Philippe Lançon. "Le Lambeau"
Эта книга оказалась мне очень родной. Пожалуй, утешительной, подтверждающей, что мой мир есть, что даже если «мы живём после нашей эры», нас таких немало, и эра может ещё и измениться. Даже если и не при моей жизни.
Филипп Лансон - журналист, писатель, сотрудничал с Шарли Эбдо и с Либерасьон. Левый в старом смысле этого слова, ничего общего не имеющим с woke и с культурой отмены.
Но я про книжку, не про политику. Он один из нескольких людей, которых в Шарли Эбдо «недострелили». Террористы решили, что он за мёртв, и ушли. Он был «всего лишь» ранен.
Собственно книга - практически дневник больничных и санаторных дней человека, который год провёл сначала в больнице, где в отделении пластической хирургии ему сумели заменить подбородок, нижнюю челюсть, фактически всю нижнюю половину лица… А потом в восстановительном санатории в «Инвалидах».
Странным образом эта книга у меня срифмовалась с «записками блокадного человека» Лидии Яковлевны Гинзбург. И там, и тут интеллектуальное и моральное выживание, в котором именно интеллектуальная внутренняя жизнь в помощь. Хотя, конечно, сравнение неправомерное - всё же тут речь идёт не о повседневной возможности умереть, а о восстановлении.
Он скрупулёзно пишет о том, какую в каких обстоятельствах слушает музыку, какие смотрит альбомы, что читает и перечитывает в операционном блоке перед очередной операцией. Бах и Пруст всё время возникают, как точки опоры. И тут же очень острые воспоминания о жизни, в которую неизвестно ли, состоится ли возвращение - жизни журналиста и писателя, репортёра из стран, объятых войнами и террором, дружившего с людьми из миров, где бывал коротко, или чаще долго, - книжка даёт ощущение, что существует в мире что-то вроде интернационала интеллигенции, благодаря которому мы не свалились в тартарары, и можно говорить о человечестве, как о производящем науку и культуру виде, а не только как о виде-потребителе.
Это книжка острого присматриванья к себе - включая работу над избавлением от страха.
Я читала её, как с другом разговаривала. Монолог, становящийся диалогом с читателем.
И несмотря на то, что она обрамлена терактами - Шарли Эбдо - начало, а конец - Лансону в Нью-Йорк, куда он отправился на какую-то конференцию, звонит друг, чтоб до СМИ сообщить ему о теракте в Батаклане, - книга мне кажется очень оптимистической в том смысле, что опоры, основы, связь времён - всё это не порушено, не утерян смысл.
Филипп Лансон - журналист, писатель, сотрудничал с Шарли Эбдо и с Либерасьон. Левый в старом смысле этого слова, ничего общего не имеющим с woke и с культурой отмены.
Но я про книжку, не про политику. Он один из нескольких людей, которых в Шарли Эбдо «недострелили». Террористы решили, что он за мёртв, и ушли. Он был «всего лишь» ранен.
Собственно книга - практически дневник больничных и санаторных дней человека, который год провёл сначала в больнице, где в отделении пластической хирургии ему сумели заменить подбородок, нижнюю челюсть, фактически всю нижнюю половину лица… А потом в восстановительном санатории в «Инвалидах».
Странным образом эта книга у меня срифмовалась с «записками блокадного человека» Лидии Яковлевны Гинзбург. И там, и тут интеллектуальное и моральное выживание, в котором именно интеллектуальная внутренняя жизнь в помощь. Хотя, конечно, сравнение неправомерное - всё же тут речь идёт не о повседневной возможности умереть, а о восстановлении.
Он скрупулёзно пишет о том, какую в каких обстоятельствах слушает музыку, какие смотрит альбомы, что читает и перечитывает в операционном блоке перед очередной операцией. Бах и Пруст всё время возникают, как точки опоры. И тут же очень острые воспоминания о жизни, в которую неизвестно ли, состоится ли возвращение - жизни журналиста и писателя, репортёра из стран, объятых войнами и террором, дружившего с людьми из миров, где бывал коротко, или чаще долго, - книжка даёт ощущение, что существует в мире что-то вроде интернационала интеллигенции, благодаря которому мы не свалились в тартарары, и можно говорить о человечестве, как о производящем науку и культуру виде, а не только как о виде-потребителе.
Это книжка острого присматриванья к себе - включая работу над избавлением от страха.
Я читала её, как с другом разговаривала. Монолог, становящийся диалогом с читателем.
И несмотря на то, что она обрамлена терактами - Шарли Эбдо - начало, а конец - Лансону в Нью-Йорк, куда он отправился на какую-то конференцию, звонит друг, чтоб до СМИ сообщить ему о теракте в Батаклане, - книга мне кажется очень оптимистической в том смысле, что опоры, основы, связь времён - всё это не порушено, не утерян смысл.