Верона. Кастельвеккьо
Спасибо неторопливым итальянским поездов interregionale. Наблюдать перемену пейзажей за окном - лучшее занятие в дороге. Как только мы проехали Больцано, столицу итальянского Тироля, как будто пересекли невидимую границу - монохромные виды Южного Тироля - белый снег, черные леса:
сменились на терракоту и охру, горы сгладились и превратились в холмы, немецкие станционные вывески обернулись итальянскими. Средневековая Верона уже ничем не напоминала наше альпийское захолустье.
пьяцца Д'Эрбе
В Вероне мы искали памятник правителю города Франческо делла Скала. Кангранде I из рода Скалигеров прославился тем, что секретарем у него служил Данте, упомянувший как-то патрона в предисловии к "Божественной комедии".
Арки Скалигеров - надгробные памятники правителей Вероны. Этот, самый пышный и что забавно, прижизненный мавзолей, принадлежит Мастино II, потомку Кангранде. Мастино не отличался дружелюбием, и в его биографии есть несколько темных пятен. Помнится, что он убил кого-то из ближней родни в борьбе за престол. На памятнике Мастино закован в доспехи сопущенным забралом - его лица не видно. Из апокрифа следует, что после памятного убийства он не открывал лица никому. Ушел в себя. что называется.
На надгробии хорошо видна лестница - skala - геральдический символ Скалигеров.
А это сам Кангранде - Большой Пес, закинул за спину шлем в виде собачьей головы.
У площади Синьории стоит копия, а оригинал памятника - в замке Кастельвеккьо, фамильном убежище Скалигеров. Поиски замка напомнили нам плутания героя Венедикта Ерофеева: "Все говорят "Кремль, Кремль", а кто его видел, этот Кремль?" Мы немного заблудились в окрестностях кафедрального собора Вероны. Среди украшавших его барельефов нашелся вот такой:
Я решила было, что это сцена охоты, или какая-нибудь аллегория с утраченным смыслом. Возможно даже, это символическое изображение наших поисков.
Поблуждав, мы вышли-таки к замку, зашли во двор, что-то щелкнуло, произошло немедленное узнавание, на какой-то миг мы, масквичи, почувствовали себя дома и прочувствованно запели: "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля". И действительно, глядите сами:
вот он - Кремль, вот "Спасская башня" с курантами, характерные "ласточкины хвосты".
Ничего, в общем удивительного. Известна полудостоверная история о том, что Аристотель Фиораванти, архитектор средней руки и строитель московского Кремля, был родом из этих мест. Промышлял он тем, что брался выпрямлять накренившиеся здания - почвы здесь зыбкие, и башня в Пизе - случай, в общем, вполне типичный. Одно из них рухнуло, и спасаясь от разгневанных заказчиков, Фиораванти бежал на Север и добежал до Московии, где царь Иван Третий как раз перестраивал белокаменный Кремль на кирпичный.
Возводил замок Фиораванти по памяти, пользуясь знакомыми образцами. Так и получилось, что хоть веронский кремль и старше московского на век, но сходство они имеют поразительное, и "сердце родины моей" топорщится гибеллинскими зубцами. Кастельвеккьо, правда, был не резиденцией, а оборонительным сооружением, где местные правители отсиживались, отбиваясь от нападений соседей. Поэтому формы башен лаконичнее и украшений меньше.
В Кастельвеккьо музей устроен красиво и причудливо: из зала в зал переходишь по каким-то висячим мосткам и внезапным лестницам. Потаенная дверь выводит к памятнику, который мы искали: к каменной скульптуре прежнего владельца и этого замка, и всей Вероны. На спиною - шлем в виде собачьей головы ("Кангранде - "Большой пес").
Вы спросите, на кой пес нам был этот Пес? А вглядитесь: это единственный улыбающийся надгробный памятник правителю, который считался великим воином и знатным полководцем. Но умер он, объевшись жарким днем холодных яблок. Вот, видимо, этой своей судьбе Кангранде и ухмыляется.
сменились на терракоту и охру, горы сгладились и превратились в холмы, немецкие станционные вывески обернулись итальянскими. Средневековая Верона уже ничем не напоминала наше альпийское захолустье.
пьяцца Д'Эрбе
В Вероне мы искали памятник правителю города Франческо делла Скала. Кангранде I из рода Скалигеров прославился тем, что секретарем у него служил Данте, упомянувший как-то патрона в предисловии к "Божественной комедии".
Арки Скалигеров - надгробные памятники правителей Вероны. Этот, самый пышный и что забавно, прижизненный мавзолей, принадлежит Мастино II, потомку Кангранде. Мастино не отличался дружелюбием, и в его биографии есть несколько темных пятен. Помнится, что он убил кого-то из ближней родни в борьбе за престол. На памятнике Мастино закован в доспехи сопущенным забралом - его лица не видно. Из апокрифа следует, что после памятного убийства он не открывал лица никому. Ушел в себя. что называется.
На надгробии хорошо видна лестница - skala - геральдический символ Скалигеров.
А это сам Кангранде - Большой Пес, закинул за спину шлем в виде собачьей головы.
У площади Синьории стоит копия, а оригинал памятника - в замке Кастельвеккьо, фамильном убежище Скалигеров. Поиски замка напомнили нам плутания героя Венедикта Ерофеева: "Все говорят "Кремль, Кремль", а кто его видел, этот Кремль?" Мы немного заблудились в окрестностях кафедрального собора Вероны. Среди украшавших его барельефов нашелся вот такой:
Я решила было, что это сцена охоты, или какая-нибудь аллегория с утраченным смыслом. Возможно даже, это символическое изображение наших поисков.
Поблуждав, мы вышли-таки к замку, зашли во двор, что-то щелкнуло, произошло немедленное узнавание, на какой-то миг мы, масквичи, почувствовали себя дома и прочувствованно запели: "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля". И действительно, глядите сами:
вот он - Кремль, вот "Спасская башня" с курантами, характерные "ласточкины хвосты".
Ничего, в общем удивительного. Известна полудостоверная история о том, что Аристотель Фиораванти, архитектор средней руки и строитель московского Кремля, был родом из этих мест. Промышлял он тем, что брался выпрямлять накренившиеся здания - почвы здесь зыбкие, и башня в Пизе - случай, в общем, вполне типичный. Одно из них рухнуло, и спасаясь от разгневанных заказчиков, Фиораванти бежал на Север и добежал до Московии, где царь Иван Третий как раз перестраивал белокаменный Кремль на кирпичный.
Возводил замок Фиораванти по памяти, пользуясь знакомыми образцами. Так и получилось, что хоть веронский кремль и старше московского на век, но сходство они имеют поразительное, и "сердце родины моей" топорщится гибеллинскими зубцами. Кастельвеккьо, правда, был не резиденцией, а оборонительным сооружением, где местные правители отсиживались, отбиваясь от нападений соседей. Поэтому формы башен лаконичнее и украшений меньше.
В Кастельвеккьо музей устроен красиво и причудливо: из зала в зал переходишь по каким-то висячим мосткам и внезапным лестницам. Потаенная дверь выводит к памятнику, который мы искали: к каменной скульптуре прежнего владельца и этого замка, и всей Вероны. На спиною - шлем в виде собачьей головы ("Кангранде - "Большой пес").
Вы спросите, на кой пес нам был этот Пес? А вглядитесь: это единственный улыбающийся надгробный памятник правителю, который считался великим воином и знатным полководцем. Но умер он, объевшись жарким днем холодных яблок. Вот, видимо, этой своей судьбе Кангранде и ухмыляется.