Владимир Огрызко: Решается судьба Украины. Как воспринимать заявление МИД о безальтернативности НАТО
4 декабря, 14:28
Если наши западные партнеры не захотят к этому прислушаться, мы должны объявить, что считаем себя свободными в своих следующих действиях
Полную версию интервью с Владимиром Огрызко слушайте на Radio NV
Министерство иностранных дел Украины в день начала министерской встречи Северо-Атлантического альянса на уровне министров иностранных дел обнародовало позицию относительно возможных гарантий безопасности, которые могут рассматриваться как инструмент сдерживания от агрессии РФ. В заявлении МИД Украины упоминается незлым тихим словом Будапештский меморандум, который, вспомним, Украина подписала в начале декабря 1994 года. Центральной позицией документа, обнародованного МИД, является следующий пункт: «Украина заранее отказывается от форматов, альтернативных к членству в НАТО».
Знаете, я с удовольствием прочитал этот документ, потому что он расставляет точки над «і». Потому что, когда мы молчим, когда мы слушаем, что нам предложит очередной «мирный инициатор», то мы - в пассивной, ненаступательной позиции. Когда же мы четко и ясно говорим, что это нам приемлемо, а это нам неприемлемо и почему, то тогда наши партнеры должны, по меньшей мере, на это обратить внимание. Потому что получается так, что они формируют то, что нам, вроде бы, нужно, а мы это или воспринимаем, или не воспринимаем.
Click to viewПоэтому такое заявление МИД Украины о безальтернативности НАТО, это правильный, разумный, хотя и довольно откровенный и жесткий шаг. Но в конечном счете мы сейчас не о каких-то вещах такого себе общего характера говорим. Это экстремальная ситуация, когда решается судьба нашей страны. Мы не можем больше играть в мальчика, который еще подрастает. Мы уже из этих штанишек выросли. И я считаю, что этот шаг является очень своевременным, можно сказать, на опережение. Это как раз то время и тот момент, когда он должен был быть сделан. И очень хорошо, что его сделали именно сейчас.
Такую позицию могут использовать те наши партнеры, которые на сегодня против членства Украины в НАТО. Вот французское издание Le Monde назвало эти страны. Это Германия, Венгрия, Словакия, Бельгия, Словения, Испания, и даже, что самое обидное, США. Относительно тех стран, которые они перечислили, на самом деле, определяющим является позиция двух - это Германия и США. Собственно, я уже когда-то говорил, что, к сожалению, в отличие от оси зла, где основными элементами являются Россия и Китай, создалась ось страха, где основными элементами являются США и Германия. Так вот, если эта ось страха исчезнет, и если следующая администрация поймет, что либо Трамп становится действительно выдающимся политическим лидером не только США, но и всего демократического мира, и тогда его имя записывается рядом с именем, по меньшей мере, Рейгана, уничтожившего советскую империю зла, и, соответственно, Америка становится великой снова, чего он очень хочет, ну или тогда этот демократический мир и этот потенциальный лидер этого демократического мира, проигрывает, и он становится далеко не великим, так же, как и его любимая Америка. То и говорить следует именно таким образом.
А для того, чтобы Трамп победил, ему надо помочь Украине так, чтобы российский агрессор обломал зубы здесь раз и навсегда, чтобы его поставить раз и навсегда на место. Так вот вопрос в задаче - хотим ли мы вместе победить зло, или мы вместе отступим и зло победит. Я думаю, что наша внешняя политика сегодня должна базироваться на этих простых тезисах, которые, мне кажется, могут быть восприняты даже самыми тупоголовыми, извините за слово, советниками Трампа. Потому что иногда складывается впечатление, что мы говорим с людьми, которые до вчерашнего дня не открывали книгу о современных международных отношениях, не смотрели телевизор, не читали социальные сети. То есть, когда я читаю некоторые так называемые планы, волосы встают дыбом, потому что это, на самом деле, планы проигрыша Америки, хотя они говорят о том, что она должна стать великой. Я, честно говоря, настолько и удивлен, и, честно говоря, оскорблен таким невежеством, что дальше уже некуда.
В заявлении МИД уже упомянули Будапештский меморандум. Меня удивляет то, что потом нам начали рассказывать, что - вы неправильно поняли Будапештский меморандум. Это не о гарантиях безопасности. Кстати, в англоязычной версии это же звучит Memorandum of Security Assurances. То есть заверения в безопасности. В украинском и в русском тексте этого меморандума написано «гарантии». Когда ты имеешь силу, то от нее не надо отказываться. Никогда, ни при каких обстоятельствах, потому что тебя кинут. Тебе объясняют, что на самом деле, гарантии - это не гарантии. Если уж так быть сильно придирчивым, то слово «assurances» - это синоним слову «guarantees». То есть это тоже самое. Но для того, чтобы эту ответственность разбить, начали говорить «да нет, ну что вы? Вы отдали реальные ядерные ракеты, а мы вам дали нереальные, непонятные заверения. Ну разве так бывает?» Это просто еще один пример того, как не надо быть наивными в своих действиях и как не надо делать уступки никому ценой собственной национальной безопасности.
Но еще из этого я бы сделал следующий вывод. Если вы свои обязательства нарушили, все при том, тогда мы должны себя чувствовать свободными от своих обязательств и делать все то, что нам считается целесообразным. Это я так деликатно намекаю на то, что в случае необходимости Украина должна иметь возможности, а они у нас, насколько мне известно, есть, для восстановления своего ядерного статуса. Потому что, извините, когда нам не хотят помочь сохранить свою идентичность и независимость, а какой у нас еще остается выбор? Да, ядерная бомба, грязная, какая угодно, но которая может стать сдерживающим элементом для агрессора, хотя очевидно, что и в этом компоненте они нас превосходят, но, по меньшей мере, будут бояться, что получат в ответ.
А что произошло в 1994 году? Вы знаете, я просто очень хорошо помню ужасы Чернобыльской катастрофы. Это действительно была такая огромная социальная травма в Украине от того, что тогда произошло на Чернобыльской АЭС. И когда в начале 1990-х у нас вспоминали слово «ядерное оружие», «ядерная энергетика», то всех просто передергивало в прямом смысле этого слова. Поэтому идея избавиться от этого ядерного ужаса была абсолютно естественной, которая легла на нормальную общественную почву. Ну и давайте не забывать, 1994-й год - это галопирующая инфляция, это развал экономики, это первые бандитские захваты всего, что лежало не так, это огромная экономическая катастрофа. Ну и вот на этом фоне, конечно, какой может быть позиция правительства? Слабой. Этой слабой позицией и воспользовались. Если бы, конечно, мы были дальновидными, но вы знаете, что не бывает сослагательного наклонения в истории, то могли бы требовать именно таких гарантий реальных, где были бы приписаны до последней запятой все возможные действия или не действия. Или сказать, что мы должны стать первой страной, которая вступит в НАТО. Ну все же, знаете, это все «задним умом крепок». Поэтому ситуация была действительно для нас чрезвычайно внутренне слабой. Мы не могли держать удар, и мы его не выдержали. Поэтому будем в эти дни отмечать 30-ю годовщину этого печального документа.
И скажу в завершение. На саммите министров иностранных дел стран НАТО, который сейчас происходит, мы не получим приглашение, которого так долго ожидаем. Но, несмотря на все это, я считаю, что заявление МИД Украины - это очень правильный, очень конкретный шаг. Он отбрасывает все эти рассуждения на тему о - вступать Украине в НАТО сейчас, или не сейчас, когда и как. Поэтому думаю, что следующим шагом, в случае если наши западные партнеры не захотят к этому прислушиваться, объявление того, что мы считаем себя свободными в своих следующих действиях. А там уже дальше пусть наши партнеры думают, как им действовать дальше. Если они везде пишут благосклонные идеи нераспространения ядерного оружия, то почему оно появилось в Северной Корее, почему оно появилось фактически в Иране, почему оно появилось в Индии, у Пакистана, у Израиля и так далее. То есть где же тогда объективный подход к ситуации? Или есть равные и есть еще более равные? Мы будем тогда тоже, имея соответствующие возможности, ориентироваться на более равных.
