после прочтения "Midnight’s Children" by Salman Rushdi
Конечно, все нормальные люди эту книжку прочитали сто лет назад, а я только сейчас.
И это, несомненно, отличный роман, хотя стиль Рушди для меня чрезмерно цветаст и чужд мне в своей избыточности. При этом - какие-то картины застревают в памяти и красочностью напоминают о виденных на фотографиях смуглых людях в ослепительных тряпках - хоть бы и огромный нос деда главного героя, нос, которым тот во время молитвы стукнулся об землю, в результате чего и усомнился в существовании бога.
Но я не про литературные качества романа, я скорей про историю...
Собственно говоря, сто лет назад люди, вероятно, не удивлялись тому, что очень мало знают про то, как живут в дальних странах - мир был большой и разный.
Сейчас легко подпасть под ложное ощущение глобализации и решить, что раз мы повседневно сталкиваемся с людьми отовсюду, и во всём мире продаются одни и те же предметы, мир маленький и одинаковый.
Рушди отрезвляет. Чужое мы всё-таки знаем по касательной, слышали звон, или видели картинки. Каждый из нас несёт в себе свою историю, в которой эмоционально ориентируется, даже плохо её зная. Вчера в разговоре с Лионелем я по какой-то ассоциации упомянула декабристов и тут же сбилась на рассказ о них - одно цепляется за другое...
У нас в Америке был приятель - индиец мусульманского происхождения по имени Омар , очень занятный человек, более всего похожий на английского лорда (в моём представлении) - чрезвычайно ироничный, балансируюший в разговоре на грани серьёзности, правда, всегда слегка наизготовку - в ожидании, что Индию как-нибудь обидят неуважением (своим можно - чужим нельзя). Кстати, он очень в этом напоминал русских. Так вот Омар как-то сказал, что не понимает, почему вторую мировую войну не называют европейской войной, - что это за европоцентризм. Сейчас-то я знаю, что его высказывание не вполне справедливо - в конце концов, в Индокитае тоже много чего происходило в это время, но, наверно, в сравнении с прочими тамошними событиями, - не такое уж выдающееся из ряда...
Чтение Рушди погружает в чужую историю так, как, на мой взгляд, только художественная литература и умеет - когда в результате чтения книжки пропускаешь через себя, примеряешь...
Как там машинистка, которая печатала «Иосифа и его братьев» сказала Томасу Манну - «я только теперь поняла, как это было на самом деле»...
...
Так и я из Рушди узнала много для себя совершенно нового про историю Индии и Пакистана. Оказывается, мусульманская по происхождению интеллигенция и значительная часть умеренных мусульман из среднего класса яростно не хотели образования Пакистана. Многие остались в Индии и были по сути оттуда выдавлены самыми разнообразными притеснительными мерами. Например, у богатого человека можно было без объяснения причин заморозить счёт - хочешь-не хочешь - уедешь...
Но больше всего меня поразила история образования Бангладеша. Я по своей обычной безграмотности (географию я представляю себе только тех мест, где бывала) не знала, что сначала Пакистан состоял из двух, территориально не соприкасавшихся кусков, между которыми была Индия. Основной Пакистан - жуткая религиозная страна, и небольшой свободомыслящий его хвост, который захотел отделиться.
И тогда Пакистан обманом послал в будущий Бангладеш переодетую в штатское армию - пассажирскими самолётами. Ну, а дальше, выгрузившись и получив оружие, эта армия пошла жечь, хватать интеллигентов, крестьян, впрочем, тоже не щадя, - принялась превращать страну в пыль.
Тут вмешалась Индия - если верить Рушди, прежде всего потому, что Индия не могла справиться со сносившим границы потоком беженцев.
Индийская армия победила, и встретились два генерала - индийский-победитель и пакистанскийпобеждённый - и были они добрые знакомые - оба служили когда-то в английской армии. Стали они выпивать, да былое вспоминать - и индийский генерал сказал пакистанскому: «слушай, тут про тебя всякие байки рассказывают, про пытки, про убийства - врут, не стесняясь». И пакистанский ответил: «врут, конечно».
Во всех колониальных историях есть общее - генералы, служившие в английской армии, генералы, служившие в советской...
И развал империй - тяжёлое дело, даже когда огромны центростремительные силы.
В общем, прочитала я этот, по сути, мифологический роман очень поверхностно - в сухом остатке - несколько картин, да исторические сведения, да, почему-то толчок к мыслям о самоидентификации.
...
Всё более бессмысленным мне представляется понятие национальности. Этническое происхождение мне никогда не казалось заслуживающим большого внимания свойством. Но сейчас и национальное происхождение в широком смысле, взятое вне социального круга и истории, начинает казаться такой же бессмыслицей. Пересечение родного языка с временем? С детством, с местом в истории?... Узкая штука. Соплеменников не так много... Разве что язык - шире, да и тоже не так широк, как кажется с первого взгляда, - скажешь себе иногда, услышав где-нибудь в автобусе русскую речь.
Гражданство, дающее право голосовать, и место жительства - понятия куда осмысленней и чётче - общее пространство, общие законы, общая ответственность за этот кусок пространства...
И это, несомненно, отличный роман, хотя стиль Рушди для меня чрезмерно цветаст и чужд мне в своей избыточности. При этом - какие-то картины застревают в памяти и красочностью напоминают о виденных на фотографиях смуглых людях в ослепительных тряпках - хоть бы и огромный нос деда главного героя, нос, которым тот во время молитвы стукнулся об землю, в результате чего и усомнился в существовании бога.
Но я не про литературные качества романа, я скорей про историю...
Собственно говоря, сто лет назад люди, вероятно, не удивлялись тому, что очень мало знают про то, как живут в дальних странах - мир был большой и разный.
Сейчас легко подпасть под ложное ощущение глобализации и решить, что раз мы повседневно сталкиваемся с людьми отовсюду, и во всём мире продаются одни и те же предметы, мир маленький и одинаковый.
Рушди отрезвляет. Чужое мы всё-таки знаем по касательной, слышали звон, или видели картинки. Каждый из нас несёт в себе свою историю, в которой эмоционально ориентируется, даже плохо её зная. Вчера в разговоре с Лионелем я по какой-то ассоциации упомянула декабристов и тут же сбилась на рассказ о них - одно цепляется за другое...
У нас в Америке был приятель - индиец мусульманского происхождения по имени Омар , очень занятный человек, более всего похожий на английского лорда (в моём представлении) - чрезвычайно ироничный, балансируюший в разговоре на грани серьёзности, правда, всегда слегка наизготовку - в ожидании, что Индию как-нибудь обидят неуважением (своим можно - чужим нельзя). Кстати, он очень в этом напоминал русских. Так вот Омар как-то сказал, что не понимает, почему вторую мировую войну не называют европейской войной, - что это за европоцентризм. Сейчас-то я знаю, что его высказывание не вполне справедливо - в конце концов, в Индокитае тоже много чего происходило в это время, но, наверно, в сравнении с прочими тамошними событиями, - не такое уж выдающееся из ряда...
Чтение Рушди погружает в чужую историю так, как, на мой взгляд, только художественная литература и умеет - когда в результате чтения книжки пропускаешь через себя, примеряешь...
Как там машинистка, которая печатала «Иосифа и его братьев» сказала Томасу Манну - «я только теперь поняла, как это было на самом деле»...
...
Так и я из Рушди узнала много для себя совершенно нового про историю Индии и Пакистана. Оказывается, мусульманская по происхождению интеллигенция и значительная часть умеренных мусульман из среднего класса яростно не хотели образования Пакистана. Многие остались в Индии и были по сути оттуда выдавлены самыми разнообразными притеснительными мерами. Например, у богатого человека можно было без объяснения причин заморозить счёт - хочешь-не хочешь - уедешь...
Но больше всего меня поразила история образования Бангладеша. Я по своей обычной безграмотности (географию я представляю себе только тех мест, где бывала) не знала, что сначала Пакистан состоял из двух, территориально не соприкасавшихся кусков, между которыми была Индия. Основной Пакистан - жуткая религиозная страна, и небольшой свободомыслящий его хвост, который захотел отделиться.
И тогда Пакистан обманом послал в будущий Бангладеш переодетую в штатское армию - пассажирскими самолётами. Ну, а дальше, выгрузившись и получив оружие, эта армия пошла жечь, хватать интеллигентов, крестьян, впрочем, тоже не щадя, - принялась превращать страну в пыль.
Тут вмешалась Индия - если верить Рушди, прежде всего потому, что Индия не могла справиться со сносившим границы потоком беженцев.
Индийская армия победила, и встретились два генерала - индийский-победитель и пакистанскийпобеждённый - и были они добрые знакомые - оба служили когда-то в английской армии. Стали они выпивать, да былое вспоминать - и индийский генерал сказал пакистанскому: «слушай, тут про тебя всякие байки рассказывают, про пытки, про убийства - врут, не стесняясь». И пакистанский ответил: «врут, конечно».
Во всех колониальных историях есть общее - генералы, служившие в английской армии, генералы, служившие в советской...
И развал империй - тяжёлое дело, даже когда огромны центростремительные силы.
В общем, прочитала я этот, по сути, мифологический роман очень поверхностно - в сухом остатке - несколько картин, да исторические сведения, да, почему-то толчок к мыслям о самоидентификации.
...
Всё более бессмысленным мне представляется понятие национальности. Этническое происхождение мне никогда не казалось заслуживающим большого внимания свойством. Но сейчас и национальное происхождение в широком смысле, взятое вне социального круга и истории, начинает казаться такой же бессмыслицей. Пересечение родного языка с временем? С детством, с местом в истории?... Узкая штука. Соплеменников не так много... Разве что язык - шире, да и тоже не так широк, как кажется с первого взгляда, - скажешь себе иногда, услышав где-нибудь в автобусе русскую речь.
Гражданство, дающее право голосовать, и место жительства - понятия куда осмысленней и чётче - общее пространство, общие законы, общая ответственность за этот кусок пространства...