Theater-an-der-Wien
Человек предполагает. Но мог ли я предположить, что буду работать в Театер-ан-дер-Вин? Ехал в метро из гостей в гости, мне позвонила подруга. "Слушай, нужен человек со знанием русского и немецкого, хочешь?" - "Когда?" - "Завтра." И я тут же согласился, не думал ни секунды.
Помощник режиссера прислала смску, во сколько и где надо быть, распросил друзей, где это. Не в самом театре. Репетиционная сцена находится у черта на рогах в двадцать каком-то районе, я их путаю. До Хитцинга на метро, а потом минут 15 на 60 трамвае. Я туда иногда выбираюсь гулять, это самое густое скопление прекрасных венских модернистских вилл, лучший Лоос там. Дорога идет сквозь тихие красивые кварталы, иногда с вкраплениями Красной Вены, то есть смотреть в окно приятно. Цель - Венская киностудия, репетируем там. Маленькая фабрика, но всё-таки грёз, расположена на Холме роз, Rosenhügel, где ж ей еще быть. В перерыве я побродил по ней, двери-двери-двери, повороты, лестницы, не ведущие никуда.
Через месяц премьера "Аттилы" Верди, заглавная роль у певца из Москвы, имя писать не буду, мало ли, вэнити серч настроен, не хочу тревожить. Ему принципиально важно понять режиссера полностью, каждое слово. По-немецки он говорит, но недостаточно. Режиссер так же по-английски. Поэтому я и оказался нужен. Я Дмитрия понимаю очень хорошо, книжки читаю так же. Не потому, что люблю конкретику, я боюсь нарушить целостность замысла.
Переводить трудно. Например, перевожу его вопрос: "Мы стоим у рампы вместе? Откуда я к ней подхожу?" Режиссер отвечает, задумавшись: "Понимаете, я хочу показать, что герои как дети, играют с огнем, но заигрались." Я сначала боялся переспрашивать, но теперь могу уточнить вопрос и даже выдвинул требвание. Невозможно навести порядок в мыслях, когда говорят местоимениями. "Он подходит к нему, когда они поют, а другие подозрительно смотрят и ждут его сигнала." Перевожу как есть, делаю паузу и начинаю уточнять, кто все эти неназванные люди.
Как хорошо, что Верди, а не современное и не Вагнер. Красиво. Богато, но украшено не позолотой, а как будто живыми цветами, вся музыка такая. Не могу сказать, что полюбил её, но кое-что понял. Чтобы любить оперу, ее надо много слушать, как начать - не знаю, можно и из интереса, но если слушаешь отрывок 5 раз, как я на репетиции, тогда красота становится зримой даже для меня. Поэтому, наверное, я с удовольствием слушаю композиторов, которые пишут для кино, у них бесконечно повторяется одно и то же, запомнить по силам даже мне.
Сцену пока не видел, но некое представление о внешнем виде спектакля имею. Порепетировали хор из самого начала, ролик повешу в конце поста, - там войны вооружены туалетными ершиками, на шее висят унитазные стульчаки. Некоторые со скалками, кастрюли и сковородки есть, по-моему, у всех. Они по ним стучат. Не нравится, но в мечах "под настоящие" правды тоже бы не было. Когда хор маршировал по сцене, я думал, ну какие же это гунны, где их свирепость? Нежные вердиевские юноши в цветах. Начинается так: они ходят-ходят, а потом на какой-то тачке ввозят Дмитрия-Аттилу. У него кнут и нож, он в шубе. Высокий, хотя сегодня я просмотрелся - не такой, каким показался в первый день, большой, как и полагается басу. И вот ему игрушечный меч совсем нельзя, лучше всего сразу двуручный. Или это эффект голоса? Из зала бас слышится совсем иначе, суше, площе. С расстояния в один метр оказываются задействованным всё тело. Кожа мелкой рябью, внутри дрожит, в ушах звенит. Как потоком воды сносит, фантастика. А еще пели квартет, это я описать не могу. Разные голоса сразу отовсюду, мощными волнами, струями, брызгами, в какой-то момент попадаешь как в перекрестье, вихрь снаружи и изнутри. А режиссер дослушивает до конца и начинает комментировать, кто на кого как должен посмотреть, в какое время отойти - можно, оказывается, привыкнуть. Но для меня это это необозримое счастье, эти секунды сложно вспомнить - одна белая вспышка.
Фотографировать стесняюсь, но буду, наверное, писать. Как и всё новое, жадно проглатываемое большими кусками, работа в театре дает большой резонанс, который надо фиксировать, пока он свежий. И ролик с самым началом оперы, где хор воинов и Аттила.
Attila / G.Verdi / Introduction / Choir... von PrincessofMacedonia
Помощник режиссера прислала смску, во сколько и где надо быть, распросил друзей, где это. Не в самом театре. Репетиционная сцена находится у черта на рогах в двадцать каком-то районе, я их путаю. До Хитцинга на метро, а потом минут 15 на 60 трамвае. Я туда иногда выбираюсь гулять, это самое густое скопление прекрасных венских модернистских вилл, лучший Лоос там. Дорога идет сквозь тихие красивые кварталы, иногда с вкраплениями Красной Вены, то есть смотреть в окно приятно. Цель - Венская киностудия, репетируем там. Маленькая фабрика, но всё-таки грёз, расположена на Холме роз, Rosenhügel, где ж ей еще быть. В перерыве я побродил по ней, двери-двери-двери, повороты, лестницы, не ведущие никуда.
Через месяц премьера "Аттилы" Верди, заглавная роль у певца из Москвы, имя писать не буду, мало ли, вэнити серч настроен, не хочу тревожить. Ему принципиально важно понять режиссера полностью, каждое слово. По-немецки он говорит, но недостаточно. Режиссер так же по-английски. Поэтому я и оказался нужен. Я Дмитрия понимаю очень хорошо, книжки читаю так же. Не потому, что люблю конкретику, я боюсь нарушить целостность замысла.
Переводить трудно. Например, перевожу его вопрос: "Мы стоим у рампы вместе? Откуда я к ней подхожу?" Режиссер отвечает, задумавшись: "Понимаете, я хочу показать, что герои как дети, играют с огнем, но заигрались." Я сначала боялся переспрашивать, но теперь могу уточнить вопрос и даже выдвинул требвание. Невозможно навести порядок в мыслях, когда говорят местоимениями. "Он подходит к нему, когда они поют, а другие подозрительно смотрят и ждут его сигнала." Перевожу как есть, делаю паузу и начинаю уточнять, кто все эти неназванные люди.
Как хорошо, что Верди, а не современное и не Вагнер. Красиво. Богато, но украшено не позолотой, а как будто живыми цветами, вся музыка такая. Не могу сказать, что полюбил её, но кое-что понял. Чтобы любить оперу, ее надо много слушать, как начать - не знаю, можно и из интереса, но если слушаешь отрывок 5 раз, как я на репетиции, тогда красота становится зримой даже для меня. Поэтому, наверное, я с удовольствием слушаю композиторов, которые пишут для кино, у них бесконечно повторяется одно и то же, запомнить по силам даже мне.
Сцену пока не видел, но некое представление о внешнем виде спектакля имею. Порепетировали хор из самого начала, ролик повешу в конце поста, - там войны вооружены туалетными ершиками, на шее висят унитазные стульчаки. Некоторые со скалками, кастрюли и сковородки есть, по-моему, у всех. Они по ним стучат. Не нравится, но в мечах "под настоящие" правды тоже бы не было. Когда хор маршировал по сцене, я думал, ну какие же это гунны, где их свирепость? Нежные вердиевские юноши в цветах. Начинается так: они ходят-ходят, а потом на какой-то тачке ввозят Дмитрия-Аттилу. У него кнут и нож, он в шубе. Высокий, хотя сегодня я просмотрелся - не такой, каким показался в первый день, большой, как и полагается басу. И вот ему игрушечный меч совсем нельзя, лучше всего сразу двуручный. Или это эффект голоса? Из зала бас слышится совсем иначе, суше, площе. С расстояния в один метр оказываются задействованным всё тело. Кожа мелкой рябью, внутри дрожит, в ушах звенит. Как потоком воды сносит, фантастика. А еще пели квартет, это я описать не могу. Разные голоса сразу отовсюду, мощными волнами, струями, брызгами, в какой-то момент попадаешь как в перекрестье, вихрь снаружи и изнутри. А режиссер дослушивает до конца и начинает комментировать, кто на кого как должен посмотреть, в какое время отойти - можно, оказывается, привыкнуть. Но для меня это это необозримое счастье, эти секунды сложно вспомнить - одна белая вспышка.
Фотографировать стесняюсь, но буду, наверное, писать. Как и всё новое, жадно проглатываемое большими кусками, работа в театре дает большой резонанс, который надо фиксировать, пока он свежий. И ролик с самым началом оперы, где хор воинов и Аттила.
Attila / G.Verdi / Introduction / Choir... von PrincessofMacedonia