Так близко
Крохотный корабль бороздил бескрайние гордые пустоты чёрной бесконечности. Её просторы давили своей безразмерностью, то ослепляя снопом лучей светящегося издали диска, то прикармливая щепотками космического мусора и обозлённых бездомных метеоритов, то пугая издали взрывом очередной сверхновой. Всё это только отвлекало от умиротворяющего созерцания величества Красной Планеты, манящей своей доброй теплотой, которая, казалось бы, так и хочет впитать тебя в себя.
Космос неохотно морщился до размеров иллюминатора. В тесной и единственной комнате, заменяющей всё сразу: от командного мостика до уборной - было не повернуться. Вернее, даже не пошевельнуться, обязательно ненароком ткнёшь в какую-нибудь очень важную кнопку или заденешь очередную приборную панель, коих тут немерено, и судно обязательно ляжет в крен или в какой-нибудь другой крендель… В кромешной темени что-либо различить не представляется возможным, но координаты всех нужных элементов управления, навеки запечатались в памяти. Вон там, например, слева сверху, если чуть-чуть потянуться, рычажок выбора режима работы кофе-машины, а кнопочка чуть правее невнятного бублика, отдалённо напоминающего руль, включает музыкальный проигрыватель. Назначение всех остальных штуковин было неизвестно. Впрочем, это даже к лучшему, если научился обходиться без них.
Красная планета манила с каждой секундой всё больше. Она дарила своё тепло. Много тепла. Тепло монотонно заполняло кабину. Дышать становилось всё сложнее, затхлый воздух приходилось глотать всё чаще. Космос отчего-то пытался помешать. Но Она приближалась. Она была настолько близко, что, казалось, протяни руку и…
…
Дверь предательски скрипнула…
Послышались шаги.
Кто-то стащил одеяло. Внезапно стало ослепительно светло, а в лёгкие ворвался тошнотворный запах больницы. Две фигуры в белых халатах подозрительно склонились, закрыв собой солнце.
- Вы правы, коллега, - пробубнила одна из них, - пациент, определённо, растёт. Вколите ему ещё эфира…
…
…Красная Планета застыла в пустоте. Так близко, что, казалось, протяни руку, и она впитает тебя в себя…
Космос неохотно морщился до размеров иллюминатора. В тесной и единственной комнате, заменяющей всё сразу: от командного мостика до уборной - было не повернуться. Вернее, даже не пошевельнуться, обязательно ненароком ткнёшь в какую-нибудь очень важную кнопку или заденешь очередную приборную панель, коих тут немерено, и судно обязательно ляжет в крен или в какой-нибудь другой крендель… В кромешной темени что-либо различить не представляется возможным, но координаты всех нужных элементов управления, навеки запечатались в памяти. Вон там, например, слева сверху, если чуть-чуть потянуться, рычажок выбора режима работы кофе-машины, а кнопочка чуть правее невнятного бублика, отдалённо напоминающего руль, включает музыкальный проигрыватель. Назначение всех остальных штуковин было неизвестно. Впрочем, это даже к лучшему, если научился обходиться без них.
Красная планета манила с каждой секундой всё больше. Она дарила своё тепло. Много тепла. Тепло монотонно заполняло кабину. Дышать становилось всё сложнее, затхлый воздух приходилось глотать всё чаще. Космос отчего-то пытался помешать. Но Она приближалась. Она была настолько близко, что, казалось, протяни руку и…
…
Дверь предательски скрипнула…
Послышались шаги.
Кто-то стащил одеяло. Внезапно стало ослепительно светло, а в лёгкие ворвался тошнотворный запах больницы. Две фигуры в белых халатах подозрительно склонились, закрыв собой солнце.
- Вы правы, коллега, - пробубнила одна из них, - пациент, определённо, растёт. Вколите ему ещё эфира…
…
…Красная Планета застыла в пустоте. Так близко, что, казалось, протяни руку, и она впитает тебя в себя…