карьера иванова
Как всякий атеист, Иванов считал, что раз бога нет, значит всё позволено. Например, назваться богом самому.
Карьера божества Иванова прельщала. Он хотел быть богом мудрым, справедливым и загадочным. Его тешила мысль о золотых статуях и иконах, приятно щекотали воображение будущие монастыри, полные монашек. Жертвоприношения Иванов хотел принимать прямо на банковский счёт, хотя был готов и к наличным. Только непонятно было, как назвать религию - ивановизмом или ивановославием.
Иванов нанял рекламщиков и теологов, начал строительство храма и открыл страницы в социальных сетях. Вскоре появились первые верующие, за ними - секты.
Сперва религия была не самым приятным занятием. Другие атеисты смотрели на Иванова косо и нехорошо перешёптывались за его спиной. Появились какие-то неприятные типы, утверждающие, что каждый порядочный бог должен принести себя себе в жертву, а после воскреснуть. Но качественная реклама и проповеди в прайм-тайм исправили дело.
Скоро Иванов стал весьма успешным богом. Иерархи церкви просили у него аудиенции, больные и немощные занимали очередь, чтобы к нему прикоснуться, фанатики ставили палатки у него во дворе. Слава и богатство росли, обгоняя друг друга.
Иванов оставил религию. Живёт он довольно уединённо, обычно отказывается от чтения лекций и выступлений на телевидении. На вопрос, почему он больше не называет себя богом, Иванов отвечает, что к нему лично приходил “тот самый Бог” и очень просил не составлять конкуренцию.
Карьера божества Иванова прельщала. Он хотел быть богом мудрым, справедливым и загадочным. Его тешила мысль о золотых статуях и иконах, приятно щекотали воображение будущие монастыри, полные монашек. Жертвоприношения Иванов хотел принимать прямо на банковский счёт, хотя был готов и к наличным. Только непонятно было, как назвать религию - ивановизмом или ивановославием.
Иванов нанял рекламщиков и теологов, начал строительство храма и открыл страницы в социальных сетях. Вскоре появились первые верующие, за ними - секты.
Сперва религия была не самым приятным занятием. Другие атеисты смотрели на Иванова косо и нехорошо перешёптывались за его спиной. Появились какие-то неприятные типы, утверждающие, что каждый порядочный бог должен принести себя себе в жертву, а после воскреснуть. Но качественная реклама и проповеди в прайм-тайм исправили дело.
Скоро Иванов стал весьма успешным богом. Иерархи церкви просили у него аудиенции, больные и немощные занимали очередь, чтобы к нему прикоснуться, фанатики ставили палатки у него во дворе. Слава и богатство росли, обгоняя друг друга.
Иванов оставил религию. Живёт он довольно уединённо, обычно отказывается от чтения лекций и выступлений на телевидении. На вопрос, почему он больше не называет себя богом, Иванов отвечает, что к нему лично приходил “тот самый Бог” и очень просил не составлять конкуренцию.