Слова и символы
Поделюсь одним наблюдением по поводу "курильской фразеологии" российских властей. Любопытно, но последние, -- вольно или невольно, -- выстраивают свой дискурс по курильскому вопросу в словесном измерении так, что создаётся впечатление, будто перед ними стоит задача максимально облегчить принятие широкой публикой того факта, что с рядом островов придётся расстаться.
(1) politnotes обратила внимание на то, что в своём интервью холдингу Bloomberg Путин именует Декларацию 1956 года не иначе, как "международным договором".
Имею по этому поводу сказать вот что.
(а) С чисто формальной точки зрения, Путин как бы прав. Согласно пар. а) п. 1 ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров, "«Договор» означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования". Подобная норма закреплена во внутреннем праве РФ, а именно, в ст.ст. 1 и 2 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) "О международных договорах Российской Федерации": "2. Настоящий Федеральный закон применяется в отношении международных договоров Российской Федерации (межгосударственных, межправительственных договоров и договоров межведомственного характера) независимо от их вида и наименования (договор, соглашение, конвенция, протокол, обмен письмами или нотами, иные виды и наименования международных договоров)", а также в российской правовой доктрине.
С этой т.з., Декларация 1956 г. имеет признаки международного договора: заключена между двумя государствами, фиксирует их соглашение (так в тексте), содержит обязательства двух сторон, а также подлежит ратификации. Просто называется "декларацией", ибо, по политическим соображениям, очевидно, на тот момент так сторонам было удобнее.
(б) Рациональное объяснение путинского словоупотребления может заключаться в том, что официальная позиция, озвученная властями РФ (Лавровым и им самим), в частности, в 2001, 2004 гг. и далее, предполагает обязательный характер данного документа. Это особо проговаривал Лавров в ноябре 2004 года: "Среди обязательств Советского Союза есть Декларация 1956 года. В отличие от некоторых комментариев в прессе, которые говорят, что это было устное заявление Хрущева, отнюдь не так -- это была ратифицированная Верховным Советом Советского Союза декларация".
(в) И всё же, моя профдеформация подсказывает (врёт, поди, но кто знает?), что это может быть дурным симптомом. Подобная фразеология имеет признаки "продажи" публике некоего тезиса. Например, такого понимания, что между РФ и Японией существует именно что полновесный договор, оговаривающий передачу островов, а раз так, то волей-неволей его надо исполнять. Мол, и рады бы побороться, но увы. Подлец Хрущёв наподписывал всякого, а мы, как честные люди и добросовестные партнёры, вынуждены, скрепя сердце и наступив на горло собственной песне, всё это выполнить.
[Небольшой дополнительный аспект-1]При этом печально не только это, а то, что при всём том на задний план отодвигается официальная позиция того же СССР, озвученная при том же Хрущёве, в частности, в Памятной записке советского правительства от 27 января 1960 г.:
"...Но Советский Союз не может, разумеется, проходить мимо такого шага, как заключение Японией нового военного договора, подтачивающего устои на Дальнем Востоке, создающего препятствия развитию советско-японских отношений. В связи с тем, что этот договор фактически лишает Японию независимости и иностранные войска, находящиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжат свое пребывание на японской территории, складывается новое положение, при котором невозможно осуществление обещания Советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Сикотана.
...Ввиду этого Советское правительство считает необходимым заявить, что только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Сикотан будут переданы Японии как это было предусмотрено Совместной декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 г."
Впоследствии эта позиция неоднократно повторялась советским руководством, в т.ч. в правительственных памятных записках от 5 февраля, 24 февраля и 22 апреля 1960 года.
Путин об этом всё же говорит, но вскользь и несколько туманно: "Но затем японская сторона отказалась его выполнять, а затем и Советский Союз как бы свёл тоже на нет все договорённости в рамках этого договора". Это явно лишняя фраза, и лишняя она потому, что именно Путин в 2001 году признал, что будет "вести дальнейшие переговоры о заключении мирного договора на основе принятых до настоящего времени документов, включая Совместную декларацию СССР и Японии 1956 года". Декларация же, в свою очередь, никакими своими положениями не предусматривает вывода иностранных войск из Японии, -- такова была политическая позиция СССР, которая в принципе лежала в основе идеи о передаче островов в обмен на дальнейший японский нейтралитет, и которая была известна участникам переговоров. Опираясь на данную позицию, СССР впоследствии дезавуировал те положения Декларации, которые касались передачи островов. Однако конкретно этот акт был проигнорирован российским руководством в 2001 году. Оно не потрудилось обозначить свой интерес в связи с данной позицией и в тот момент просто перешагнуло через неё.
Т.е. что получается в итоге? Путин на публику утверждает, что-де у нас с Японией имеется международный договор, предусматривающий передачу островов, и он действует. Были с ним, этим "договором", какие-то непонятные нюансы, но мы поговорим, -- и обо всём договоримся. В любом случае, употребление слова "договор" может быть направлено на то, чтобы внушить слушателю мысль о непреодолимом характере документа, согласно которому Россия (возможно) лишится части территории.
(2) Обращает на себя внимание и такой нюанс, как устойчивое употребление российскими представителями в речи и официальных документах (в т.ч. двусторонних) японской версии названий спорных земель. В частности, речь идёт о том участке территории, который японцы (а вслед за ними и российские федеральные чиновники) именуют "Хабомаи". При этом в российских СМИ, в т.ч. с подачи высших должностных лиц страны (в частности, Лаврова, назвавшего Шикотан и Хабомаи "два южных... острова"), Хабомаи стабильно обозначают как остров. Во-первых, Хабомаи -- это не один остров, а восемнадцать (!), т.е. это изначально архипелаг (собственно, даже в переводе с японского это обозначает "Плоские острова"). Во-вторых, с т.з. российского законодательства, данное наименование некорректно. В России этот архипелаг официально называется "Малая Курильская гряда" (что подтверждается, в частности, письмом Межведомственной комиссии по географическим названиям РФ МВК № 2257 от 1 октября 1997 года), и под таким наименованием он фигурирует на географических картах и в справочниках.
[Небольшой дополнительный аспект-2]
Можно предположить, что, во-первых, вопрос этот "неизвестен" в Кремле, а, во-вторых, его значение несущественно. По крайней мере, именно такие контраргументы как бы напрашиваются на высказанное мною замечание.
Однако не всё так просто. По первому пункту: проблема прекрасно и давным-давно известна в Кремле. Так, сахалинские областные органы (дума и губернатор) неоднократно доводили до сведения Москвы свои критические замечания конкретно по этому поводу. Хорошим примером являются, скажем, Постановление Сахалинской областной Думы от 18.02.1999 № 16/4/52-2
"Об использовании российских названий географических объектов на Курильских островах" и Обращение Сахалинской областной думы к Президенту Российской Федерации В.В. Путину, утверждённое Постановлением СОД от 17.11.2005 № 3/5/457-4. В последнем, помимо прочего, чётко сказано:
"Малую Курильскую гряду... Министр почему-то назвал «двумя южными островами». Его оговорка соответствует традициям японской пропаганды, в которой преуменьшается объем территориальных претензий, но эта оговорка противоречит Федеральному закону «О наименованиях географических объектов» и российским картам."
Это далеко не единственный факт уведомления федеральных властей о неправильности применяемых ими терминов, -- на эту тему многократно высказывались и публично обращались к центру как официальные органы, так и общественные и церковные организации региона. Однако же всё остаётся на своих местах. В речи и федеральных должностных лиц, и СМИ (теперь уже практически тотально подконтрольных последним) по-прежнему фигурируют "два" острова под их японскими названиями.
По второму пункту: боюсь, что несущественным данный момент никак не является. Просто представьте себе, какую реакцию в стране и за рубежом возымело бы системное именование в федеральных документах, в речи чиновников и в СМИ Калининграда Кёнигсбергом, а области -- Восточной Пруссией (без каких-либо официальных переименований). О чём бы лично вам сказало употребление Путиным, Лавровым и федеральными каналами таких слов и словосочетаний, как "Автономная Республика Крым", "город Яны-Капу", "Верховная Рада АРК"? Что бы это вдруг означало, если Путин бы взялся называть Владивосток "Хайшэньвэем", Благовещенск -- "Хайланьбао", а Хабаровск -- "Боли"? "Сегодня мы с нашим другом и партнёром Си проводим переговоры в чудесном городе Хайшэньвэй, или, как его ещё иногда называют, Владивосток (смех в зале, аплодисменты)." Как бы жители Владивостока воспринимали нечто подобное? Очевидно, примерно так же, как сейчас русские жители Курил и Сахалина воспринимают слова Лаврова и Путина в отношении "проблемных" островов.
В целом, это наводит на такие соображения:
(а) обозначение Советско-японской декларации 1956 года как договора в формальной речи первого лица страны может содержать отсыл к обязательному характеру данного документа, а, стало быть, и к непреложности его положений, в т.ч. и тех, которые относятся к вопросу о передаче Японии островов Малой Курильской гряды;
(б) постоянное использование российскими федеральными органами власти и их представителями названия спорных островов именно в японской редакции несёт все черты "проговаривания", т.е. предумышленного многократного употребления некоего термина в целях введения его в оборот и/или замещения им какого-то другого понятия; при этом,
(в) широко тиражируемое на протяжении более чем десятилетия российскими (в т.ч. федеральными) СМИ представление о том, что существует вопрос вокруг передачи Россией Японии двух островов, призвано приуменьшить масштаб территориальнй проблемы;
(г) это, в сумме, может косвенно свидетельствовать о наличии состава применения информационной технологии, направленной на минимизацию негативных политических последствий для российских властей от потенциальной потери данных территорий.
(1) politnotes обратила внимание на то, что в своём интервью холдингу Bloomberg Путин именует Декларацию 1956 года не иначе, как "международным договором".
Имею по этому поводу сказать вот что.
(а) С чисто формальной точки зрения, Путин как бы прав. Согласно пар. а) п. 1 ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров, "«Договор» означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования". Подобная норма закреплена во внутреннем праве РФ, а именно, в ст.ст. 1 и 2 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) "О международных договорах Российской Федерации": "2. Настоящий Федеральный закон применяется в отношении международных договоров Российской Федерации (межгосударственных, межправительственных договоров и договоров межведомственного характера) независимо от их вида и наименования (договор, соглашение, конвенция, протокол, обмен письмами или нотами, иные виды и наименования международных договоров)", а также в российской правовой доктрине.
С этой т.з., Декларация 1956 г. имеет признаки международного договора: заключена между двумя государствами, фиксирует их соглашение (так в тексте), содержит обязательства двух сторон, а также подлежит ратификации. Просто называется "декларацией", ибо, по политическим соображениям, очевидно, на тот момент так сторонам было удобнее.
(б) Рациональное объяснение путинского словоупотребления может заключаться в том, что официальная позиция, озвученная властями РФ (Лавровым и им самим), в частности, в 2001, 2004 гг. и далее, предполагает обязательный характер данного документа. Это особо проговаривал Лавров в ноябре 2004 года: "Среди обязательств Советского Союза есть Декларация 1956 года. В отличие от некоторых комментариев в прессе, которые говорят, что это было устное заявление Хрущева, отнюдь не так -- это была ратифицированная Верховным Советом Советского Союза декларация".
(в) И всё же, моя профдеформация подсказывает (врёт, поди, но кто знает?), что это может быть дурным симптомом. Подобная фразеология имеет признаки "продажи" публике некоего тезиса. Например, такого понимания, что между РФ и Японией существует именно что полновесный договор, оговаривающий передачу островов, а раз так, то волей-неволей его надо исполнять. Мол, и рады бы побороться, но увы. Подлец Хрущёв наподписывал всякого, а мы, как честные люди и добросовестные партнёры, вынуждены, скрепя сердце и наступив на горло собственной песне, всё это выполнить.
[Небольшой дополнительный аспект-1]При этом печально не только это, а то, что при всём том на задний план отодвигается официальная позиция того же СССР, озвученная при том же Хрущёве, в частности, в Памятной записке советского правительства от 27 января 1960 г.:
"...Но Советский Союз не может, разумеется, проходить мимо такого шага, как заключение Японией нового военного договора, подтачивающего устои на Дальнем Востоке, создающего препятствия развитию советско-японских отношений. В связи с тем, что этот договор фактически лишает Японию независимости и иностранные войска, находящиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжат свое пребывание на японской территории, складывается новое положение, при котором невозможно осуществление обещания Советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Сикотана.
...Ввиду этого Советское правительство считает необходимым заявить, что только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Сикотан будут переданы Японии как это было предусмотрено Совместной декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 г."
Впоследствии эта позиция неоднократно повторялась советским руководством, в т.ч. в правительственных памятных записках от 5 февраля, 24 февраля и 22 апреля 1960 года.
Путин об этом всё же говорит, но вскользь и несколько туманно: "Но затем японская сторона отказалась его выполнять, а затем и Советский Союз как бы свёл тоже на нет все договорённости в рамках этого договора". Это явно лишняя фраза, и лишняя она потому, что именно Путин в 2001 году признал, что будет "вести дальнейшие переговоры о заключении мирного договора на основе принятых до настоящего времени документов, включая Совместную декларацию СССР и Японии 1956 года". Декларация же, в свою очередь, никакими своими положениями не предусматривает вывода иностранных войск из Японии, -- такова была политическая позиция СССР, которая в принципе лежала в основе идеи о передаче островов в обмен на дальнейший японский нейтралитет, и которая была известна участникам переговоров. Опираясь на данную позицию, СССР впоследствии дезавуировал те положения Декларации, которые касались передачи островов. Однако конкретно этот акт был проигнорирован российским руководством в 2001 году. Оно не потрудилось обозначить свой интерес в связи с данной позицией и в тот момент просто перешагнуло через неё.
Т.е. что получается в итоге? Путин на публику утверждает, что-де у нас с Японией имеется международный договор, предусматривающий передачу островов, и он действует. Были с ним, этим "договором", какие-то непонятные нюансы, но мы поговорим, -- и обо всём договоримся. В любом случае, употребление слова "договор" может быть направлено на то, чтобы внушить слушателю мысль о непреодолимом характере документа, согласно которому Россия (возможно) лишится части территории.
(2) Обращает на себя внимание и такой нюанс, как устойчивое употребление российскими представителями в речи и официальных документах (в т.ч. двусторонних) японской версии названий спорных земель. В частности, речь идёт о том участке территории, который японцы (а вслед за ними и российские федеральные чиновники) именуют "Хабомаи". При этом в российских СМИ, в т.ч. с подачи высших должностных лиц страны (в частности, Лаврова, назвавшего Шикотан и Хабомаи "два южных... острова"), Хабомаи стабильно обозначают как остров. Во-первых, Хабомаи -- это не один остров, а восемнадцать (!), т.е. это изначально архипелаг (собственно, даже в переводе с японского это обозначает "Плоские острова"). Во-вторых, с т.з. российского законодательства, данное наименование некорректно. В России этот архипелаг официально называется "Малая Курильская гряда" (что подтверждается, в частности, письмом Межведомственной комиссии по географическим названиям РФ МВК № 2257 от 1 октября 1997 года), и под таким наименованием он фигурирует на географических картах и в справочниках.
[Небольшой дополнительный аспект-2]
Можно предположить, что, во-первых, вопрос этот "неизвестен" в Кремле, а, во-вторых, его значение несущественно. По крайней мере, именно такие контраргументы как бы напрашиваются на высказанное мною замечание.
Однако не всё так просто. По первому пункту: проблема прекрасно и давным-давно известна в Кремле. Так, сахалинские областные органы (дума и губернатор) неоднократно доводили до сведения Москвы свои критические замечания конкретно по этому поводу. Хорошим примером являются, скажем, Постановление Сахалинской областной Думы от 18.02.1999 № 16/4/52-2
"Об использовании российских названий географических объектов на Курильских островах" и Обращение Сахалинской областной думы к Президенту Российской Федерации В.В. Путину, утверждённое Постановлением СОД от 17.11.2005 № 3/5/457-4. В последнем, помимо прочего, чётко сказано:
"Малую Курильскую гряду... Министр почему-то назвал «двумя южными островами». Его оговорка соответствует традициям японской пропаганды, в которой преуменьшается объем территориальных претензий, но эта оговорка противоречит Федеральному закону «О наименованиях географических объектов» и российским картам."
Это далеко не единственный факт уведомления федеральных властей о неправильности применяемых ими терминов, -- на эту тему многократно высказывались и публично обращались к центру как официальные органы, так и общественные и церковные организации региона. Однако же всё остаётся на своих местах. В речи и федеральных должностных лиц, и СМИ (теперь уже практически тотально подконтрольных последним) по-прежнему фигурируют "два" острова под их японскими названиями.
По второму пункту: боюсь, что несущественным данный момент никак не является. Просто представьте себе, какую реакцию в стране и за рубежом возымело бы системное именование в федеральных документах, в речи чиновников и в СМИ Калининграда Кёнигсбергом, а области -- Восточной Пруссией (без каких-либо официальных переименований). О чём бы лично вам сказало употребление Путиным, Лавровым и федеральными каналами таких слов и словосочетаний, как "Автономная Республика Крым", "город Яны-Капу", "Верховная Рада АРК"? Что бы это вдруг означало, если Путин бы взялся называть Владивосток "Хайшэньвэем", Благовещенск -- "Хайланьбао", а Хабаровск -- "Боли"? "Сегодня мы с нашим другом и партнёром Си проводим переговоры в чудесном городе Хайшэньвэй, или, как его ещё иногда называют, Владивосток (смех в зале, аплодисменты)." Как бы жители Владивостока воспринимали нечто подобное? Очевидно, примерно так же, как сейчас русские жители Курил и Сахалина воспринимают слова Лаврова и Путина в отношении "проблемных" островов.
В целом, это наводит на такие соображения:
(а) обозначение Советско-японской декларации 1956 года как договора в формальной речи первого лица страны может содержать отсыл к обязательному характеру данного документа, а, стало быть, и к непреложности его положений, в т.ч. и тех, которые относятся к вопросу о передаче Японии островов Малой Курильской гряды;
(б) постоянное использование российскими федеральными органами власти и их представителями названия спорных островов именно в японской редакции несёт все черты "проговаривания", т.е. предумышленного многократного употребления некоего термина в целях введения его в оборот и/или замещения им какого-то другого понятия; при этом,
(в) широко тиражируемое на протяжении более чем десятилетия российскими (в т.ч. федеральными) СМИ представление о том, что существует вопрос вокруг передачи Россией Японии двух островов, призвано приуменьшить масштаб территориальнй проблемы;
(г) это, в сумме, может косвенно свидетельствовать о наличии состава применения информационной технологии, направленной на минимизацию негативных политических последствий для российских властей от потенциальной потери данных территорий.