(no subject)
все, что написано ниже - это мое мнение, оно может не совпадать с мнением тех, с кем мы это обсуждали оффлайн_
- Читали сегодня у Аристотеля о том, что давать содержательное определение добродетели непродуктивно: можно назвать то, что мы считаем добродетельным и правильным таковым, а содержание интуитивно ясно всем _внутри сообщества, к которому Аристотелем обращается. У них есть Phronesis, и они могут выносить верные суждения о своем проведении и оценивать поведение других. Кроме того, частные случаи необозримы, и дефиницию, возможно, придется корректировать, а зачем, если и так понятно, о чем идет речь.
- "Итак, поступать согласно верному суждению (kata ton orthon logon) - это общее правило, и мы примем его за основу, а поговорим о нем позже, как и о том, что такое верное суждение и как оно соотносится с другими добродетелями. Впрочем, условимся заранее, что давать любое [определение] поступкам лучше в общих чертах и не точно, согласно сказанному вначале, что [точность] определений необходимо соразмерять с предметом. А ведь во всем, что связано с поступками, их пользой [и вредом], нет ничего раз и навсегда установленного, так же как и [в вопросах] здоровья. Если, таково определение общего, то еще более неточны определения частного. Ведь частные случаи не может предусмотреть ни одно искусство и известные приемы [ремесла]; напротив, те, кто совершает поступки, всегда должны сами иметь в виду их уместность и своевременность, так же как это требуется от искусства врача или кормчего". (Никомахова этика, кн. 2 (II).
- Кроме того, прямо вчера мы обсуждали римских юристов - этих аристократов, приверженцев традиций, формул, ритуалов, долгое время хранивших секреты составления исков, учивших искусству, имевшему в качестве одного из корней Prudentia.
- И римские юристы, не те же, правда, а их последователи, писали о вреде обобщения в дефинициях: "Яволен (11 epist. D 50.17.202) предупреждал юристов: "Любая дефиниция в области цивильного права тем и опасна, что не годится на все случаи жизни, а потому может быть извращена"". (Мануэль Хесус Гарсиа Гарридо. "Римское частное право: казусы, иски, институты", с. 94).
- И там же, но в примечаниях, написано, что краткость (неизбежная) определения может быть предметом атаки соперника в суде, но помимо этого, определение, изолированное, ограниченное и вырванное из контекста, может стать непонятным в случаях другого определения - мне кажется, даже при переводе на язык другой социальной группы - и его ценность сомнительна.
- Конечно, некорректно говорить о казуистичности аристотелевских изысканий и о том, что правовые положения, формулируемые римскими юристами были релевантны только для них, потому что грекам и римлянам были свойственны очень разные способы осмысления происходящих в полисе/социуме взаимодействий (этика и право), но мне кажется, пересечения есть - в том, как возникает, существует и транслируется это "неявное знание": о добродетели, правилах поведения и в итоге - о праве.
- Читали сегодня у Аристотеля о том, что давать содержательное определение добродетели непродуктивно: можно назвать то, что мы считаем добродетельным и правильным таковым, а содержание интуитивно ясно всем _внутри сообщества, к которому Аристотелем обращается. У них есть Phronesis, и они могут выносить верные суждения о своем проведении и оценивать поведение других. Кроме того, частные случаи необозримы, и дефиницию, возможно, придется корректировать, а зачем, если и так понятно, о чем идет речь.
- "Итак, поступать согласно верному суждению (kata ton orthon logon) - это общее правило, и мы примем его за основу, а поговорим о нем позже, как и о том, что такое верное суждение и как оно соотносится с другими добродетелями. Впрочем, условимся заранее, что давать любое [определение] поступкам лучше в общих чертах и не точно, согласно сказанному вначале, что [точность] определений необходимо соразмерять с предметом. А ведь во всем, что связано с поступками, их пользой [и вредом], нет ничего раз и навсегда установленного, так же как и [в вопросах] здоровья. Если, таково определение общего, то еще более неточны определения частного. Ведь частные случаи не может предусмотреть ни одно искусство и известные приемы [ремесла]; напротив, те, кто совершает поступки, всегда должны сами иметь в виду их уместность и своевременность, так же как это требуется от искусства врача или кормчего". (Никомахова этика, кн. 2 (II).
- Кроме того, прямо вчера мы обсуждали римских юристов - этих аристократов, приверженцев традиций, формул, ритуалов, долгое время хранивших секреты составления исков, учивших искусству, имевшему в качестве одного из корней Prudentia.
- И римские юристы, не те же, правда, а их последователи, писали о вреде обобщения в дефинициях: "Яволен (11 epist. D 50.17.202) предупреждал юристов: "Любая дефиниция в области цивильного права тем и опасна, что не годится на все случаи жизни, а потому может быть извращена"". (Мануэль Хесус Гарсиа Гарридо. "Римское частное право: казусы, иски, институты", с. 94).
- И там же, но в примечаниях, написано, что краткость (неизбежная) определения может быть предметом атаки соперника в суде, но помимо этого, определение, изолированное, ограниченное и вырванное из контекста, может стать непонятным в случаях другого определения - мне кажется, даже при переводе на язык другой социальной группы - и его ценность сомнительна.
- Конечно, некорректно говорить о казуистичности аристотелевских изысканий и о том, что правовые положения, формулируемые римскими юристами были релевантны только для них, потому что грекам и римлянам были свойственны очень разные способы осмысления происходящих в полисе/социуме взаимодействий (этика и право), но мне кажется, пересечения есть - в том, как возникает, существует и транслируется это "неявное знание": о добродетели, правилах поведения и в итоге - о праве.