Припрятанная война. Галина Сидорова - о раздвоении общества
02 сентября 2024
"Путин умер, тело - в холодильнике" - еще какой-то год назад любители конспирологии взахлёб обсуждали эту "версию", запущенную, вполне вероятно, с молчаливого одобрения самого "покойничка", который не прочь потроллить и "англосаксов", и наивный подведомственный народ, а главное - соратников, дабы посмотреть на реакцию. Хотя шутки со смертью, казалось бы, не в духе человека вроде как верующего (что, впрочем, не мешает ему наведываться к "нетрадиционным" служителям культа), к тому же суеверного и зацикленного на собственной безопасности.
Как бы там ни было, шалость не удалась; шутка - кто бы её ни изобрёл - тихо почила, похоже, в том же холодильнике. А с Путиным всё как обычно: "по следам" Курска - отправился на Кавказ. Хоть и выглядит скованным, ушедшим в себя, и говорит непривычно сдавленным голосом, что было заметно при общении с "Матерями Беслана", в остальном - бодр и предсказуем: причём неважно, идёт ли речь о необходимости уволить близкого по духу, но окончательно проворовавшегося соратника или о реакции на неожиданное наступление украинской армии на Курск, ставшее досадным сюрпризом в его "идущей по плану спецоперации". Путинский стиль - отложенная реакция, читай: растерянность, стыдливо прикрываемая словами "месть должна быть холодной".
Если в чём-то и похожи бесланская и курская "ситуации" (именно этим словом Путин обозначил наступление украинцев в Курской области), так это отношением к детям: как когда-то судьба захваченных террористами в бесланской школе детей волновала российскую власть в последнюю очередь, так и сегодня 18-и 19-летних срочников, едва вызволив из плена, грозятся отправить обратно на войну.
Хотя, если вдуматься, подсказанная кем-то из кремлёвских мудрецов-политтехнологов идея "выехать" за счёт Беслана, припрятав войну и её последствие за "контртеррористической операцией" 20-летней давности, выглядит, мягко говоря, неоднозначно: в Беслане операцию провалили - 186 детей погибли из-за непрофессионализма спасителей и тех, кто отдавал им приказы. Получается, провала ждать и в Курской области?
Но здесь у кремлёвских умников вполне холодный расчёт: путинское большинство в эту сторону просто не подумает, как вот уже два с половиной года горячей войны не заморачивается размышлениями о последствиях кремлёвской агрессии.
И если с самим Путиным ничего страшного до сих пор не случилось, то в управляемом им королевстве всё не так однозначно. Российское государство времён его правления - скорее, политический труп. Российское общество - словно больной с раздвоением личности - существует в двух разных мирах. В одном идёт гнусная, бессмысленная, унёсшая уже сотни тысяч жизней война, в другом - этой войны не существует от слова совсем: в нём - лавандовый раф, неизменно хорошеющая Москва, путешествия по прелестям родины, а если денег хватит, то, глядишь, и в какую-нибудь Турцию залетишь. Пропасть, разделяющая две эти сущности, пролегла не только по границе между уехавшими и остающимися. Она углубляется и внутри страны, разрывая семьи, друзей, коллег.
В одной России на семь лет сажают за "возбуждение ненависти и вражды" к социальной группе "участники военных действий" - именно по такой статье отбывает наказание за стихи поэт Артём Камардин, над которым издеваются тюремщики. А в другой - "шаманят" те, кто готов платить до 100 тысяч рублей за концерт зет-поп-идола, чтобы всей толпой радостно скакать у сцены, с исступленными криками "Я - русский!", будто опасаются про это забыть.
Август в России - месяц неожиданностей. По большей части неприятных. Случилась, правда, одна в далёком 1991-м вроде бы со счастливым концом: сотни тысяч москвичей, а вслед за ними и вся страна праздновали победу над незадачливыми советскими путчистами-чекистами. Но та победа впоследствии оказалась пирровой. Потому что десятилетие спустя дело ГКЧП продолжил Владимир Путин, на протяжении своего четвертьвекового правления совершивший на глазах у шокированной мировой общественности ритуальное убийство новорождённой российской демократии, превратив это действо в длящееся преступление своего режима.
Мне вспоминается конец августа - начало сентября 2014 года, фактического начала войны против Украины, захватов чужих земель, первых смертей, первых признаков расчеловечивания. К концу того лета появились и первые жертвы войны из числа "ихтамнетов" - тогдашнего изобретения извращенного путинского разума. Тем августом мы узнали о псковских десантниках, с материалов о похоронах которых начали преследовать коллег из "Псковской губернии", а затем и других независимых журналистов. С ужасом наблюдали, как с могил военных в спешке убирают имена, а запуганные матери погибших, опуская глаза, отказываются говорить о гибели собственных сыновей.
А ещё помню, как в первых числах сентября пришло известие из другой части мира о смерти американского коллеги Стивена Сотлоффа, - это была уже вторая, после убийства фотографа Джеймса Фоули, казнь в исполнении игиловцев. Обоих обезглавили. Что в ту пору стало жутким фирменным знаком "Исламского государства". Тогда много говорили, что подобная жестокость свойственна только религиозным фанатикам, ибо понятия ценности человеческой жизни для них просто не существует. В журналистском сообществе спорили, стоит ли вообще показывать подобные запредельно жестокие кадры.
Не прошло и десяти лет, как российские вояки продемонстрировали на поле боя с украинцами, что голова с плеч, как и пытки мирных граждан Бучи, или сравнивание с землёй Мариуполя и других украинских городов - вполне себе будничное занятие. Расчеловечивание завершилось.
…По выражению Олдоса Хаксли, "особая притягательность патриотизма в том, что под его прикрытием можно травить, запугивать и обманывать. Причем с чувством глубокой добродетели". Российская власть в растлении значительной части подведомственного общества пошла дальше: с "чувством глубокой добродетели" она уничтожает и пытает соседнюю страну, а заодно и "неправильную" часть собственной.
