Леон, один день ферии Сан Хуан
Мы шли по баррио Умедо поздним воскресным утром. Под нежным северным солнцем город Леон и не думал просыпаться. Подошвы наших сандалий прилипали к брусчатке. Мы вышли на пласа Майор. Через аркады площади шел одинокий поливальщик, и смывал, смывал струей воды последствия вчерашнего праздника. Вчера тут пронеслась ферия Сан Хуан.
Так-то если посмотреть непредвзято, этот городской праздник - довольно вегетарианский. Не сравнить с южным угаром. Он отмечается всего-то восемь лет, и горожане еще не определились, до какого до какого градуса раз в году они могут доводить кипение ферии.
Праздник этот нам больше известен как ночь Ивана Купала, и связан с летним солнцестоянием. Языческий повод давно забыт, но накал праздника от этого нисколько не уменьшается.
Эпицентр ферии - как раз и есть баррио Умедо, «мокрый квартал». Самый мокрый угол мокрого квартала - площадь Сан Мартин. В дни ферии она оккупирована «пеньяс» - группировками молодых людей объединенными общим происхождением. Они могут ходить в один бар, поддерживать один клуб или одного тореро, быть коллегами. Да мало ли поводов сбиться в банду и выпить. Пенья передвигается по городу в сопровождении собственного оркестра, издающего какофонические звуки, и сумки-холодильника с запасом дешевого алкоголя. Несмотря на то, что джентльмены - члены клуба непрерывно или пьют, или поют, или находятся в приподнято-придурковатом настроении, настроены они в массе своей дружелюбно.
Карнавал должен напомнить, что Леон обязан своему существованию Седьмому римскому легиону.
Хотя баррио Умедо известен своими барами, члены пеньяс все свое носят с собой - и выпивку, и закуску. Или скорее возят в тележках из супермаркета или в сумках-холодильниках. Запасливые.
Леонская пенья таурина днем раскочегаривается, набирает кураж. Вечером они голосящей и дудящей в трубы гирляндой растянутся между баррио Умедо и местной ареной для боя быков. Вечером коррида.
Этот клуб ангажировал целый детский паровозик. Гудя и распугивая пешеходов, он кругами носился по району.
Пробка у входа в бар La Bicha - главное место в Леоне, где делают морсилью. Если леончанин хочет напугать гостя, он начинает ему рассказывать, из чего делают морсилью. А я даже и начинать не стану.
зрители
Все дурацкие причиндалы для карнавала носят по городу сенегальские коробейники-нелегалы. Тут же на площади они живут, едят, плетут случайно забредшим в эпицентр ферии паломникам-яковитам косички и спасаются от полиции.
Гулянья пеньяс - это нефильтрованная, неформальная часть праздника. Для тех, кто столько уже не выпьет, городская власть устраивает щадящие печень развлечения. Ничего так не отражает характер города, как его праздники. Темперамент Леона - северный, спокойный, слегка подернутый пеплом. Были у города славные времена, веков примерно девять назад, но все прошло как с белых яблонь дым. На память о них остался грандиозный собор Леона, один из самых впечатляющих в мире. А вот соборную площадь власти одомашнили, превратили в гостиную: расставили деревянных стульев, позвали гостей, завели музыку.
Местная школа танцев выводит на импровизированный танцпол своих учеников. Доморощенные артисты - из тех, кто недостаток мастерства компенсирует старанием.
В другой вечер танцуют фламенко в его северном изводе, таком, примороженном. Плааавном,
.
А это концертная площадка перед Casa Botines. Леону в конце ХIХ века перепало немного гаудигауди. Каталонский архитектор работал в городе «в период творческих исканий», в результате чего построил для текстильной компании Фернандес и Андрес неоготический сундучок, с армированным входом, четырьмя башнями по углам и неизбежным Сан Жорди, побивающим драгона, больше похожего на нильского крокодила.
По вечерам на площадке у дома плясал хоту (я насчитала не менее шести вариаций) местный фольклорный ансабль Barandal: массивные украшения, вышитые передники, цветастые платки.
зрители
Кокордил
Но нерв ферии - это, конечно, коррида. Каждый вечер, как на работу. Только меняешь платье, и к нему веер. Арена в Леоне крытая, душная, веер тут кстати. Афишу ферии открывала коррида рехонео, поэтому во дворе арены толпилось множество народа. Никто не торопился занять места, - наблюдали, как разминаются кони.
Поздним вечером, когда низкое солнце через окна-розы заливает кафедрал последним светом, ферия, не притормаживая, подкатывается к южному фасаду собора. Тут развернута гастро-ярмарка. Леон - гастроцентричный город, простите за корявый неологизм. На столах громоздятся бастионы, сложенные из палок колбасы чорисо. В базилике Сан Исидоро, местной романской жемчужине, есть фреска, изображающая средневековый сельскохозяйственный календарь. Октябрьский сюжет - откорм свиней желудями - наглядно показывает, из какой древности идет традиция колбасного производства в Леоне. Преемственность в городе чтут, если судить по таким восхитительным магазинам как Tripicallería Nieto на улице Azabachería, где есть все необходимое для производства чорисо, включая оболочки и копченую паприку, которая и придает колбасе ее ни с чем не сравнимый вкус.
Хотели попробовать местных сыров, но сыродел был взволнован - к нему пришло местное телевидение.
Галисийцы с морегадами
Большого осьминога достают из чана и давай кромсать его ножницами. Весь вечер повар и его помощники режут, посыпают солью, красным перцем, брызжут маслом, бросают на прилавок готовые порции. Режут-сыплют-бросают...
И мы получили двойную порцию pulpo a la gallega с альбариньо. Проводим вечер на ногах, в шумной толчее, перемещаясь от стойки к стойке, вырабатывая в себе навык съедать и выпивать свои копу и тапу хоть стоя, хоть на одной ноге, - мастерство тапео оттачивается вот в таких тренировках, и компромисса не знает.
Так-то если посмотреть непредвзято, этот городской праздник - довольно вегетарианский. Не сравнить с южным угаром. Он отмечается всего-то восемь лет, и горожане еще не определились, до какого до какого градуса раз в году они могут доводить кипение ферии.
Праздник этот нам больше известен как ночь Ивана Купала, и связан с летним солнцестоянием. Языческий повод давно забыт, но накал праздника от этого нисколько не уменьшается.
Эпицентр ферии - как раз и есть баррио Умедо, «мокрый квартал». Самый мокрый угол мокрого квартала - площадь Сан Мартин. В дни ферии она оккупирована «пеньяс» - группировками молодых людей объединенными общим происхождением. Они могут ходить в один бар, поддерживать один клуб или одного тореро, быть коллегами. Да мало ли поводов сбиться в банду и выпить. Пенья передвигается по городу в сопровождении собственного оркестра, издающего какофонические звуки, и сумки-холодильника с запасом дешевого алкоголя. Несмотря на то, что джентльмены - члены клуба непрерывно или пьют, или поют, или находятся в приподнято-придурковатом настроении, настроены они в массе своей дружелюбно.
Карнавал должен напомнить, что Леон обязан своему существованию Седьмому римскому легиону.
Хотя баррио Умедо известен своими барами, члены пеньяс все свое носят с собой - и выпивку, и закуску. Или скорее возят в тележках из супермаркета или в сумках-холодильниках. Запасливые.
Леонская пенья таурина днем раскочегаривается, набирает кураж. Вечером они голосящей и дудящей в трубы гирляндой растянутся между баррио Умедо и местной ареной для боя быков. Вечером коррида.
Этот клуб ангажировал целый детский паровозик. Гудя и распугивая пешеходов, он кругами носился по району.
Пробка у входа в бар La Bicha - главное место в Леоне, где делают морсилью. Если леончанин хочет напугать гостя, он начинает ему рассказывать, из чего делают морсилью. А я даже и начинать не стану.
зрители
Все дурацкие причиндалы для карнавала носят по городу сенегальские коробейники-нелегалы. Тут же на площади они живут, едят, плетут случайно забредшим в эпицентр ферии паломникам-яковитам косички и спасаются от полиции.
Гулянья пеньяс - это нефильтрованная, неформальная часть праздника. Для тех, кто столько уже не выпьет, городская власть устраивает щадящие печень развлечения. Ничего так не отражает характер города, как его праздники. Темперамент Леона - северный, спокойный, слегка подернутый пеплом. Были у города славные времена, веков примерно девять назад, но все прошло как с белых яблонь дым. На память о них остался грандиозный собор Леона, один из самых впечатляющих в мире. А вот соборную площадь власти одомашнили, превратили в гостиную: расставили деревянных стульев, позвали гостей, завели музыку.
Местная школа танцев выводит на импровизированный танцпол своих учеников. Доморощенные артисты - из тех, кто недостаток мастерства компенсирует старанием.
В другой вечер танцуют фламенко в его северном изводе, таком, примороженном. Плааавном,
.
А это концертная площадка перед Casa Botines. Леону в конце ХIХ века перепало немного гаудигауди. Каталонский архитектор работал в городе «в период творческих исканий», в результате чего построил для текстильной компании Фернандес и Андрес неоготический сундучок, с армированным входом, четырьмя башнями по углам и неизбежным Сан Жорди, побивающим драгона, больше похожего на нильского крокодила.
По вечерам на площадке у дома плясал хоту (я насчитала не менее шести вариаций) местный фольклорный ансабль Barandal: массивные украшения, вышитые передники, цветастые платки.
зрители
Кокордил
Но нерв ферии - это, конечно, коррида. Каждый вечер, как на работу. Только меняешь платье, и к нему веер. Арена в Леоне крытая, душная, веер тут кстати. Афишу ферии открывала коррида рехонео, поэтому во дворе арены толпилось множество народа. Никто не торопился занять места, - наблюдали, как разминаются кони.
Поздним вечером, когда низкое солнце через окна-розы заливает кафедрал последним светом, ферия, не притормаживая, подкатывается к южному фасаду собора. Тут развернута гастро-ярмарка. Леон - гастроцентричный город, простите за корявый неологизм. На столах громоздятся бастионы, сложенные из палок колбасы чорисо. В базилике Сан Исидоро, местной романской жемчужине, есть фреска, изображающая средневековый сельскохозяйственный календарь. Октябрьский сюжет - откорм свиней желудями - наглядно показывает, из какой древности идет традиция колбасного производства в Леоне. Преемственность в городе чтут, если судить по таким восхитительным магазинам как Tripicallería Nieto на улице Azabachería, где есть все необходимое для производства чорисо, включая оболочки и копченую паприку, которая и придает колбасе ее ни с чем не сравнимый вкус.
Хотели попробовать местных сыров, но сыродел был взволнован - к нему пришло местное телевидение.
Галисийцы с морегадами
Большого осьминога достают из чана и давай кромсать его ножницами. Весь вечер повар и его помощники режут, посыпают солью, красным перцем, брызжут маслом, бросают на прилавок готовые порции. Режут-сыплют-бросают...
И мы получили двойную порцию pulpo a la gallega с альбариньо. Проводим вечер на ногах, в шумной толчее, перемещаясь от стойки к стойке, вырабатывая в себе навык съедать и выпивать свои копу и тапу хоть стоя, хоть на одной ноге, - мастерство тапео оттачивается вот в таких тренировках, и компромисса не знает.