ИГОРЬ ЧЕРНЕВИЧ: Соленый не хочет в Москву
журнал “FREE ТАЙМ” №11 (2010)
Им незачем ехать в Москву. В Москве они никому не нужны. Пусть сестры остаются в Перми и состарятся на кирпичном заводе. Лев Додин поставил один из самых трагических спектаклей, завершая чеховский цикл на сцене МДТ.
На сцене - барак и выжженная земля. Сестры в одеждах беженок, и их друзья, русские офицеры, похожие на военнопленных. Игорь Черневич сыграл в «Трех сестрах» лучшую роль - штабс-капитана Соленого.
- Три девушки всю жизнь провели в Москве. Отца, командира полка, перевели в провинцию, в глухой российский городишко. Девушки мечтают вернуться на Малую Басманную. Казалось бы, что может быть проще? Купите билет на поезд и поезжайте хоть в Москву, хоть в Берлин, хоть в Токио.
- Чеховские «Три сестры» - поток сознания в чистом виде. Очень сложная пьеса. Продраться к пониманию того, что там происходит, - очень трудно. Бесконечный разговор об ожидании счастья, о любви, о желании уехать. Все говорят по инерции, понимают, что даже если и уедут, жизнь их от этого не изменится. У каждого из героев в пьесе своя история, своя жизнь, своя фобия и свой фантом. У штабс-капитана Соленого есть идеал, которому он хотел бы подражать. Лермонтов. Офицер и поэт. Невольник чести. Романтический герой. Соленый в этом смысле более счастлив, чем все остальные. Более честен. Он не хочет в Москву. Он хочет на Кавказ. На репетициях установка была простая. Нельзя делать историю о жизни в какой-то Перми столетней давности. Чехов написал о своей стране. О ее настоящем и будущем. Пьесу можно читать и как общечеловеческую историю. Но он писал о России, он знал о ней все. В нашей стране мало что изменилось. Мы прошли сквозь «самый ужасающий для индивидуальности век». Очень многое меня пугает. Очень многое меня злит. Со многим я не согласен. Но это - наша страна. Мы делим ее судьбу.
- Станиславский был феерически хорош в «Трех сестрах», женщины падали в обморок, завидев его усы и его эполеты. А в МДТ довольно странные военные. На партизан похожи, нет гвардейской выправки.
- Я видел спектакли, где действовали блестящие офицеры. Во МХАТовской постановке 40-го года (в Театральном музее есть запись) Соленый лил одеколон на руки после убийства Тузенбаха, он ликовал, он был прирожденный военный и совершил убийство. Тот Соленый был очень доволен собой. Мне кажется, Лев Абрамович уловил и точно передал чеховскую мысль о том, что все мы, в нашем спектакле, сосланные люди. Обиженные, недовольные жизнью, подневольные, гонимые. Мы сосланы на край света - в барак без окон, без дверей, - причем не начальством, а тем, что у нас внутри: отсутствием надежды. Жизнь сама по себе очень сложная и страшная вещь. Человеку надо уцепиться за что-то, чтобы не сорваться, не упасть, сохранить достоинство. Соленый цепляется за Лермонтова. Пытается быть кем-то другим, не собой. Соленый - довольно тонкий, хрупкий, ранимый человек. Слабый. Он спасается Лермонтовым, передает ему часть ответственности за свои поступки. Представьте: где-то на краю земли собираются люди, которых объединяет нечто очень русское. Их объединяет невозможность жизни в данной стране в данное время. Жуткое состояние, и единственный выход из него - любовь.
- Ирина, героиня Елизаветы Боярской, влюбленная в Соленого, дарит вашему герою поцелуй как награду за жизнь. Александр Белинский, известный историк и знаток театра, сказал, что спектакль МДТ - единственный за последние сто лет, где этот поцелуй глубоко психологически мотивирован.
- Мы с Елизаветой много про это говорили и думали. Комизм может быть в том, что серьезный, зрелый мужчина спасается за маской романтического героя. В этом есть игра, а главное - ужас. Спектакли Додина, они, мне кажется, хороши тем, что развиваются во времени. Развиваются и роли. Для меня Соленый остается во многом загадочным персонажем. Я не знаю сейчас, что заинтересовало Ирину в Соленом. Пьеса таит еще загадки и глубины, которые не изведаны нами. Поцелуй Ирины - как первая зелень на пепелище после пожара. После этого поцелуя спектакль становится нежным, доверительным, в нем появляется надежда. Соленый, его состояния меняются очень быстро. Не надо забывать, что он первым целует Ирину. Он атакует. Он соблюдает все правила боя в искусстве любви. Вслушайтесь в признание Соленого! Какие точные, искренние слова он находит, сколько в них поэзии! Кто сейчас может так признаться в любви? Никто! Долгое, как музыка, прекрасное признание! Какая женщина может устоять? Не знаю. Ирина поддается, и Соленый действует. После артподготовки - атака, очень сильное мужское проявление. Все то романтическое, тонкое, что углядывала Ирина в этом странном человеке, вдруг переходит в истинно мужское начало - и она, как женщина, ждущая любви, не может не ответить. В данный конкретный вечер. Так сошлось.
- Вы много снимаетесь в кино. Черты Соленого - прямота, последовательность, ирония и благородство - присущи вашим киногероям: Иванову из сериала «Мужчины не плачут», отцу из фильма «Коктебель». Вам где интереснее, в кино или в театре?
- Там, на съемочной площадке, бывает интересно, но иначе. Когда в театре начинаем какую-то работу, нас режиссер часто оставляет одних. Разбираем сами какую-нибудь историю, готовим к показу. Потом приходит Лев Абрамович, смотрит. Вносит свои коррективы, начинаем работать. Часто первый прогон бывает удачным и точным, а первое ощущение материала - свежим. Кино иногда дарит ощущение этой первой пробы. Но прийти к легкости показа с накопленным за время репетиций опытом возможно только в театре. Поэтому МДТ остается для меня главным местом. Очень дорогим.
Игорь Евсеев
ЧИТАТЬ НА ОРИГИНАЛЬНОМ САЙТЕ