(no subject)
Ночью на вокзале в Варшаве.
Негр продаёт в подземном переходе иконки.
Индус одет в национальную одежду, а поверх неё - тёплые ботинки и зимняя куртка.
Мужчина на перроне в ожидании поезда читает электронную книжку. "Смотри, - говорит spluszka, - в Польше-таки есть ридеры." Увы, при ближайшем рассмотрении мужчина оказывается беларусом.
В зале ожидания пьянчужка пристроился рядом с тремя монашками и плачется на судьбу. Две, те, что помоложе, слушают его сочувственно. Постепенно у жалобщика в руках появляется пакет с бутербродами (верно, завтрак младшей монахини), а после - шоколадка. Тут mea_ork не выдерживает: за несчастность католики дают шоколад! Вслух строятся планы: подойти к монашкам, представиться язычником и получить за это 4 шоколадки. А за иудея, может, и пять дадут?! "Зачем тебе? - спрашивает spluszka, - у тебя ведь конфеты в сумке." Планы расстраиваются. А позже и пьяница уходит, не забрав продукты.
Негр продаёт в подземном переходе иконки.
Индус одет в национальную одежду, а поверх неё - тёплые ботинки и зимняя куртка.
Мужчина на перроне в ожидании поезда читает электронную книжку. "Смотри, - говорит spluszka, - в Польше-таки есть ридеры." Увы, при ближайшем рассмотрении мужчина оказывается беларусом.
В зале ожидания пьянчужка пристроился рядом с тремя монашками и плачется на судьбу. Две, те, что помоложе, слушают его сочувственно. Постепенно у жалобщика в руках появляется пакет с бутербродами (верно, завтрак младшей монахини), а после - шоколадка. Тут mea_ork не выдерживает: за несчастность католики дают шоколад! Вслух строятся планы: подойти к монашкам, представиться язычником и получить за это 4 шоколадки. А за иудея, может, и пять дадут?! "Зачем тебе? - спрашивает spluszka, - у тебя ведь конфеты в сумке." Планы расстраиваются. А позже и пьяница уходит, не забрав продукты.