Поэма без втулке
Аннотация
В этом чудом сохранившемся произведении несомненно ебанутый автор делится с нами своими нехитрыми размышлениями о времени и о себе. Отсутствие литературного дара и зацикленность на собственных комплексах придают поэме неповторимый дух интеллектуального упадничества и духовной развязности. Внезапно кончающееся повествование является
Поэма без втулке
Москве пиздец. Возможно, скоро,
возможно, он уже настал:
как ворон, крылья распростал
и вдаль глядит с немым укором.
Вдали светло. За косогором
гуляет деревенский люд.
Рожают бабы. Парни пьют.
Мужик, в браде тая улыбку,
перед кабацкою братвой
большую обнажает скрипку,
играет как бы сам с собой,
и звуки музыки прекрасной
летят, резвятся в небесах;
повсюду божия роса
и благорастворенье всюду.
А я, домыв свою посуду,
бреду покорно в интернет,
чтоб осознать, как мало денег,
которых, в сущности, и нет,
и так, бездарно ночь потратив,
забыться где-то средь кровати.
проснуться утром и опять -
тоскливо жить, некрепко спать.
Я знаю, эдаким манером
повсюду граждане живут.
Пиздец, пиздец и там и тут.
Вот если б стать миллионером,
уехать в австралийский буш,
отстроить скромную усадьбу,
завесть крестьян сто сорок душ,
и, милая, сыграть бы свадьбу!
Но то мечты; реальный мир
расчислен несколько иначе.
Вот разве под Москвою дачу
купить и обустроить нам,
и в тишине ютиться там.
.... .... .... .... .... .... ....
Там, под Москвою, воздух свежий.
Там на ветвях помет медвежий.
Там втулка с левою резьбой
Косит лиловым правым глазом.
О, я мечтал быть водолазом!
Я жить мечтал подобно рыбе,
подобно щуке и сому,
подобно Зевсу самому,
а награжден какой судьбой?
Живу в Москве, питаюсь скверно,
и тяготит людская скверна
мой несомненно гордый дух.
И разума фонарь потух.
.... .... .... .... .... .... ....
Ах, милая, когда б со мною
еще мой разум бытовал,
и дух звенел бы, как кимвал,
пошел бы я на мир войною,
его бы вмиг завоевал
и отпустил тотчас на волю.
И я б уехал из Москвы,
Но разум кончился, увы,
И леворезьбовая втулка
манит меня издалека,
и на ветвях медведи гадят,
не дожидаясь дурака.
Скажи мне, милая, не глядя,
Какая у меня рука
В кулак зажата за спиною?
Скажи, что будет со страною?
Быть может, возродят ЦК?
А впрочем, все это пустое.
Рука моя, коль хочешь знать,
в кулак зажата пред тобою,
а на страну мне наплевать.
.... .... .... .... .... .... ....
Хотя, конечно, неприятно,
в расцвете лет отдать концы.
Гнезда советского птенцы,
мы оперились безвозвратно.
Не сразу сдохли. Молодцы.
Какой-нибудь пекин педальный
или развязный вашингтон
давно бы уж концы отдали
от наших сказочных времен.
А мы концы свои лелеем,
не отдаем их никому.
Возможно, нас спасает Ленин.
Возможно, нас спасла Му-му.
А может, царь, убивший сына,
Молился за страну, скотина.
.... .... .... .... .... .... ....
А был еще Владимир-князь.
Или еще какая мразь.
.... .... .... .... .... .... ....
Но проку нет копаться в прошлом.
Нам важно то, что нам пиздец.
Мы сели, так сказать, в калошу.
Гаврила, на дуде игрец,
уже встает из-за амбара.
И, милая, скажи сама:
ужель из этого дерьма,
из этого, пардон, кошмара,
мы сможем выбраться живьем?
Пускай не все - хоть мы вдвоем?
Пойдем сейчас. Туда, где втулка.
Где лес шумит стволами гулко,
где нет столбов, где нет машин,
ни виноватых нет, ни правых,
ни женщин нету, ни мужчин.
Пойдем и ляжем там в канаву.
И в той канаве не спеша
мы предадимся сладострастью.
Я укушу тебя в запястье.
Мы будем жить, моя душа!
И ворон с черными крылами
не станет нам с тобой грозить.
Да хрен бы с ними, с городами.
Могу за пятку укусить.
Не медли, пользуйся моментом,
спеши, мгновенья сочтены.
Недаром был я президентом
Навеки проклятой страны.
Скорей, скорей! Земля пылает!
Ты плачешь? Милая, не плачь,
Возможно, нефть подорожает,
И все опять
Послесловие
Кстати, вот эта дурацкая манера все обрывать
В этом чудом сохранившемся произведении несомненно ебанутый автор делится с нами своими нехитрыми размышлениями о времени и о себе. Отсутствие литературного дара и зацикленность на собственных комплексах придают поэме неповторимый дух интеллектуального упадничества и духовной развязности. Внезапно кончающееся повествование является
Поэма без втулке
Москве пиздец. Возможно, скоро,
возможно, он уже настал:
как ворон, крылья распростал
и вдаль глядит с немым укором.
Вдали светло. За косогором
гуляет деревенский люд.
Рожают бабы. Парни пьют.
Мужик, в браде тая улыбку,
перед кабацкою братвой
большую обнажает скрипку,
играет как бы сам с собой,
и звуки музыки прекрасной
летят, резвятся в небесах;
повсюду божия роса
и благорастворенье всюду.
А я, домыв свою посуду,
бреду покорно в интернет,
чтоб осознать, как мало денег,
которых, в сущности, и нет,
и так, бездарно ночь потратив,
забыться где-то средь кровати.
проснуться утром и опять -
тоскливо жить, некрепко спать.
Я знаю, эдаким манером
повсюду граждане живут.
Пиздец, пиздец и там и тут.
Вот если б стать миллионером,
уехать в австралийский буш,
отстроить скромную усадьбу,
завесть крестьян сто сорок душ,
и, милая, сыграть бы свадьбу!
Но то мечты; реальный мир
расчислен несколько иначе.
Вот разве под Москвою дачу
купить и обустроить нам,
и в тишине ютиться там.
.... .... .... .... .... .... ....
Там, под Москвою, воздух свежий.
Там на ветвях помет медвежий.
Там втулка с левою резьбой
Косит лиловым правым глазом.
О, я мечтал быть водолазом!
Я жить мечтал подобно рыбе,
подобно щуке и сому,
подобно Зевсу самому,
а награжден какой судьбой?
Живу в Москве, питаюсь скверно,
и тяготит людская скверна
мой несомненно гордый дух.
И разума фонарь потух.
.... .... .... .... .... .... ....
Ах, милая, когда б со мною
еще мой разум бытовал,
и дух звенел бы, как кимвал,
пошел бы я на мир войною,
его бы вмиг завоевал
и отпустил тотчас на волю.
И я б уехал из Москвы,
Но разум кончился, увы,
И леворезьбовая втулка
манит меня издалека,
и на ветвях медведи гадят,
не дожидаясь дурака.
Скажи мне, милая, не глядя,
Какая у меня рука
В кулак зажата за спиною?
Скажи, что будет со страною?
Быть может, возродят ЦК?
А впрочем, все это пустое.
Рука моя, коль хочешь знать,
в кулак зажата пред тобою,
а на страну мне наплевать.
.... .... .... .... .... .... ....
Хотя, конечно, неприятно,
в расцвете лет отдать концы.
Гнезда советского птенцы,
мы оперились безвозвратно.
Не сразу сдохли. Молодцы.
Какой-нибудь пекин педальный
или развязный вашингтон
давно бы уж концы отдали
от наших сказочных времен.
А мы концы свои лелеем,
не отдаем их никому.
Возможно, нас спасает Ленин.
Возможно, нас спасла Му-му.
А может, царь, убивший сына,
Молился за страну, скотина.
.... .... .... .... .... .... ....
А был еще Владимир-князь.
Или еще какая мразь.
.... .... .... .... .... .... ....
Но проку нет копаться в прошлом.
Нам важно то, что нам пиздец.
Мы сели, так сказать, в калошу.
Гаврила, на дуде игрец,
уже встает из-за амбара.
И, милая, скажи сама:
ужель из этого дерьма,
из этого, пардон, кошмара,
мы сможем выбраться живьем?
Пускай не все - хоть мы вдвоем?
Пойдем сейчас. Туда, где втулка.
Где лес шумит стволами гулко,
где нет столбов, где нет машин,
ни виноватых нет, ни правых,
ни женщин нету, ни мужчин.
Пойдем и ляжем там в канаву.
И в той канаве не спеша
мы предадимся сладострастью.
Я укушу тебя в запястье.
Мы будем жить, моя душа!
И ворон с черными крылами
не станет нам с тобой грозить.
Да хрен бы с ними, с городами.
Могу за пятку укусить.
Не медли, пользуйся моментом,
спеши, мгновенья сочтены.
Недаром был я президентом
Навеки проклятой страны.
Скорей, скорей! Земля пылает!
Ты плачешь? Милая, не плачь,
Возможно, нефть подорожает,
И все опять
Послесловие
Кстати, вот эта дурацкая манера все обрывать