Ровно 33 года назад не стало Джо Дассена, самого знаменитого "американца в Париже", талантливого певца, обаятельного и любимого миллионами...
1980-й навсегда останется грустным годом в моей памяти - Джо Дассен, Владимир Высоцкий, Джон Леннон - им всем было чуть за сорок, когда они навсегда оставили своих слушателей. Прошло уже 33 года, но их песни до сих пор звучат сильно, свежо и трогательно, и я верю, что где-то во вселенной Джо всё ещё поёт свои удивительно светлые песни на прекрасном райском острове, мятежный Высоцкий срывает голос на бис, а Леннон мечтает о счастье всех людей, подыгрывая своим мыслям на губной гармошке. И в руках каждого из них - гитара, самая верная подруга и самая главная любовь настоящего музыканта…
Сегодня мне хочется рассказать о последней любви Джо Дассена, любви, которая увы не успела победить смерть...
...В тот день он был действительно счастлив. Так счастлив, что наверное и умереть в такую минуту не страшно. На календаре было 17 августа, а за бортом самолёта - жаркое лето 1980-го. Газеты обсуждали обстрел турецкого консульства в Лионе, итоги «советской олимпиады» в Москве, которую проигнорировали некоторые весьма влиятельные страны, экстремальную жару в Венгрии, из-за которой температура воды в Дунае и в Балатоне била все рекорды, предстоящую премьеру мелодрамы «Банкирша» с Роми Шнайдер в главной роли...
Джо бегло просмотрел новости и отложил газету. В прохладном салоне самолёта, летящего над бесконечной гладью океана с ним были самые дорогие ему люди. И то, что пытался ему пролепетать двухлетней Джонатан казалось намного интересней газетных сенсаций. Его обожаемые сыновья и мама летели вместе с ним в поистине самое райское место на земле, в уютный уголок, который он открыл для себя почти восемь лет назад, и с первого взгляда «заболел» им. Радостное настроение усиливало предвкушение встречи с Натали. Выйдя из больнице в Нёйи после второго микроинфаркта, который настиг его прямо на концерте, он сразу же позвонил ей, и она пообещала, что возьмёт срочный отпуск, чтобы побыть вместе с ним на Таити.
*****
…Они познакомились в конце весны, когда он летел на Таити из Лос-Анджелеса. Джо сидел у окна, кресло рядом пустовало. Он задумчиво смотрел на облака, выкуривая сигарету за сигаретой, и думал о том, что если ему ещё хоть раз придется лечь в больницу, он уйдёт со сцены насовсем. «Можно просто делать студийные записи новых песен, не обязательно ведь всё время гастролировать; пластинки ничуть не хуже живых концертов», пытался убедить он себя, но мысль не хотела задерживаться. Он возвращал её усилием воли и пытался додумать, а она ускользала, снова и снова...
Потянувшись за новой сигаретой, он заметил, что пачка пуста. По проходу шла симпатичная стюардесса, с бело-голубым шейным платком на трогательно тонкой шее. «Ей бы больше пошел ярко оранжевый или красный», подумалось Джо. Синий больше к лицу белокожим блондинкам, а перед ним была кареглазая шатенка, крепко сбитая, с загорелой кожей. Он поймал её взгляд и глазами попросил подойти.
- Чем могу помочь Вам, сэр, - очень правильный английский казался слишком певучим, чтобы быть родным, гласные звучали чуть длиннее и как будто нараспев. Джо безошибочно определил в ней таитянку.
- Принесите, пожалуйста, сигареты, мисс - он показал ей пустую пачку и улыбнулся своей непринуждённоё фирменной улыбкой, от которой растаяло немало неприступных сердец. - И ещё, если можно, воды и - он усилием воли затормозил готовое сорваться с губ слово «бурбон» - …сухого красного вина.
- Конечно, сэр, - её ответная улыбка вспыхнула на милом личике как яркий фонарик. Луч солнца, ловко проскользнувший в салон самолёта через иллюминатор, отразился в белоснежных зубах, отправив во все стороны сотни микроскопических солнечных зайчиков.
«Совсем девчонка, ещё, наверное, краснеть не разучилась», с симпатией подумал Джо и отвернулся к окну. Со своей второй женой он когда-то тоже познакомился в самолёте, в маленьком самолетике, летевшем из Женевы в Куршевель. Она показалась ему такой нежной и беззащитной, когда роняя слёзы перебирала нервными руками платочек, что он не смог устоять перед искушением утешить её. Страсть вспыхнула как спичка, которая, сгорев дотла, больно обжигает ладонь. Пять лет они встречались тайно и всё было прекрасно, но после свадьбы её как подменили. Милый жизнерадостный ангелочек превратился в хищную взбалмошную стервочку, и всего через полтора года брак стал невыносимым страданием, которое не приглушали ни алкоголь, ни более сильные средства…
Джо задумчиво сжал губы. Месяц назад он подал на развод, но всё ещё не был до конца уверен, правильно ли поступает. Ведь он действительно любил её. Может надо просто пожить немного врозь? Забрать у Кристин детей и дать ей время придти в себя. Ведь неурядицы и проблемы бывают у всех…
- Ваши напитки и сигареты, сэр, - симпатичная таитянка подала ему пачку сигарет, помогла разложить столик и поставила на него маленькую бутылку с сухим вином и два пластиковых стаканчика, один из которых был наполнен водой. Пока она расставляла стаканы, наблюдательный взгляд Джо заметил крошечную татуировку у неё на нижней части ребра ладони. Мозг автоматически распознал в мелких буковках что-то знакомое, что-то, что он уже когда-то видел.
- Как зовут прекрасного ангела-хранителя этого самолёта? - спросил он с немного застенчивой улыбкой. Стюардесса не сразу поняла о чём он спрашивает, а когда поняла, то покраснела и снова улыбнулась улыбкой «сотни солнечных зайчиков»: - Натали, сэр.
- Натали,- Джо немного посмаковал это имя голосовыми связками, - очень музыкальное имя, и Вам идёт, - Он улыбнулся и тут же стал немного вкрадчивым; так часто случалось, когда его захватывал азарт исследователя. Всё-таки этнограф в нём был неискореним…
- Вы позволите взглянуть на Вашу руку, Натали?
Из дневника Натали.
«Я чувствовала что этот рейс будет необычным; всё утро ощущалось какое-то лёгкое волнение и лёгкое покалывание в груди. Пассажиров было не очень много, в основном туристы, с чемоданами и кучей ручной клади. Один пассажир несколько выделялся на фоне этой разношёрстной и радостно возбужденной толпы. Он был в элегантных светлых брюках и белой рубашке, в тёмных очках, с небольшой дорожной сумкой в руке.
Приветливо улыбнулся, кивнул как старой знакомой, войдя в самолёт, занял место 27F и почти сразу уткнулся в книгу, покуривая длинные коричневые сигареты, от которых по салону разнёсся приятный запах благородного табака. Мы раздали пассажирам напитки и газеты и через какое-то время завтрак, после которого большинство задремало и в салоне стало тихо. Тогда элегантный пассажир оторвался от книги и попросил принести ему сигарет, вина и воды. Пока мы разговаривали, я разглядела его как следует. Густые вьющиеся волосы, невероятно яркие синие глаза, необычная форма губ, на которые хотелось смотреть не отрываясь, потрясающе располагающая улыбка, приятный запах дорогого парфюма и хорошего табака - вот мои первые впечатления. Хотелось улыбаться ему в ответ не профессиональной улыбкой стюардессы, а искренне и радостно, как старому другу.
…Я ставила стаканы на столик, когда он вдруг спросил моё имя, назвав меня ангелом, а потом неожиданно попросил показать руку…
У меня на руке есть крошечная татуировка «ariì», которую мне сделали ещё в детстве, когда я даже не понимала, что она означает. Не смотря на то, что татуировки на Таити считаются гордостью и украшением, стюардессам нашей компании строго запрещено наносить рисунки и надписи на тело. Первое время я тщательно замазывала это место тональным кремом и пудрой, но потом расслабилась - и вот результат! Этот обаятельный элегантный господин заметил мою татуировку! Сердце забилось от волнения, я ужасно боялась, что будет скандал и меня уволят.
Он бережно взял мою руку, прочитал вслух надпись и сказал на довольно хорошем таитянском языке: «Красавица принадлежит к знатному роду! Это интересно»
Я была изумлена. «Вы говорите на нашем языке?» спросила я тоже по таитянски.
«Совсем немного», ответил он и перешел на английский. Больше чем знание языка меня изумило то, что он смог правильно истолковать мою татуировку. Я почувствовала, что снова краснею, как и тогда, когда он спросил моё имя.
«Меня зовут Джо», - представился он очень просто и протянул руку. Это было необычно, но я протянула свою в ответ. Всего лишь за одну минуту наши руки дважды прикоснулись… Его тёплое рукопожатие мгновенно сняло неловкость. Я пожелала ему приятно провести время и пошла обслуживать других пассажиров.
Трансатлантические перелёты всегда полны забот. Кому-то нужно одеяло, кому-то вода, кого-то постоянно тошнит, кто-то истерит, когда самолёт проходит через зону турбулентности. Есть пассажиры, которым скучно и они часто вызывают стюардесс без повода, например, узнать на какой высоте мы летим, какая сейчас погода на Таити, нет ли у нас на борту «чего-нибудь покрепче»…
Во время полёта я следила глазами за Джо и пару раз нам удалось перекинуться короткими фразами. Каждый раз он улыбался мне - как мне казалось, заговорщицки - и мысль, что он знает мой маленький секрет была приятна. Несколько раз к нему подходили другие пассажиры, и тут же отходили. Когда подошёл третий человек подряд, Джо вспылил и даже повысил голос: «Зачем вам эта моя закорючка?! Оставьте меня в покое! Я такой же человек как и вы, я просто хочу отдохнуть!» Тогда я поняла, что все эти люди подходили к нему за автографом. Я не смогла утерпеть и попросила у помощника капитана разрешения заглянуть в список пассажиров. Напротив квадратика с цифрой 27F было вписано «Dassin».
*****
Те восемь часов, которые они провели на одном борту стали началом истории, которой, увы, вряд ли можно назвать счастливой. Едва они приземлились, Джо спросил, когда у Натали следующий рейс. Узнав, что она улетает только через два дня, он сказал: «Вот и отлично. Вы живёте в Папеэте? Знаете ресторанчик «Папит» на площади Второго Июля, у берега? Я буду ждать Вас там завтра. Я завтракаю поздно, в два часа. Приходите, Натали, поболтаем».
На следующий день, когда они встретились «за завтраком» Натали узнала, что ради совместной трапезы он преодолел 200 километров, поскольку сразу после прилёта отправился на остров Тахаа, где у него был свой клочок земли с двумя крошечными фаре, в одном из которых он и заночевал. Этот жест покорил её сердце не меньше чем сам Джо - обаятельный, весёлый, расслабленный, безумно интересный рассказчик. Весь день он рассказывал ей небылицы про парижский бомонд и про приключения своей американской юности, и был ужасно доволен собой, когда Натали от его рассказов то безудержно смеялась, то совершенно искренне роняла слезу.
Вечер и ночь этого дня они провели вместе в небольшой квартирке Натали в Папеэте. Когда утром она стояла у окна, закутанная в простыню и смотрела как солнце поднимается над океаном, Джо подошёл, чтобы обнять её перед уходом, и прошептал на ухо:
А вот у окна дева светлая… Боже!..
Старинное платье и взгляд темных глаз.
Я в жизни иной ее видел, быть может,
Мечтал я и грезил…а встретил сейчас…
- Чудесные стихи, - Натали не поворачиваясь положила голову ему на плечо, не желая признаться, что ей не хочется, чтобы он уходил.
- Это Жерар де Нерваль, один из моих любимых поэтов. Странно, откуда он мог узнать о тебе? - Джо рассмеялся и крепче сжал её в объятьях.
…Когда неделю спустя она вернулась из рейса, он ждал её в аэропорту, чтобы увезти в свой дом на побережье и на два дня спрятать от всего мира. «Я хочу здесь остаться, Натали…насовсем, - говорил он, накручивая её тёмные локоны на свои пальцы, - Нет разницы, где закопают тело, важна лишь душа, а моей душе здесь легко и спокойно и мне совсем не хочется никуда уезжать. Хочешь спою тебе что-нибудь?» Он брал гитару и пел ей и новые и давно знакомые ей по пластинкам и радио песни. Пел по-английски, по-французски, по-испански, и сердце Натали замирало от красоты его голоса и мелодий...
...Прочитать всю историю можно на моей странице на "Проза.ру" -
http://proza.ru/avtor/mburlyash