Борис Гудзяк: Наша великая сила
1 сентября, 23:05
Когда наша страна, самое наше бытие под постоянной угрозой, когда враг желает нас уничтожить, мы ищем единства, и все, на чем можем сосредоточиться, как выстоять. Хочу дать нам один совет
Встречая 33-ю годовщину независимости во время геноцидальной войны, мы как народ ищем способы взращивать устойчивость, единство и солидарность. Когда наша страна, культура, вера, идентичность, наше бытие находится под постоянной угрозой, когда враг желает нас уничтожить, все, на чем мы можем сосредоточиться, - как выстоять, как сохранить себя.
Ответ, который я сформулировал для себя и хочу предложить читателям NV сегодня, пожалуй, не удовлетворит политиков или власть имущих. Мое предложение, скорее, для тех, у кого нет широкой власти, однако не отказывается от личной ответственности. Единство - это не результат или желанная конечная точка. Единство - это процесс и паломничество, модальность и методология нашего бытия. Если мы хотим единства, начинаем с семьи, своего окружения, дома, места работы или сообщества.
Одной из фигур, с кем я познакомился благодаря побратиму Мирославу Мариновичу, и игравшей тихую, но важную роль в нашем нравственном становлении и новейшей устойчивости, была Михайлина Коцюбинская. Как племянница украинского классика, названная в его честь, у нее были все шансы для спокойной научной жизни даже в советское время. Надо было просто «не высовываться». Однако 4 сентября 1965 во время показа фильма Тени забытых предков, когда Иван Дзюба, Василий Стус и Вячеслав Чорновил призвали встать в знак протеста против арестов украинских интеллектуалов, Михайлина Коцюбинская встала. И, как писал в память о ней Мирослав, с тех пор осталась среди украинцев символом прямостояния.
Не могу похвастаться, что имел много возможностей глубоко общаться с госпожой Михайлиной. Однако одно ее слово, которым поделился Мирослав, часто вспоминаю, и оно остается для меня путеводным. Михайлина Коцюбинская отмечала, что любовь - это не отвлеченное понятие или какая-то идеология. Нельзя любить всех и сразу, а нужно любить человека, которого видишь перед собой. Человека за человеком. Мой опыт говорит, что это не так уж просто. Легче декларировать принципы, всеобъемлющие устои, моральные догмы, однако чтобы их воплощать, чтобы они не оставались красивыми недостижимыми идеями, нужно быть конкретным.
Все важное и подлинное в нашей жизни происходит в конкретике, в отношениях, во встрече. Именно Воплощение Сына Божия и Его жертва были насквозь конкретными. Как отмечал мой учитель, проницательный духовный автор ХХ века Генри Ноуэн, «все самое универсальное, прежде всего самое личное». Наше универсальное народное единство проявляется, прежде всего, не в больших сдвигах и не на миллионных митингах. Наше единство в горячем чае из термоса соседа-протестующего, в разделенной конфете, в «отступай, я прикрою», в пожертвовании на очередной сбор для конкретного штурмовика «на нуле», в том, чтобы принять в панельке на Сыхове беглецов из Мариуполя, Бахмута, Часова Яра, донецкого Нью-Йорка. Единство - это всегда о том, кто рядом.
Задавая перед собой вопросы всеобщего единства, мы рискуем отчаиваться. Наши личные силы часто несоразмерны с глобальными задачами, мы кажемся бессильными в противостоянии брутальному злу, которое в эти минуты пытается стереть нас и наших. Напротив, наши стать, любовь, кротость, терпение, милосердие обладают большой силой. Они могут повлиять на многих. Не сходу, а one by one. Речь идет не только о конкретном результате, который мы хотим постичь и таким способом правдоподобно постигнем, но также о нашем психически духовном самочувствии.
Нет хуже, чем состояние фрустрации из-за ощущения бессилия против великого зла, монументальной опасности, вседержащего хаоса и какофонии. Однако когда мы наводим порядок в своей комнате, своем доме, своем окружении, творится зона согласия, мира и тихой радости. Таким миром жила Михайлина, такой радостью делится с нами Мирослав.
Конкретно, лично, лелея хорошие отношения, меняя атмосферу в малых, но все более широких концентрических кругах, мы обретаем устойчивость и целостность. А тогда наша целостность, гармоничное соединение сердца, души, мыслей, психики позволяет нам быть лидерами солидарности и служения. И наоборот, страх, который становится паникой, становится отчаянием сомнение, превращают нас из агентов солидарности и единства в тех, кто сыпется, ломается, изменяет.
Очевидно, можно и нужно думать о более широких масштабах национального единства. О больших программах и мероприятиях, которые будут лелеять, развивать и защищать. Но по случаю Дня независимости, который с пронзительным трепетом буду праздновать в Украине, предлагаю такой интимный самоподарок. Пожалуй, такой метод благородных конкретных отношений и такая устойчивость могут быть полезны для политиков и власть имущих. Мы стоим, чтобы чувствовать себя целостными и сохранять свой мир. И прошу его не путать с изоляционизмом или ограждением от реальности. Наша целостность и мир должны лучиться и изменять других. Не всех сразу, а человека за человеком.
