерпретировал этот сюжет, ровно с противоположным смыслом. Мифотворчество в чистом виде:). Тем не менее, продолжим.
Винцентий Кадлубек «Польская хроника» (созд. ок. кон. XII - нач. XII вв.). Книга II, глава 12.
«Поставил там королём какого-то своего родственника, причём самого короля русских он одолел даже не в сражении, а лишь повергнув в жалкий страх. Ведь тому сообщили, что Болеслав угрожает, когда он забавлялся рыбной ловлей, тот бросил удочку и королевство со словами: «Мы попались на удочку тому, кто не учился ловить сомов». Едва произнёс эти слова, как тут же со страхом обратился в бегство, будучи более удачливым в бегстве, чем в боевой схватке».
Ян Длугош «Аналлы или хроники славного королевства Польши» (созд. ок. сер. XV в. - 1480 г.). Книга II. Год [от рождества] Господня 1008-й.
«Когда князю Руси Ярославу, который тогда, предаваясь удовольствиям и развлечениям, удочкой ловил на реке Днепре рыбу, которой в той реке большое изобилие, становится известно, что польский король Болеслав со стремительной скоростью приближается, он, пораженный внезапным страхом, бросил наземь удочку, которую держал в руке, и сказал: «Ни к чему теперь эта удочка, да и рыбу ловить [не время], но следует позаботиться, как противостоять врагу, чтобы не попасться на удочку врагу свирепому, могущественному и жаждущему нашей крови».
Итак, самая поздняя по времени создания хроника, из вышеприведенных, принадлежит Яну Длугошу. Исследователи его труда отмечают, что он пользовался разнообразными источниками, и в том числе, работами своих предшественников. С большой долей вероятности, рассматриваемый сюжет был заимствован им у Винцентия Кадлубека. На эту мысль наталкивают, прежде всего, схожесть некоторых фраз. Сравните: «забавлялся рыбной ловлей» - «предаваясь удовольствиям и развлечениям, удочкой ловил на реке»; «бросил удочку» - «бросил наземь удочку»; «повергнув в жалкий страх» - «пораженный внезапным страхом»; «попались на удочку тому» - «попасться на удочку врагу».
Что же касается различия фраз, вложенных в уста князя Ярослава, то тут следующая ситуация. Для средневековых, и не только, авторов исторических трудов было характерным тенденциозность изложения некоторых событий. Так, в описании врагов своего государства и их действий нередко употреблялись уничижительные и оскорбительные выражения. Слова же и поступки своих правителей и героев описаны в восхвалительной и превозносительной манере. Примеры этому, при изложении в т.ч. польско-русских конфликтов можно найти и у Винцентия Кадлубека, и у Галла Анонима. А вот Ян Длугош не относился к князю Ярославу как к внешнему врагу. В его понимании - русские и поляки были почти одним народом, а русские и польские земли - одним государством, внутри которого периодически вспыхивала междоусобная борьба за власть в отдельных княжествах. Отсюда, и более доброжелательное отношение к русскому князю.
Винцентий Кадлубек имел своим непосредственным предшественником Галла Анонима, и, по мнению источниковедов, в полной мере воспользовался его хроникой, несмотря на то, что ни разу не назвал его имени. В итоге, не имея никаких других, более ранних источников, можно считать, что именно Галл Аноним является первым, кто письменно изложил сюжет о рыбалке Ярослава Мудрого.
Первое, что мне бросилось в глаза при прочтении сюжета, это фраза - «многие подтверждали это сообщение». Достаточно немыслимо и фантастично представить, что трусливые слова русского князя так разнеслись по городам и весям, что спустя почти столетие дошли в неизменном виде до польского летописца. И это при том, что в те времена позор господина или правителя автоматически распространялся и на его ближайшее окружение, которое, конечно же, не могло подобного допустить. Ну а каким «испорченным телефоном» могло передаваться устное свидетельство, и говорить не приходится.
Обращает на себя внимание и приведенный факт занятия Ярославом рыбной ловлей - совершенно не характерной для того времени забавы высшего сословия. Увлечением, достойным князей и их окружения, считалась охота, свидетельств об этом хватает и в русских летописях, и, достаточно много в хронике Галла Анонима. Охота ассоциировалась со смелостью, храбростью, ловкостью, мастерством и т.п. Правители нередко сравнивались с могучими и бесстрашными зверями - львами, медведями, зубрами и т.д. Охота, как развлечение, считалась прерогативой людей наделенных властью и обладающими богатствами. Всего этого не скажешь о рыбной ловле с удочкой, забавой, которой свободно могли заниматься представители низших сословий. Вспомните - «с простотою, свойственной его народу <…> ловил на лодке удочкой рыбу». Вложив в руки русского князя удочку, а не копье, приписывая ему занятие, недостойное настоящего правителя, польский историк словно подчеркивает моральное право Болеслава на владение русскими землями.
Вообще, исследователи отмечают, что Галл Аноним был мастером художественного слова, обладал незаурядным писательским талантом и исключительной эрудицией. (Я бы еще добавил, и с фантазией у него было все в порядке:).) Свой труд он писал рифмованной прозой, есть в нем и стихотворные вставки. В сочинении широко использованы обязательные для произведений подобного жанра выдуманные речи и письма, тенденциозные восхваления и хвастливые преувеличения, носящие порой анекдотический характер. При изложении польско-русских столкновений, важным является и уже отмеченное выше пренебрежительное отношение к русским.
На мой взгляд, история с рыбалкой Ярослава является той самой подробностью анекдотического характера, которая была выдумана польским хронистом, как для красочности повествования, так и для создания образа трусливого врага, не способного противостоять доблестному польскому князю.
Не мог пройти мимо одного незначительного, но, любопытного нюанса. Думаю, Галл Аноним о рыбной ловле удочкой знал не понаслышке. Многие, далекие от рыбалки люди, слышали о старинной рыбацкой примете - поплевать на червяка. Вот, только, описать это действие, как оно выглядит со стороны, они вряд ли смогут. А тут - «поднеся к губам большой и указательный палец» - именно этими пальцами насаживают и удерживают червяка на крючке большинство рыболовов. Правда, сам Галл Аноним ужением не занимался, иначе бы не допустил курьезной ошибки. У него, Ярослав плюет не на червяка, а… на удочку! :)))
Что ж, если князь Ярослав Мудрый не подходит на роль первого, достоверно известного русского рыболова-любителя, может, есть другой кандидат? Да, он есть. На это место я предлагаю преподобного Германа Белозерского (Герман Дивный), монаха, ученика преподобного Кирилла - основателя Кирилло-Белозерского монастыря (на оз. Сиверском, в г. Кириллов, Вологодская обл.).
Прп. Герман Дивный. Фрагмент иконы "Собор Новгородских святых".
60-е гг. XX в. (ц. ап. Филиппа в Новгороде).
Биографические данные о прп. Германе (ум. ок. 1428 г.) практически отсутствуют, все сведения о нем происходят из Жития прп. Кирилла Белозерского. Житие было написано в 1462 г. Пахомием Логофетом (Пахомий Серб) - известнейшим писателем-агиографом того времени. Достаточно важным в его сочинении является то, что оно было написано не из переданных многократно устных сведений или отрывочных сюжетов различных источников, а со слов живых очевидцев - учеников прп. Кирилла, монахов, которые бок о бок жили и несли служение рядом с прп. Германом. Вот отрывок Жития, из которого мы и узнаем - чем же этот монах оказался более всего известен.
«Был у святого Кирилла ученик Герман. И, посылая его ловить рыбу для пропитания братьев, святой говорил Герману, какую рыбу ему ловить, поясняя: «Потому, чадо, что ту или иную рыбу просят братья». И Герман уходил ловить, и при Божьей тому Герману помощи, благодаря благословению святого, ту рыбу он и ловил, какую святой повелевал ему, и ничем иным, как одной только удочкой. И этого оказывалось достаточно для пропитания всей братии. Тогда ведь неводом не ловили, только когда наступал праздник Успения Пречистой.»
Конечно же, жанр такого сочинения, как литературного произведения, подразумевает, в т.ч., видеть в делах и поступках описываемых персонажей проявление божественной воли. Прилежное служение вознаграждается свыше, что мы и видим из приведенного сюжета. Успешное ужение только определенных видов рыб, да еще и в большом количестве, происходит «при Божьей тому Герману помощи, благодаря благословению святого». В общем, некий элемент религиозного чуда присутствует.
Вот, только, я атеист, и в подобные чудеса не верю:). А еще, я заядлый рыболов-любитель, немало на своем веку половил удочкой и прекрасно знаю, что нужно для успешного ужения. И это отнюдь не молитвы и помощь высших сил. Но прежде всего - любовь к своему увлечению. А еще это эмоции, страсть и азарт, которые не позволяют нам только лишь созерцать неподвижный поплавок или любоваться красотами природы, а заставляют постоянно экспериментировать, реагировать на изменение ситуации, учиться и накапливать опыт и т.д. и т.п. То есть делать так, что бы рыбалка была не только релаксацией, но и становилась вполне успешной.
Думаю, если бы для прп. Германа рыбная ловля была исключительно лишь одним из способов монастырского служения, некой «обязаловкой», вряд ли бы он постоянно добивался больших уловов, да еще и конкретных видов рыб. Скорее всего, ему были присущи те же черты характера, что и нам - увлеченным рыболовам. Другое дело, что, будучи глубоко религиозным человеком, он вполне естественно мог воспринимать свою страсть как проявление божественной воли, направленной на достижение определенной цели.
Впрочем, это не мешает зачислить преподобного Германа Белозерского в наши ряды, и кроме того, назвать его первым, достоверно известным русским рыболовом-любителем.
ЗЫ: Память прп. Германа Белозерского - в Неделю 3-ю по Пятидесятнице - в Соборах Новгородских и Вологодских святых (в 2014 г. - 29.06).
На многочисленных интернет-сайтах, форумах и блогах посвященных любительской рыбной ловле размещены популярные статьи и заметки, рассказывающие об истории этого популярного хобби. Достаточно часто мне встречалось упоминание о том, что первым русским рыболовом-любителем являлся князь Ярослав, прозванный Мудрым. При этом, авторы ссылаются на «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. Некоторое время назад, я наконец-то ознакомился с упомянутым сюжетом, и, у меня возникли сомнения в его правдоподобности.
Ярослав Мудрый (ок. 978-1054 гг.). Реконструкция по черепу М.М. Герасимова. 1939 г.
Сюжет относится к событиям начала войны с польским князем Болеславом I Храбрым. Именно на рыбной ловле, по свидетельству Н.М. Карамзина, Ярослав узнает о вторжении польского войска в русские земли, которое случилось летом 1018 г. Вот как он излагает это событие:
«Польские Историки пишут, что он никак не ожидал Болеславова нападения и беспечно удил рыбу в Днепре, когда гонец привез ему весть о сей опасности; что Князь Российский в ту же минуту бросил уду на землю и сказав: не время думать о забаве; время спасать отечество, вышел в поле, с Варягами и Россиянами».
Странно, что блестящий знаток древнерусских летописей и различных документов ссылается на «польских историков». Вывод один - в русских источниках этот сюжет неизвестен. Н.М. Карамзин назвал имена трех польских хронистов, это Мартин Галлус, он же Галл Аноним, Винцентий Кадлубек, и Ян Длугош. Что же они пишут по интересующему нас вопросу?
Галл Аноним «Хроника и деяния князей или правителей польских» (созд. ок. 1107-1113 гг.). Книга 1, глава 7. «Каким образом Болеслав вошел бесстрашно в земли Руси».
«И он не задерживался в пути: не брал городов, не собирал денег, как это делали его враги, а поспешил на Киев, столицу королевства, чтобы захватить одновременно и королевский замок и самого короля; а король русских с простотою, свойственной его народу, в то время, когда ему сообщили о неожиданном вторжении Болеслава, ловил на лодке удочкой рыбу. Он с трудом мог этому поверить, но так как многие подтверждали это сообщение, пришел в ужас. Потом только, поднеся к губам большой и указательный палец и поплевав, по обычаю рыболовов, на удочку, произнес, как говорят, на бесчестие своего народа такие слова: "Так как Болеслав занимается не таким искусством [т.е. не рыбной ловлей - прим.], а привык носить рыцарское оружие, потому-то Бог и предназначил передать в его руки и город этот, и королевство русских, и все богатство". Сказав так и не мешкая более, он обратился в бегство».
Однако, как интересно Николай Михайлович интерпретировал этот сюжет, ровно с противоположным смыслом. Мифотворчество в чистом виде:). Тем не менее, продолжим.
Винцентий Кадлубек «Польская хроника» (созд. ок. кон. XII - нач. XII вв.). Книга II, глава 12.
«Поставил там королём какого-то своего родственника, причём самого короля русских он одолел даже не в сражении, а лишь повергнув в жалкий страх. Ведь тому сообщили, что Болеслав угрожает, когда он забавлялся рыбной ловлей, тот бросил удочку и королевство со словами: «Мы попались на удочку тому, кто не учился ловить сомов». Едва произнёс эти слова, как тут же со страхом обратился в бегство, будучи более удачливым в бегстве, чем в боевой схватке».
Ян Длугош «Аналлы или хроники славного королевства Польши» (созд. ок. сер. XV в. - 1480 г.). Книга II. Год [от рождества] Господня 1008-й.
«Когда князю Руси Ярославу, который тогда, предаваясь удовольствиям и развлечениям, удочкой ловил на реке Днепре рыбу, которой в той реке большое изобилие, становится известно, что польский король Болеслав со стремительной скоростью приближается, он, пораженный внезапным страхом, бросил наземь удочку, которую держал в руке, и сказал: «Ни к чему теперь эта удочка, да и рыбу ловить [не время], но следует позаботиться, как противостоять врагу, чтобы не попасться на удочку врагу свирепому, могущественному и жаждущему нашей крови».
Итак, самая поздняя по времени создания хроника, из вышеприведенных, принадлежит Яну Длугошу. Исследователи его труда отмечают, что он пользовался разнообразными источниками, и в том числе, работами своих предшественников. С большой долей вероятности, рассматриваемый сюжет был заимствован им у Винцентия Кадлубека. На эту мысль наталкивают, прежде всего, схожесть некоторых фраз. Сравните: «забавлялся рыбной ловлей» - «предаваясь удовольствиям и развлечениям, удочкой ловил на реке»; «бросил удочку» - «бросил наземь удочку»; «повергнув в жалкий страх» - «пораженный внезапным страхом»; «попались на удочку тому» - «попасться на удочку врагу».
Что же касается различия фраз, вложенных в уста князя Ярослава, то тут следующая ситуация. Для средневековых, и не только, авторов исторических трудов было характерным тенденциозность изложения некоторых событий. Так, в описании врагов своего государства и их действий нередко употреблялись уничижительные и оскорбительные выражения. Слова же и поступки своих правителей и героев описаны в восхвалительной и превозносительной манере. Примеры этому, при изложении в т.ч. польско-русских конфликтов можно найти и у Винцентия Кадлубека, и у Галла Анонима. А вот Ян Длугош не относился к князю Ярославу как к внешнему врагу. В его понимании - русские и поляки были почти одним народом, а русские и польские земли - одним государством, внутри которого периодически вспыхивала междоусобная борьба за власть в отдельных княжествах. Отсюда, и более доброжелательное отношение к русскому князю.
Винцентий Кадлубек имел своим непосредственным предшественником Галла Анонима, и, по мнению источниковедов, в полной мере воспользовался его хроникой, несмотря на то, что ни разу не назвал его имени. В итоге, не имея никаких других, более ранних источников, можно считать, что именно Галл Аноним является первым, кто письменно изложил сюжет о рыбалке Ярослава Мудрого.
Первое, что мне бросилось в глаза при прочтении сюжета, это фраза - «многие подтверждали это сообщение». Достаточно немыслимо и фантастично представить, что трусливые слова русского князя так разнеслись по городам и весям, что спустя почти столетие дошли в неизменном виде до польского летописца. И это при том, что в те времена позор господина или правителя автоматически распространялся и на его ближайшее окружение, которое, конечно же, не могло подобного допустить. Ну а каким «испорченным телефоном» могло передаваться устное свидетельство, и говорить не приходится.
Обращает на себя внимание и приведенный факт занятия Ярославом рыбной ловлей - совершенно не характерной для того времени забавы высшего сословия. Увлечением, достойным князей и их окружения, считалась охота, свидетельств об этом хватает и в русских летописях, и, достаточно много в хронике Галла Анонима. Охота ассоциировалась со смелостью, храбростью, ловкостью, мастерством и т.п. Правители нередко сравнивались с могучими и бесстрашными зверями - львами, медведями, зубрами и т.д. Охота, как развлечение, считалась прерогативой людей наделенных властью и обладающими богатствами. Всего этого не скажешь о рыбной ловле с удочкой, забавой, которой свободно могли заниматься представители низших сословий. Вспомните - «с простотою, свойственной его народу <…> ловил на лодке удочкой рыбу». Вложив в руки русского князя удочку, а не копье, приписывая ему занятие, недостойное настоящего правителя, польский историк словно подчеркивает моральное право Болеслава на владение русскими землями.
Вообще, исследователи отмечают, что Галл Аноним был мастером художественного слова, обладал незаурядным писательским талантом и исключительной эрудицией. (Я бы еще добавил, и с фантазией у него было все в порядке:).) Свой труд он писал рифмованной прозой, есть в нем и стихотворные вставки. В сочинении широко использованы обязательные для произведений подобного жанра выдуманные речи и письма, тенденциозные восхваления и хвастливые преувеличения, носящие порой анекдотический характер. При изложении польско-русских столкновений, важным является и уже отмеченное выше пренебрежительное отношение к русским.
На мой взгляд, история с рыбалкой Ярослава является той самой подробностью анекдотического характера, которая была выдумана польским хронистом, как для красочности повествования, так и для создания образа трусливого врага, не способного противостоять доблестному польскому князю.
Не мог пройти мимо одного незначительного, но, любопытного нюанса. Думаю, Галл Аноним о рыбной ловле удочкой знал не понаслышке. Многие, далекие от рыбалки люди, слышали о старинной рыбацкой примете - поплевать на червяка. Вот, только, описать это действие, как оно выглядит со стороны, они вряд ли смогут. А тут - «поднеся к губам большой и указательный палец» - именно этими пальцами насаживают и удерживают червяка на крючке большинство рыболовов. Правда, сам Галл Аноним ужением не занимался, иначе бы не допустил курьезной ошибки. У него, Ярослав плюет не на червяка, а… на удочку! :)))
Что ж, если князь Ярослав Мудрый не подходит на роль первого, достоверно известного русского рыболова-любителя, может, есть другой кандидат? Да, он есть. На это место я предлагаю преподобного Германа Белозерского (Герман Дивный), монаха, ученика преподобного Кирилла - основателя Кирилло-Белозерского монастыря (на оз. Сиверском, в г. Кириллов, Вологодская обл.).
Прп. Герман Дивный. Фрагмент иконы "Собор Новгородских святых".
60-е гг. XX в. (ц. ап. Филиппа в Новгороде).
Биографические данные о прп. Германе (ум. ок. 1428 г.) практически отсутствуют, все сведения о нем происходят из Жития прп. Кирилла Белозерского. Житие было написано в 1462 г. Пахомием Логофетом (Пахомий Серб) - известнейшим писателем-агиографом того времени. Достаточно важным в его сочинении является то, что оно было написано не из переданных многократно устных сведений или отрывочных сюжетов различных источников, а со слов живых очевидцев - учеников прп. Кирилла, монахов, которые бок о бок жили и несли служение рядом с прп. Германом. Вот отрывок Жития, из которого мы и узнаем - чем же этот монах оказался более всего известен.
«Был у святого Кирилла ученик Герман. И, посылая его ловить рыбу для пропитания братьев, святой говорил Герману, какую рыбу ему ловить, поясняя: «Потому, чадо, что ту или иную рыбу просят братья». И Герман уходил ловить, и при Божьей тому Герману помощи, благодаря благословению святого, ту рыбу он и ловил, какую святой повелевал ему, и ничем иным, как одной только удочкой. И этого оказывалось достаточно для пропитания всей братии. Тогда ведь неводом не ловили, только когда наступал праздник Успения Пречистой.»
Конечно же, жанр такого сочинения, как литературного произведения, подразумевает, в т.ч., видеть в делах и поступках описываемых персонажей проявление божественной воли. Прилежное служение вознаграждается свыше, что мы и видим из приведенного сюжета. Успешное ужение только определенных видов рыб, да еще и в большом количестве, происходит «при Божьей тому Герману помощи, благодаря благословению святого». В общем, некий элемент религиозного чуда присутствует.
Вот, только, я атеист, и в подобные чудеса не верю:). А еще, я заядлый рыболов-любитель, немало на своем веку половил удочкой и прекрасно знаю, что нужно для успешного ужения. И это отнюдь не молитвы и помощь высших сил. Но прежде всего - любовь к своему увлечению. А еще это эмоции, страсть и азарт, которые не позволяют нам только лишь созерцать неподвижный поплавок или любоваться красотами природы, а заставляют постоянно экспериментировать, реагировать на изменение ситуации, учиться и накапливать опыт и т.д. и т.п. То есть делать так, что бы рыбалка была не только релаксацией, но и становилась вполне успешной.
Думаю, если бы для прп. Германа рыбная ловля была исключительно лишь одним из способов монастырского служения, некой «обязаловкой», вряд ли бы он постоянно добивался больших уловов, да еще и конкретных видов рыб. Скорее всего, ему были присущи те же черты характера, что и нам - увлеченным рыболовам. Другое дело, что, будучи глубоко религиозным человеком, он вполне естественно мог воспринимать свою страсть как проявление божественной воли, направленной на достижение определенной цели.
Впрочем, это не мешает зачислить преподобного Германа Белозерского в наши ряды, и кроме того, назвать его первым, достоверно известным русским рыболовом-любителем.
ЗЫ: Память прп. Германа Белозерского - в Неделю 3-ю по Пятидесятнице - в Соборах Новгородских и Вологодских святых (в 2014 г. - 29.06).