С востока на юг
Крайний юго-восток бывшего Союза вдоль его границы, протянувшейся по горам, горным отрогам и холмистым степям от Алтая до Тянь-Шаня.
4.
Она разделила древнюю Среднюю Азию на две неравные части - восточнее остался Китайский Туркестан, он же Синьцзян-Уйгурский автономный район. Это линия максимальной экспансии Российской империи, потом западнее этой границы был Советский Союз, теперь независимый Казахстан. Русское присутствие, впрочем, ощущается в этом далёком регионе сильнее, чем во многих других частях страны.
5.
На севере это индустриальные города Рудного Алтая и Восточного Казахстана, на юге это потомки семиреченских казаков и, конечно всё ещё многочисленное русское население южной столицы Алма-Аты.
Эти приграничные области, степные и полупустынные, некогда бывшие центром нескольких степных держав, в наш осёдлый век были и остаются далёкой периферией.
6.
Конечно, за прошедшие 100 лет здесь построили Турксиб, появились города и пристанционные посёлки, но их остаётся совсем немного, как и мест сколько-нибудь заметной концентрации сельского населения.
7.
И вся эта огромная территория разделена между двумя регионами - Восточно-Казахстанской и Алма-Атинской областью; это самый короткий и простой путь из России на среднеазиатский юг.
Август уже шёл к концу, было пройдено больше 7000 километров и несколько десятков городов, а в моих планах ещё оставалась Средняя Азия. А я ещё был в Восточном Казахстане, почти под сенью Алтайских гор.
8.
Средняя Азия, если двигаться из Сибири, в её теперешнем общепринятом понимании начинается на юге Казахстана, в Алматинской области. Вечером я выезжал из Усть-Каменогорска, и все 1 036 километров до Алма-Аты лежали передо мной.
9.
1 036 километров казахстанской национальной автодороги А3, если быть точным.
В России плохое дорожное покрытие - которое уже не так уж часто встретишь на федеральных трассах - это как будто что-то треснуло, расползлось и стало распадаться на фрагменты (ямы, выбоины, тряска).
10.
А вот в Казахстане плохое дорожное покрытие - которое легко встретить практически всюду за пределами крупных городов и пары главных трасс, типа строящейся автострады "Западная Европа - Западный Китай" - это как будто что-то треснуло, просело, но не расползлось, а пошло волнами (ложбины, ухабы, качка); практически плывёшь по морю.
11.
Нет, то есть российский вариант с ямами тоже встречается, но менее заметен. А фишка казахстанского варианта в том, что если на достаточно нагруженной машине достаточно разогнаться, то машина начинает перелетать с бугра на бугор, с волны на волну, и неровности вроде бы как уже и не заметны.
Всю эту специфику мне вскоре предстояло ощутить в полной мере, в самом большом и быстром моём автостопном броске по Казахстану: я надеялся вечером следующего дня быть уже в Алма-Ате.
Уже километров через 10 после Усть-Каменогорска пригородная зона кончилась, и дорога поразительно быстро стала пустой (и плохого качества) - вблизи такого крупного города такое бывает только в малонаселённой местности.
Открытая в 2008 году железная дорога от Усть-Каменогорска до Чарска на Турксибе первое время шла совсем рядом с дорогой, был виден ползущий между жёлто-бурых холмов контейнерный поезд, но вскоре и она отклонилась куда-то западнее.
Меня "вынесла" из города волна ближнего траффика - был вечер, люди ехали с работы домой, но и не только; очередная машина, в которой казахи ехали на сенокос, как раз к закату довела меня до края малонаселённой местности.
Дорога поднялась из долины Иртыша на высокие холмы, покрытые сожжённой июльским солнцем травой - степь по сравнению с предгорным правобережьем стала заметно суше.
Горы-останцы - заметная часть очарования Восточного Казахстана; Айыртау ("Вилы-гора") поднимается практически от дороги.
12.
Машин стало совсем немного, несмотря на федеральность (национальность) трассы, но брали хорошо, и очередной водитель провёз меня ещё с десяток километров.
Следующая деревня у дороги - уже не пригород, а настоящий оазис в степи.
Огромное старое дерево, за ним безбрежное открытое пространство; хочется сказать "последний приют" или хотя бы "последнее дерево" - уже ассоциации со Средней Азией.
13.
Следующие попутчики тоже были казахами; помню, что заезжали куда-то по дороге и угощали кумысом.
В общем, уже в полной темноте я достиг большого села Калбатау (в прошлом Георгиевна) - почти в 100 км от Усть-Каменогорска.
Калбатау - важный перекрёсток дорог: национальная АЗ Усть-Каменогорск - Алма-Ата пересекается здесь с международной М38 Омск - Павлодар - Семипалатинск - Зайсан - Урумчи. Впрочем, я не смог оценить этого в полной мере: в селе была кромешная тьма, фонари не горели, были видны только яркие вывески разнообразных заведений.
Я брёл по бесконечному (10 тысяч человек населения) селу, пытаясь уехать как можно дальше, как можно дальше на юг, но уже будучи готовым дойти наконец до края застроенной территории и поставить палатку.
Но тут остановилась чёрная "лада", едущая в Аягуз - ещё почти 200 километров по трассе на юг - и меня сами предложили подвезти. Веря в свою счастливую автостопную звезду путешественника, я поехал с ними.
В той машине я существенно обновил свои знания казахской/азиатской попсы, а лица попутчиков я так и не запомнил - то ли это кумыс сказался, то ли поздний час.
Зато помню, как они подпевали. "Он маладой, ана маладаяя.."
Высадили меня в полной темноте и неизвестности сильно не доезжая Аягуза, сказали что это лучшее место ночёвки, на которое я могу рассчитывать; поставил палатку в кустах рядом с дорогой.
14.
Утро, пыль и палящее солнце.
Мысленно поблагодарил водителя: меня высадили там, где ручей пробивался из-под старой, полустёртой временем скалы; метров через 200 он уже терялся в бурой траве.
По берегам - зелень и даже мини-берёзы.
15.
А отойдёшь - и уже фрагментарная растительность на грани полупустыни; 250 километров на юг от Иртыша сильно изменили пейзаж.
16.
Рядом - посёлок Уш-Биик.
17.
Так-то он пристанционный при Турксибе, но я этого не заметил тогда.
Туркестано-Сибирская магистраль, проложенная вдоль всей юго-восточной советской границы в 1920-е, значительную часть пути идёт в непосредственной близости от автодороги. Вернее, это автодорога идёт вдоль Турксиба - ведь с железной дороги всё начиналось здесь, до неё, наверно, были только казахские кочевья, редкие казачьи станицы и довольно прозрачная китайская границы.
Деревьев уже почти нет, дома in the middle of nowhere.
18.
Вдруг напомнило сцену из вестерна; ну, недаром же советские героические (революционные) фильмы на среднеазиатской фактуре кто-то назвал "истернами".
19.
В Уш-Биике я наконец поймал "дальнемагистральную" машину - два мужика ехали на среднего размера грузовики, сразу из Усть-Каменогорска до Талды-Кургана в Алматинской области.
Типичные русские дальнего юга - загорелые и коренастые.
Потомки тех самых семиреченских казаков, которые селились здесь ещё с 1850-х годов, и основали практически все местные города "первого поколения", включая киргизскую и бывшую казахстанскую столицы (Алма-Ату и Бишкек).
Самое удалённое от русских регионов и самое малочисленное казачье войско, пожалуй, больше остальных пострадавшее от Гражданской войны - многие несогласные с новой властью ушли в Китай.
Казаки из-под Алма-Аты оказались весёлыми ребятами, истории сыпались из них как из рога изобилия; они возили что-то продавать в Восточный Казахстан.
Из всех их историй запомнил только про то, как казахи возят с востока страны на юг лес, гоняют туда-сюда КамАЗ. И КамАЗ после этих двух тысяч километров совершенно в хлам, но лес так дорог на юге, что цена полностью отбивается и даже прибыль есть.
Вот и город Аягуз, в прошлом Сергиополь, а когда-то станица Сергиопольская. Сейчас это Восточно-Казахстанская область, но исторически Сергиополь был центром самого северного уезда Семиреченской области, протянувшейся более чем на 1000 км отсюда и до хребтов Тяньшаня южнее Бишкека и Иссык-Куля. Пожалуй, то административное деление было более оправданным: Калбатау и южнее - эти земли уже не кажутся Восточным Казахстаном, но это и явно ещё не Южный Казахстан.
20.
Сейчас Аягуз - обычный казахстанский степной город: железнодорожная станция, элеватор, пыльные улицы малоэтажных кварталов, несколько блочных пятиэтажек.
21.
И это настоящий центр цивилизации, единственное крупное (38 тысяч жителей) поселение на 150 километров в обе стороны.
За Аягузом - всё примерно то же, только рельеф немного разнообразнее.
22.
А вскоре - ну, то есть всего через 140 километров - дорога плавно идёт вниз, рельеф выравнивается.
23.
Это Джунгарские ворота - плоская и низкая ложбина, проход между отрогами Алтая (Бирликтау) на севере и Джунгарским Алатау на юге.
24.
Самый удобный путь из Центральной в Восточную Азию; фактически, единственный вариант пересечь эту природную границу не поднимаясь в горы; здесь проходила основная ветвь Великого Шёлкового пути.
25.
Самое удалённое от Мирового океана место на планете - до Аравийского моря на юг 2.5 тысячи километров, до Жёлтого моря почти 3 тысячи километров на восток.
В самом узком месте проход не более 10 километров в ширину; встающие на севере и на юге горы - очень красивое и стильное оформление границы двух миров, бывшего СССР и Китая.
Низкая и узкая ложбина - идеальное место для любого ветра; ветер никогда не покидает эти места, а иногда Джунгарские ворота превращаются в настоящую аэродинамическую трубу.
26.
Мои водители рассказывали мне истории наподобие той, что один мужик поехал на китайскую границу зимой, забрать какой-то оставленный для него товар. Всё вроде шло хорошо, но вот вышел он из машины где-то по дороге в степи по своим делам, отошёл за насыпь - а вернуться не смог, такой сильный был ветер с северо-запада. Там его и нашли спасатели.
Ворота называются Джунгарскими потому, что они расположены в центре Джунгарского ханства - последнего великого государства степняков, уничтоженного китайскими цинскими армиями в середине XVIII века.
Великий Шёлковый путь - маршрут легендарный, но исправно действовал он далеко не всегда: то система договоров и единое экономическое пространство нарушались войной, то конкурирующие морские пути оттягивали на себя все товарные потоки.
С наступлением эры машин неоднократно предпринимались попытки возродить перевозки по этому маршруту, но уже современными видами транспорта, но тот же Транссиб проходил севернее и по более спокойным местам.
А здесь первые шаги к трансазиатскому транспортному коридору по самому короткому маршруту сделали советские и китайские товарищи в 1950-е годы. Впрочем, когда железные дороги были подведены к границе с двух сторон (1959 и 1962 год соответственно), отношения двух стран как раз испортились; горячая фаза конфликта не обошла стороной Джунгарские ворота - пограничный конфликт на озере Жаланашколь. произошёл именно здесь.
27.
И только в 1990 году станция Дружба/Достык с казахстанской стороны (ветка от станции Актогай на Турксибе) и китайская станция Алашанькоу (конечная Ланьсиньской железной дороги) были соединены.
По дну Джунгарских ворот - цепочка солёных озёр, самое крупное из которых - озеро Алаколь, на которое местные ездят как на морской курорт.
28.
Но солёные плавни озера Сасыкколь, которые пересекает алматинская трасса - они тоже выглядят недурно, и кафе на сваях прямо на границе Восточно-Казахстанской и Алматинской областей имеет весьма модный вид.
29.
Ещё в Джунгарских воротах мы попали в облако саранчи - дыхание экзотического Юга.
30.
Уже на южном краю ложбины - которая здесь, западнее основной горловины ворот, добрых 60 километров в ширину - развилка дорог. Восточная идёт на райцентр город Учарал и к китайскому погранпереходу, южная продолжает путь в Алма-Ату.
31.
У развилки - конная статуя, такой унифицированный кочевник в своих владениях.
Но китайские красные грузовики не дают забыть, где сейчас сила:
32.
За перекрёстком трасса начинает ощутимо подниматься, и вокруг всё уже немного другое.
33.
Исчезает северо-казахстанское двуязычие:
34.
Дорога идёт вверх и вниз по северо-западным отрогам Джунгарского Алатау - это не Тяньшань, но вершины в четыре с половиной километра и тут встречаются.
35.
Появляется среднеазиатская система расселения - все живут под горами, где реки уже успели выйти из ущелий, но ещё не успели высохнуть и уйти в раскалённую землю опалённых солнцем равнин.
36.
Предгорная зона гораздо зеленее степного и полупустынного участка севернее Джунгарских ворот.
37.
А на северо-западе, за опалённой равниной, километрах в 100 - пресно-солёное озеро Балхаш.
38.
А у меня была странная мысль, что я увижу его по дороге.
Где-то в районе города Сарканд, где горы подошли совсем близко, мои попутчики показали мне недавно построенную плотину ГЭС.
39.
Ещё с час езды - и первая длительная остановка.
Село/аул Жансугуров (в прошлом Абакумовка), по ощущению - всё ещё во многом русское.
40.
Уже тополя циклопических размеров, по-южному мягкий вечерний воздух и - самое главное - яблоки и груши невероятного размера, визитная карточка Алматинской области.
Назарбаевский Казахстан без лозунгов - уже не Казахстан:
41.
В Жансугурове у меня появился ещё один попутчик - правда, он ехал за деньги - молодой и довольно обеспеченный казах. Он сам алма-атинский, ездил проведать родственников и свой бизнес в горах; бизнес, собственно, заключается в отгоне домашнего скота на горные пастбища, и в заготовке сена на этих пастбищах.
В столицу Алматинской области Талды-Курган прибыли уже в полной темноте, и город запомнился мне как-то так:
42.
Наши любезные водители ехали только до сюда - потом они сворачивали в своё село где-то немного восточнее.
Мой новый попутчик от Жансугурова уговорил меня ехать автостопом до Алма-Аты, где у него в пригороде квартира и где я обязательно, непременно должен остановиться.
У заправки на краю Балды-Кургана уже ближе к полуночи поймали машину; это было что-то вроде "коллективного такси" - с меня после недолгих препирательств денег, впрочем, не взяли.
Ещё пара часов, сквозь сон огни казино Капчагая - и мы уже почти в Алма-Ате.
А о Южной столице - в следующей части.