Армянский композитор Комитас и его болезнь
150 лет назад родился великий армянский композитор Вардапет Комитас- наверное, один из самых известных армян за пределами Родины, наряду с Мартиросом Сарьяном и Арамом Хачатуряном.
Его гениальная музыка - бесценный образец армянской самобытности. Мало кто из современников Комитаса мог по достоинству оценить его своеобразное музыкальное мышление и новаторский подход. Требовалось время. И в связи с этим судьба его кажется еще более печальной. Гениальный Комитас не только стал иконой для армянского народа, но и символом геноцида: считается, что он сошел с ума после того, как стал свидетелем ужасов Великого преступления.
Многое в творческой биографии Комитаса требует нового осмысления, но меня как врача заинтересовала его болезнь.
И, собственно, условия, в которых содержались психически больные люди 100 лет назад.
Немного предыстории.
1915 года - начало чудовищного геноцида армян. Турецкие власти начали воплощать в жизнь хорошо срежессированный план уничтожения армянской нации. Кровопролитие началось с интеллигенции. Было составлено 2 списка "ссыльных" армянских ученых, писателей, художников и музыкантов: первые должны были проследовать в Айаш, а вторые - в Чангр. Тех, кто попал в первый список, "уничтожили" сразу. Комитас вместе со многими своими друзьями и коллегами оказался во втором списке. Семь недель длился страшный путь к месту смерти, многих убивали по пути на глазах у остальных. Конечно, с первого же дня ссыльные из этого несчастного каравана осознавали свой скорый трагический конец.
По достижении страшной цели "путешествия" в Чангре изнуренные издевательствами турецких военных армяне, понимая, что смерть "уже дышит им в лицо", попросили Комитаса спеть для них в последний раз. Комитас не отказался и исполнил одно из самых известных своих произведений - "Господи, помилуй"... Под скорбный плач завершив песню Комитас вдруг задрожал всем телом и взорвался диким, безудержным хохотом, что повергло в ужас всех присутствующих.
В этот судьбоносный момент из Константинополя пришел приказ вернуть Комитаса и покорного музыканта в сопровождении двух чудом спасшихся друзей - врача Торгомяна и издателя Бюзанда Кечяна привезли в Константинополь после трехмесячных мучений. Но "спасти" Комитаса не удалось.
Комитас оставил после своей смерти так много загадок и тайн, что даже существует несколько версий его болезни.
Версия первая
В ноябре 1991 года в Парижском медицинском университете Французской академии наук ведущий специалист двух парижских психиатрических клиник Луиза Ованнессян защитила докторскую диссертацию, посвященную изучению причины болезни и смерти Комитаса. В своем исследовании доктор Ованнесян доказывает, что Комитас не был психически болен и не страдал от шизофрении, основываясь на следующих фактах.
Имеются доказательства того, что по возвращении из Турции он был в депрессии, но продуктивной симптоматики у него не было. Напротив, редактор газеты «Бузанд», который находился с Комитасом в изгнании, вспоминал, что именно Вардапет вдохновлял "ссыльных" бороться за жизнь. Они были поражены физическим состоянием и волей к жизни Вардапета.
Тем не менее вскоре после своего возвращения у Комитаса появились некоторые признаки депрессии. Этот период известен творческим бездействием. Лишь спустя некоторое время, весной 1916 года, произошло некоторое улучшение- друг Аренц пригласил его к себе в гости, где он смог написать две фортепианные пьесы. К осени вновь появились признаки депрессии, и он был доставлен в турецкий военный госпиталь в Константинополе, где он так и остался. В 1919 году он был переведен в психиатрическую клинику в Париже, а спустя еще три года, в августе 1922 года, он был переведен в другую клинику, где условия содержания были еще хуже. Так Комитас и умер в октябре 1935 года. Он провел 19 лет в разных психиатрических клиниках.
Луиза Ованнесян считает, что Комитас не был безумен, и его диагноз «шизофрения» был выдуман. Дважды его обманывали в больницах Парижа и Константинополя. После ужасов резни он оказался пациентом турецкого военного врача, и это, должно быть, ухудшило его состояние.
Так называемый "Комитет содействия" убедил его, что Международная музыкальная ассоциация пригласила его выступить с докладом на конгрессе в Париже и стать полноправным членом Ассоциации. Так обманутый Вардапет решил отправиться во Францию. По пути он познакомился с Геворгом Камлаяном, студентом, путешествующим на том же корабле. Детали сейчас не восстановить, но он стал его поручителем при госпитализации в психиатрическую лечебницу: по- видимому, обманным путем привел его в парижскую психиатрическую больницу «для обследования состояния повышенной нервной возбудимости».
В истории болезни Комитаса есть неточная запись. В ней говорится, что Комитаса неоднократно госпитализировали в лечебницы Турции и России, и что он впервые был доставлен в психиатрическую клинику еще в 1898 году с острым психозом. Это ложь, поскольку хорошо известно, что в это время Комитас учился в Германии и его письма из Берлина до сих пор сохранились. Получается, когда его впервые доставили в больницу, ему было уже 48 лет, в таком возрасте шизофрения практически никогда не дебютирует.
Факты истории болезни были подтасованы таким образом, чтобы диагноз шизофрении не вызывал сомнения.
Комитас молчал. Говорят, за время госпитализации он не произнес ни слова, что трактовалось как главное подтверждение болезни. Доктор Морис Дюка писал, что молчание Вардапета не было симптомом какой-либо болезни: музыкант с большим трудом говорил по-французски.
Кроме того, как известно, этот так называемый комитет содействия подписал распоряжение, запрещающее посещение Комитаса. Поэтому доктор Ованнесян задается вопросом, кто уполномочил представителей Комитета издать такой приказ. Чего они боялись, если были уверены, что Комитас сошел с ума?
В конце концов, о ясности ума Комитаса говорит еще и тот факт, что он никогда не читал газет и не пользовался часами или календарем, однако точно угадывал начало и окончание поста.
Доктор Ованнесян также опровергает слухи о сифилисе Комитаса, который якобы на последней стадии привел его к безумию. Сифилис в то время хорошо диагностировали, в его истории болезни нет ни одного его признака или симптомов, позволяющих его предположить. Кроме того, в истории болезни стоят штампы отрицательной реакции Вассермана (метод серологической диагностики сифилиса, вошедший в широкую практику в 1906 года).
После тщательного изучения этих и некоторых других фактов доктор Луиза Ованнесян делает предположение, что Комитас страдал посттравматическим стрессовым расстройством. А этот недуг можно было бы "вылечить", вернув композитора в его обычное окружение, в искусство, в творчество, в жизнь.
Исследователь предполагает, что причиной смерти Комитаса в 1935 году был остеомиелит - в клинике пациентам давали очень грубую обувь, а у Вардапета была трофическая язва на ноге, она инфицировалась, и инфекция распространилась на кости. Поскольку антибиотики появились только в 1948-50 годах на тот момент остеомиелит был смертельным приговором.
Вторая версия.
В 1999 году вышла в свет книга Хачика Сафаряна «Чудотворец Комитас». В главе «Тайна болезни», которая описывает различные версии болезни Вардапета, автор собрал и описал конкретные факты его жизни и воспоминания его современников, знавших его в период болезни.
В частности, есть свидетельство Вардана Агкула, одного из его учеников: «По возвращении его здоровье было разрушено, а именно, его нервы были сильно расшатаны. Вардапет интересовался только Евангелием и начал толковать его по-своему. В то же время он объявил своего рода голодовку и только пил чай. Однажды, когда мы собрались у него, он начал толковать Евангелие. У нас была дискуссия, когда он внезапно закричал: «Я - Иисус, вы - мои ученики, и я говорю вам: Вардан, вы - Сомневающийся Фома!»
Согласно некоторым свидетельствам, у Комитаса было выраженное тревожное расстройство: ему казалось, что за ним в любой момент могут придти турки. Например, когда к нему приехал сын его друга, они шли настолько запутанными путями, что десятиминутная дорога заняла у них несколько часов.
Слова Левона Месропа, друга Комитаса в Константинополе, свидетельствуют об этом. «Вардапет только что вернулся с пути смерти. Доктор Торгомян пришел ко мне и рассказал мне о плохом состоянии Комитаса. Он предложил пригласить Комитаса к нам, чтобы отвлечь его ум от печали. Мы с радостью согласились, и Вардапет оставался с нами в окружении любви и заботы целый месяц. К сожалению, появились некоторые тревожные признаки заболевания. Однажды он взял наших малышей на вершину холма, а затем быстро побежал вниз по нему... Мы были в ужасе, хотя не показали этого и продолжали заботиться о нем. Через две недели он исчез из своей комнаты. После безуспешных поисков по соседству наша горничная вошла в темную комнату со свечой в руке. Вардапет, оказавшийся на кровати, быстро встал и задул свечу, испугав горничную. В другой день он спрятался под столом <...> ему становилось все хуже и хуже, и его жизнедеятельность угасала. Он не выносил солнечного света, хотя до этого он всегда с нетерпением ждал восхода солнца. В прошлую пятницу мы ждали его, чтобы поужинать. Он неожиданно спустился вниз по лестнице и бросился на набережную. Естественно, я последовал за ним. Когда мы добрались до церкви, он вошел, попросил меня закрыть дверь и стал на коленях молиться ».
«Поручая священнику присматривать за ним, я вернулся домой, чтобы успокоить свою семью, а затем снова пошел в церковь. Кто-то сказал мне, что Вардапет и священник пошли к набережной. Много позже Вардапет и отец Вардан появились в темноте ночи. Увидев меня, священник сказал, что Вардапет хочет вернуться домой. Я отвез его домой, а затем, после бессонной ночи, проводил его до его дома в Беру. Позже он был доставлен в госпиталь после того, как доктора Торгомян и Гонос немедленно обсудили это".
В больнице Вардапета посетил сын Смбата, его друга, убитого турками. Он рассказывает: «Когда я вошел в его комнату, Комитас равнодушно повернулся ко мне и сразу же забыл о моем присутствии, хотя он был у нас, и хорошо меня знал. Затем я подошел ближе и любезно спросил: «Вы меня не узнаете, падре? Я Вагинак, сын Смбата ». Услышав имя моего отца, он выпрямился и посмотрел на меня. Сначала я увидел страх в его усталых глазах: «Сын Смбата? ». Затем он что-то нарисовал в воздухе, закатил глаза и закричал:« Я не позволю им убить Смбата!"
Отец одного из лучших учеников Вардапета, вспоминал: «В течение 15 минут в присутствии психиатра бедный Комитас отвечал на все мои вопросы по-турецки:« Я никогда не знал тебя и не хочу говорить». Не в состоянии помочь Комитасу, врачи решили перевезти его в больницу Vile Evrare на румынском корабле. В Париже его близкий друг Аршак Чопанян отвез его в больницу, хотя планировал сопровождать Вардапета в мюзик-холлы, как он делал раньше. Тот факт, что Комитас больше не мог путешествовать сам и согласился провести 2 года в лечебнице, подтверждает его нездоровье.
В 1921 году художник Панос Терлемезян посетил Комитаса «… Я вошел в комнату с медсестрой. Он был в постели и, увидев меня, поднялся. Я обнял и поцеловал его. Он схватил меня за лицо и начал похлопывать меня по лицу, повторяя: «Давай я тебя побью, я тебя побью…» Я сказал: «Комитас, я знаю, что ты обиделся на людей, я тоже, но ты не можешь обижаться на них вечно. Мы с нетерпением ждем твоего возвращения». Но он продолжал ругаться и говорить не очень понятные вещи. Шаг за шагом он становился все серьезнее. Он начал говорить об искусстве: «Это не нужно. Только свет и природа - вот что нам нужно». Я предложил поехать на озеро Севан. «Что я буду там делать?» - спросил Вардапет. Его также не интересовало посещение Эчмиадзина. «Пойдем погуляем», - предложил я. «Здесь хорошо», - ответил он. Говоря о жизни и смерти, он сказал, что смерти вообще не существует, и быстро закрыв дверь, спросил: «Если это не могила, то что это?» Во второй раз, когда художник посетил Комитаса, он увидел его совершенно седовласым и не услышал ни одного слова от него.
Эта версия болезни Комитаса имеет только одну общую черту с версией доктора Луизы Ованесянян. Умер Вардапет от остеомиелита.
Вот так прошли последние нерадостные годы великого Комитаса.
Его гениальная музыка - бесценный образец армянской самобытности. Мало кто из современников Комитаса мог по достоинству оценить его своеобразное музыкальное мышление и новаторский подход. Требовалось время. И в связи с этим судьба его кажется еще более печальной. Гениальный Комитас не только стал иконой для армянского народа, но и символом геноцида: считается, что он сошел с ума после того, как стал свидетелем ужасов Великого преступления.
Многое в творческой биографии Комитаса требует нового осмысления, но меня как врача заинтересовала его болезнь.
И, собственно, условия, в которых содержались психически больные люди 100 лет назад.
Немного предыстории.
1915 года - начало чудовищного геноцида армян. Турецкие власти начали воплощать в жизнь хорошо срежессированный план уничтожения армянской нации. Кровопролитие началось с интеллигенции. Было составлено 2 списка "ссыльных" армянских ученых, писателей, художников и музыкантов: первые должны были проследовать в Айаш, а вторые - в Чангр. Тех, кто попал в первый список, "уничтожили" сразу. Комитас вместе со многими своими друзьями и коллегами оказался во втором списке. Семь недель длился страшный путь к месту смерти, многих убивали по пути на глазах у остальных. Конечно, с первого же дня ссыльные из этого несчастного каравана осознавали свой скорый трагический конец.
По достижении страшной цели "путешествия" в Чангре изнуренные издевательствами турецких военных армяне, понимая, что смерть "уже дышит им в лицо", попросили Комитаса спеть для них в последний раз. Комитас не отказался и исполнил одно из самых известных своих произведений - "Господи, помилуй"... Под скорбный плач завершив песню Комитас вдруг задрожал всем телом и взорвался диким, безудержным хохотом, что повергло в ужас всех присутствующих.
В этот судьбоносный момент из Константинополя пришел приказ вернуть Комитаса и покорного музыканта в сопровождении двух чудом спасшихся друзей - врача Торгомяна и издателя Бюзанда Кечяна привезли в Константинополь после трехмесячных мучений. Но "спасти" Комитаса не удалось.
Комитас оставил после своей смерти так много загадок и тайн, что даже существует несколько версий его болезни.
Версия первая
В ноябре 1991 года в Парижском медицинском университете Французской академии наук ведущий специалист двух парижских психиатрических клиник Луиза Ованнессян защитила докторскую диссертацию, посвященную изучению причины болезни и смерти Комитаса. В своем исследовании доктор Ованнесян доказывает, что Комитас не был психически болен и не страдал от шизофрении, основываясь на следующих фактах.
Имеются доказательства того, что по возвращении из Турции он был в депрессии, но продуктивной симптоматики у него не было. Напротив, редактор газеты «Бузанд», который находился с Комитасом в изгнании, вспоминал, что именно Вардапет вдохновлял "ссыльных" бороться за жизнь. Они были поражены физическим состоянием и волей к жизни Вардапета.
Тем не менее вскоре после своего возвращения у Комитаса появились некоторые признаки депрессии. Этот период известен творческим бездействием. Лишь спустя некоторое время, весной 1916 года, произошло некоторое улучшение- друг Аренц пригласил его к себе в гости, где он смог написать две фортепианные пьесы. К осени вновь появились признаки депрессии, и он был доставлен в турецкий военный госпиталь в Константинополе, где он так и остался. В 1919 году он был переведен в психиатрическую клинику в Париже, а спустя еще три года, в августе 1922 года, он был переведен в другую клинику, где условия содержания были еще хуже. Так Комитас и умер в октябре 1935 года. Он провел 19 лет в разных психиатрических клиниках.
Луиза Ованнесян считает, что Комитас не был безумен, и его диагноз «шизофрения» был выдуман. Дважды его обманывали в больницах Парижа и Константинополя. После ужасов резни он оказался пациентом турецкого военного врача, и это, должно быть, ухудшило его состояние.
Так называемый "Комитет содействия" убедил его, что Международная музыкальная ассоциация пригласила его выступить с докладом на конгрессе в Париже и стать полноправным членом Ассоциации. Так обманутый Вардапет решил отправиться во Францию. По пути он познакомился с Геворгом Камлаяном, студентом, путешествующим на том же корабле. Детали сейчас не восстановить, но он стал его поручителем при госпитализации в психиатрическую лечебницу: по- видимому, обманным путем привел его в парижскую психиатрическую больницу «для обследования состояния повышенной нервной возбудимости».
В истории болезни Комитаса есть неточная запись. В ней говорится, что Комитаса неоднократно госпитализировали в лечебницы Турции и России, и что он впервые был доставлен в психиатрическую клинику еще в 1898 году с острым психозом. Это ложь, поскольку хорошо известно, что в это время Комитас учился в Германии и его письма из Берлина до сих пор сохранились. Получается, когда его впервые доставили в больницу, ему было уже 48 лет, в таком возрасте шизофрения практически никогда не дебютирует.
Факты истории болезни были подтасованы таким образом, чтобы диагноз шизофрении не вызывал сомнения.
Комитас молчал. Говорят, за время госпитализации он не произнес ни слова, что трактовалось как главное подтверждение болезни. Доктор Морис Дюка писал, что молчание Вардапета не было симптомом какой-либо болезни: музыкант с большим трудом говорил по-французски.
Кроме того, как известно, этот так называемый комитет содействия подписал распоряжение, запрещающее посещение Комитаса. Поэтому доктор Ованнесян задается вопросом, кто уполномочил представителей Комитета издать такой приказ. Чего они боялись, если были уверены, что Комитас сошел с ума?
В конце концов, о ясности ума Комитаса говорит еще и тот факт, что он никогда не читал газет и не пользовался часами или календарем, однако точно угадывал начало и окончание поста.
Доктор Ованнесян также опровергает слухи о сифилисе Комитаса, который якобы на последней стадии привел его к безумию. Сифилис в то время хорошо диагностировали, в его истории болезни нет ни одного его признака или симптомов, позволяющих его предположить. Кроме того, в истории болезни стоят штампы отрицательной реакции Вассермана (метод серологической диагностики сифилиса, вошедший в широкую практику в 1906 года).
После тщательного изучения этих и некоторых других фактов доктор Луиза Ованнесян делает предположение, что Комитас страдал посттравматическим стрессовым расстройством. А этот недуг можно было бы "вылечить", вернув композитора в его обычное окружение, в искусство, в творчество, в жизнь.
Исследователь предполагает, что причиной смерти Комитаса в 1935 году был остеомиелит - в клинике пациентам давали очень грубую обувь, а у Вардапета была трофическая язва на ноге, она инфицировалась, и инфекция распространилась на кости. Поскольку антибиотики появились только в 1948-50 годах на тот момент остеомиелит был смертельным приговором.
Вторая версия.
В 1999 году вышла в свет книга Хачика Сафаряна «Чудотворец Комитас». В главе «Тайна болезни», которая описывает различные версии болезни Вардапета, автор собрал и описал конкретные факты его жизни и воспоминания его современников, знавших его в период болезни.
В частности, есть свидетельство Вардана Агкула, одного из его учеников: «По возвращении его здоровье было разрушено, а именно, его нервы были сильно расшатаны. Вардапет интересовался только Евангелием и начал толковать его по-своему. В то же время он объявил своего рода голодовку и только пил чай. Однажды, когда мы собрались у него, он начал толковать Евангелие. У нас была дискуссия, когда он внезапно закричал: «Я - Иисус, вы - мои ученики, и я говорю вам: Вардан, вы - Сомневающийся Фома!»
Согласно некоторым свидетельствам, у Комитаса было выраженное тревожное расстройство: ему казалось, что за ним в любой момент могут придти турки. Например, когда к нему приехал сын его друга, они шли настолько запутанными путями, что десятиминутная дорога заняла у них несколько часов.
Слова Левона Месропа, друга Комитаса в Константинополе, свидетельствуют об этом. «Вардапет только что вернулся с пути смерти. Доктор Торгомян пришел ко мне и рассказал мне о плохом состоянии Комитаса. Он предложил пригласить Комитаса к нам, чтобы отвлечь его ум от печали. Мы с радостью согласились, и Вардапет оставался с нами в окружении любви и заботы целый месяц. К сожалению, появились некоторые тревожные признаки заболевания. Однажды он взял наших малышей на вершину холма, а затем быстро побежал вниз по нему... Мы были в ужасе, хотя не показали этого и продолжали заботиться о нем. Через две недели он исчез из своей комнаты. После безуспешных поисков по соседству наша горничная вошла в темную комнату со свечой в руке. Вардапет, оказавшийся на кровати, быстро встал и задул свечу, испугав горничную. В другой день он спрятался под столом <...> ему становилось все хуже и хуже, и его жизнедеятельность угасала. Он не выносил солнечного света, хотя до этого он всегда с нетерпением ждал восхода солнца. В прошлую пятницу мы ждали его, чтобы поужинать. Он неожиданно спустился вниз по лестнице и бросился на набережную. Естественно, я последовал за ним. Когда мы добрались до церкви, он вошел, попросил меня закрыть дверь и стал на коленях молиться ».
«Поручая священнику присматривать за ним, я вернулся домой, чтобы успокоить свою семью, а затем снова пошел в церковь. Кто-то сказал мне, что Вардапет и священник пошли к набережной. Много позже Вардапет и отец Вардан появились в темноте ночи. Увидев меня, священник сказал, что Вардапет хочет вернуться домой. Я отвез его домой, а затем, после бессонной ночи, проводил его до его дома в Беру. Позже он был доставлен в госпиталь после того, как доктора Торгомян и Гонос немедленно обсудили это".
В больнице Вардапета посетил сын Смбата, его друга, убитого турками. Он рассказывает: «Когда я вошел в его комнату, Комитас равнодушно повернулся ко мне и сразу же забыл о моем присутствии, хотя он был у нас, и хорошо меня знал. Затем я подошел ближе и любезно спросил: «Вы меня не узнаете, падре? Я Вагинак, сын Смбата ». Услышав имя моего отца, он выпрямился и посмотрел на меня. Сначала я увидел страх в его усталых глазах: «Сын Смбата? ». Затем он что-то нарисовал в воздухе, закатил глаза и закричал:« Я не позволю им убить Смбата!"
Отец одного из лучших учеников Вардапета, вспоминал: «В течение 15 минут в присутствии психиатра бедный Комитас отвечал на все мои вопросы по-турецки:« Я никогда не знал тебя и не хочу говорить». Не в состоянии помочь Комитасу, врачи решили перевезти его в больницу Vile Evrare на румынском корабле. В Париже его близкий друг Аршак Чопанян отвез его в больницу, хотя планировал сопровождать Вардапета в мюзик-холлы, как он делал раньше. Тот факт, что Комитас больше не мог путешествовать сам и согласился провести 2 года в лечебнице, подтверждает его нездоровье.
В 1921 году художник Панос Терлемезян посетил Комитаса «… Я вошел в комнату с медсестрой. Он был в постели и, увидев меня, поднялся. Я обнял и поцеловал его. Он схватил меня за лицо и начал похлопывать меня по лицу, повторяя: «Давай я тебя побью, я тебя побью…» Я сказал: «Комитас, я знаю, что ты обиделся на людей, я тоже, но ты не можешь обижаться на них вечно. Мы с нетерпением ждем твоего возвращения». Но он продолжал ругаться и говорить не очень понятные вещи. Шаг за шагом он становился все серьезнее. Он начал говорить об искусстве: «Это не нужно. Только свет и природа - вот что нам нужно». Я предложил поехать на озеро Севан. «Что я буду там делать?» - спросил Вардапет. Его также не интересовало посещение Эчмиадзина. «Пойдем погуляем», - предложил я. «Здесь хорошо», - ответил он. Говоря о жизни и смерти, он сказал, что смерти вообще не существует, и быстро закрыв дверь, спросил: «Если это не могила, то что это?» Во второй раз, когда художник посетил Комитаса, он увидел его совершенно седовласым и не услышал ни одного слова от него.
Эта версия болезни Комитаса имеет только одну общую черту с версией доктора Луизы Ованесянян. Умер Вардапет от остеомиелита.
Вот так прошли последние нерадостные годы великого Комитаса.