ПЯТИМИНУТКА
* * *
Мало кого ненавидим так, как женщин, уходящих от нас к другим.
Еще вчера казалось, что их вселенная вертится вокруг нас.
Казалось, наши слова их герб, флаг и гимн.
Под этой вечной присягой они будут глотать наш веселящий газ.
Мы даже немного старые и вроде бы чуть-чуть мудры,
У нас есть жизненный опыт, житейский навык, даже отлаженный быт.
Наш рацио сопротивляется продолжению этой игры,
Правила которой были нарушены. И их нарушили мы.
У нас в кругозоре даже есть книги, которые всегда учили прощать,
Говорили, что любить - желать счастья, смиряться, не закрывать свет.
Но ненависть все равно свистит под ухом, как раскручиваемая праща,
И в моменты когда нужно сказать только "да", мы говорим нет.
Мы сбрасываем маскировку ангела и вертимся нагим сатаной,
Алтари Вельзельвула и Мары умащивает наш пот,
Хочется превратиться в Зевса, орать "ты брезгуешь мной",
И стать для них Сциллой, раззявившей гнилой и вонючий рот.
Хочется желать им мук, страшных судов, проводящих суровый разбор,
Потерь, разочарований, разлук, ударов, отравы, сжигающей все внутри.
Хочется видеть каждую из них одной от сих и до самых пор,
И чтобы под мокрым пронзительным ветром всегда гасли их фонари.
Хочется, например, пожелать им жестокого, того, что не видел мир,
Хочется рвать их тела на части или как минимум наполам,
Хочется высосать всю их кровь, вытопить весь жир,
Или взять, и как заведенный просить, их просто вернуться к нам.
Мало кого ненавидим так, как женщин, уходящих от нас к другим.
Еще вчера казалось, что их вселенная вертится вокруг нас.
Казалось, наши слова их герб, флаг и гимн.
Под этой вечной присягой они будут глотать наш веселящий газ.
Мы даже немного старые и вроде бы чуть-чуть мудры,
У нас есть жизненный опыт, житейский навык, даже отлаженный быт.
Наш рацио сопротивляется продолжению этой игры,
Правила которой были нарушены. И их нарушили мы.
У нас в кругозоре даже есть книги, которые всегда учили прощать,
Говорили, что любить - желать счастья, смиряться, не закрывать свет.
Но ненависть все равно свистит под ухом, как раскручиваемая праща,
И в моменты когда нужно сказать только "да", мы говорим нет.
Мы сбрасываем маскировку ангела и вертимся нагим сатаной,
Алтари Вельзельвула и Мары умащивает наш пот,
Хочется превратиться в Зевса, орать "ты брезгуешь мной",
И стать для них Сциллой, раззявившей гнилой и вонючий рот.
Хочется желать им мук, страшных судов, проводящих суровый разбор,
Потерь, разочарований, разлук, ударов, отравы, сжигающей все внутри.
Хочется видеть каждую из них одной от сих и до самых пор,
И чтобы под мокрым пронзительным ветром всегда гасли их фонари.
Хочется, например, пожелать им жестокого, того, что не видел мир,
Хочется рвать их тела на части или как минимум наполам,
Хочется высосать всю их кровь, вытопить весь жир,
Или взять, и как заведенный просить, их просто вернуться к нам.