Haydn's symphony #45 (Farewell symphony)
Originally posted by kortan at post
A Galloway Landscape (1891) Watercolour on paper James Paterson (1854-1932) (Scottish landscape painter)
Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
А потом всё быстрей и быстрей, подчиняясь ключу, -
Как в «Прощальной симфонии» - ближе к финалу - ты помнишь, у Гайдна -
Музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
И уходит - в лесу всё просторней теперь - музыканты уходят -
Партитура листвы обгорает строка за строкой -
Гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
Скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
Тихо гаснут берёзы в осеннем лесу, догорают рябины,
И по мере того как с осенних осин облетает листва,
Всё прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
Что становится явной вся тайная суть естества, -
Всё просторней, всё глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
Скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
И последняя флейта замрёт в тишине - музыканты уходят -
Скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
Когда всё так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
Когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
И о многом другом ещё можно подумать, о многом другом.
Юрий Левитанский
ЗЫ: Композитор Гайдн был веселым человеком. Но...
Одна его симфония - "Прощальная" - кончается музыкой, которую можно назвать скорее грустной, чем веселой.
Музыкантам князя Эстергази (у которого Гайдн служил 30 лет) долго не давали отпуска и не платили денег. Их "папаша Гайдн" не мог добиться этого никакими мольбами и просьбами. Загрустили оркестранты, а потом стали роптать. Уж на что умел Гайдн ладить со своими музыкантами, а тут и его перестали слушаться - работать, репетировать стало трудно. А князь требовал исполнения новой симфонии на предстоящем празднике.
Гайдн написал новую симфонию.
Наступил день праздника. Князь заранее сообщил гостям о новой симфонии, и теперь они с нетерпением ждали начала концерта.
Зажжены свечи на пюпитрах, раскрыты ноты, приготовлены инструменты...
Все с наслаждением слушают музыку - одна часть, другая... третья... наконец, четвертая, финал. Но тут оказалось, что у новой симфонии есть еще одна часть - пятая и притом медленная, грустная.
Это было против правил: в симфонии полагалось писать четыре части, и последняя, четвертая, должна быть самой живой, самой быстрой. Но музыка прекрасная, оркестр играет очень хорошо, и гости снова откинулись на спинки кресел. Слушают.
...Грустит и как будто немного жалуется музыка. Вдруг... Что такое? Князь гневно хмурит брови. Один из валторнистов отыграл какие-то такты своей партии; закрыл ноты, затем аккуратно сложил свой инструмент, потушил свечу на пюпитре... и ушел!
Гайдн этого не замечает, продолжает дирижировать
Льется чудесная музыка, вступает флейта. Флейтист сыграл свою партию, так же, как валторнист, закрыл ноты, потушил свечу и тоже ушел.
А музыка все продолжается. Никто в оркестре не обращает внимания на то, что уже второй валторнист, а за ним гобоист, не торопясь, спокойно покидают сцену.
Одна за другой гаснут свечи на пюпитрах, друг за другом уходят музыканты... Что же Гайдн? Неужели не слышит? Неужели не видит? Видеть Гайдну, правда, довольно трудно, так как в то время, о котором идет речь, дирижер сидел лицом к публике, спиной к оркестру. Ну, а слышал-то он, конечно, прекрасно.
Вот на сцене уже почти совсем темно - остались только два скрипача. Две маленькие свечки освещают их серьезные, склоненные к смычкам лица.
Вот какую удивительную "музыкальную забастовку" придумал Гайдн! Конечно, это был протест, но какой остроумный и изящный. с
Первый в истории музыки перформанс.)
музыканты до сих пор уходят)
A Galloway Landscape (1891) Watercolour on paper James Paterson (1854-1932) (Scottish landscape painter)
Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
А потом всё быстрей и быстрей, подчиняясь ключу, -
Как в «Прощальной симфонии» - ближе к финалу - ты помнишь, у Гайдна -
Музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
И уходит - в лесу всё просторней теперь - музыканты уходят -
Партитура листвы обгорает строка за строкой -
Гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
Скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
Тихо гаснут берёзы в осеннем лесу, догорают рябины,
И по мере того как с осенних осин облетает листва,
Всё прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
Что становится явной вся тайная суть естества, -
Всё просторней, всё глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
Скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
И последняя флейта замрёт в тишине - музыканты уходят -
Скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
Когда всё так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
Когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
И о многом другом ещё можно подумать, о многом другом.
Юрий Левитанский
ЗЫ: Композитор Гайдн был веселым человеком. Но...
Одна его симфония - "Прощальная" - кончается музыкой, которую можно назвать скорее грустной, чем веселой.
Музыкантам князя Эстергази (у которого Гайдн служил 30 лет) долго не давали отпуска и не платили денег. Их "папаша Гайдн" не мог добиться этого никакими мольбами и просьбами. Загрустили оркестранты, а потом стали роптать. Уж на что умел Гайдн ладить со своими музыкантами, а тут и его перестали слушаться - работать, репетировать стало трудно. А князь требовал исполнения новой симфонии на предстоящем празднике.
Гайдн написал новую симфонию.
Наступил день праздника. Князь заранее сообщил гостям о новой симфонии, и теперь они с нетерпением ждали начала концерта.
Зажжены свечи на пюпитрах, раскрыты ноты, приготовлены инструменты...
Все с наслаждением слушают музыку - одна часть, другая... третья... наконец, четвертая, финал. Но тут оказалось, что у новой симфонии есть еще одна часть - пятая и притом медленная, грустная.
Это было против правил: в симфонии полагалось писать четыре части, и последняя, четвертая, должна быть самой живой, самой быстрой. Но музыка прекрасная, оркестр играет очень хорошо, и гости снова откинулись на спинки кресел. Слушают.
...Грустит и как будто немного жалуется музыка. Вдруг... Что такое? Князь гневно хмурит брови. Один из валторнистов отыграл какие-то такты своей партии; закрыл ноты, затем аккуратно сложил свой инструмент, потушил свечу на пюпитре... и ушел!
Гайдн этого не замечает, продолжает дирижировать
Льется чудесная музыка, вступает флейта. Флейтист сыграл свою партию, так же, как валторнист, закрыл ноты, потушил свечу и тоже ушел.
А музыка все продолжается. Никто в оркестре не обращает внимания на то, что уже второй валторнист, а за ним гобоист, не торопясь, спокойно покидают сцену.
Одна за другой гаснут свечи на пюпитрах, друг за другом уходят музыканты... Что же Гайдн? Неужели не слышит? Неужели не видит? Видеть Гайдну, правда, довольно трудно, так как в то время, о котором идет речь, дирижер сидел лицом к публике, спиной к оркестру. Ну, а слышал-то он, конечно, прекрасно.
Вот на сцене уже почти совсем темно - остались только два скрипача. Две маленькие свечки освещают их серьезные, склоненные к смычкам лица.
Вот какую удивительную "музыкальную забастовку" придумал Гайдн! Конечно, это был протест, но какой остроумный и изящный. с
Первый в истории музыки перформанс.)
музыканты до сих пор уходят)
Click to view