(no subject)
Мы с Таней стояли на мосту, высоченном каменном пешеходном мосту, через который проходит велосипедная дорожка, проложенная на месте бывшей узкоколейки. Глядели мы на быструю воду - Дордонь сейчас несётся, побулькивая после майских дождей. Под самой поверхностью качались, тянулись, пытались унестись вместе с рекой, да грехи не пускали, длинные зелёные то ли речные подводные травы, то ли попросту волосы речных русалок. Одно из самых последних светлых воспоминаний с мамой, когда болезнь её уже началась, но ещё её не стёрла, ещё можно было пытаться закрыть глаза и попытаться поверить, что всё не так страшно, - мы с ней стояли на мосту в Риме вечером в темноте, почему-то вдвоём (где папа был?), в Тибре плавали маслянистые огни - мы глядели то на isola Tiberina, то в чёрную с золотыми пятнами воду, и мама сказала, что на воду может смотреть бесконечно. Я знала, что она может. Это всегда было.
Мы с Таней дальше пошли, иногда встречая людей - кто пешком, кто на велосипеде, по двое, небольшими группами, с собаками и без ¬- светлым весенним вечером народ вышел на променад - как в Париже на пешеходную набережную.
Анри говорил, что первые трактора он увидел в Алжире у колонистов во время алжирской войны. В Гролежаке пахали на волах. Моник рассказала, что во время войны местные девушки носили на голове корзинки с яйцами - на рынок в Сарла. Шли с корзинками на голове и босиком. Сабо по праздникам надевали. А до Сарла десять километров.
А теперь вот вечерний проеменад. Милейший кооперативный магазин, где по очереди молодые ребята сидят за кассой. И в небольшом супермаркете у входа на этажерке корзиночки с клубникой, и тут же фотка Алена, который эту клубнику вырастил.
Таня примирилась с тем, что кроликов ей не догнать, она теперь застывает на дорожке и смотрит - театр - не каждый день собаке удаётся наблюдать за кроличьей жизнью - а они совсем не стесняются и не опасаются - кто сидит в позе суслика, а некоторые бегают явно наперегонки.
Говорят, из лесу, к которому наш хутор прислонился, рано утром и поздно вечером выходят косули. Вчера ночью я решила прогуляться чуть-чуть в темноте в надежде повстречаться с кем-нибудь, но никто ко мне не вышел - а вот звуки - самые разные - и уханье, и какое-то потрескивание, и молодецкий посвист - в очередной раз я устыдилось, что не понимаю лесных и полевых разговоров.
Но я стала определять все попадающиеся растения - ну, как не знать «истинных имён»? И обнаружила, что здесь кизиловое раздолье. Мы никогда тут не были в сентябре, когда кизил созревает, так что ягод не видели, а цветов я не опозновала - ну, такие белые соцветья. В Нормандии, где много кизила, и здесь тоже, множество пещер -троглодитские места - может, родственные почвы здесь и там - вот и кизил.
Но, конечно, определять растения по фоткам, которые скармливаешь телефонному софту, - чистая профанация. Поэтому и не запоминаю я ни фига - то ли дело определитель Нейштадта - препарируешь цветочек, считаешь тычинки, ищешь шпорец - хочешь-не хочешь - запомнишь.
Я уже и Молодому Мармоту, которому хочется про всё знать «что это», показывала как устроен цветок акации - каждый цветочек в соцветье - это лодочка с парусом и вёслами.
Гугл - наш постоянный соглядатай - зачем-то вдруг сообщил мне, сколько я прошла пешком за месяц. Увидев, что в апреле пройдено двести километров с гаком (вон она где, неделя у Франсуа в Провансе), я в очередной раз подумала - вот бы по дорогам - через лес, через поле, через деревни - пейзаж будет меняться, - от себя не уйти, а от времени? - но ведь бодливой корове…
Мы с Таней дальше пошли, иногда встречая людей - кто пешком, кто на велосипеде, по двое, небольшими группами, с собаками и без ¬- светлым весенним вечером народ вышел на променад - как в Париже на пешеходную набережную.
Анри говорил, что первые трактора он увидел в Алжире у колонистов во время алжирской войны. В Гролежаке пахали на волах. Моник рассказала, что во время войны местные девушки носили на голове корзинки с яйцами - на рынок в Сарла. Шли с корзинками на голове и босиком. Сабо по праздникам надевали. А до Сарла десять километров.
А теперь вот вечерний проеменад. Милейший кооперативный магазин, где по очереди молодые ребята сидят за кассой. И в небольшом супермаркете у входа на этажерке корзиночки с клубникой, и тут же фотка Алена, который эту клубнику вырастил.
Таня примирилась с тем, что кроликов ей не догнать, она теперь застывает на дорожке и смотрит - театр - не каждый день собаке удаётся наблюдать за кроличьей жизнью - а они совсем не стесняются и не опасаются - кто сидит в позе суслика, а некоторые бегают явно наперегонки.
Говорят, из лесу, к которому наш хутор прислонился, рано утром и поздно вечером выходят косули. Вчера ночью я решила прогуляться чуть-чуть в темноте в надежде повстречаться с кем-нибудь, но никто ко мне не вышел - а вот звуки - самые разные - и уханье, и какое-то потрескивание, и молодецкий посвист - в очередной раз я устыдилось, что не понимаю лесных и полевых разговоров.
Но я стала определять все попадающиеся растения - ну, как не знать «истинных имён»? И обнаружила, что здесь кизиловое раздолье. Мы никогда тут не были в сентябре, когда кизил созревает, так что ягод не видели, а цветов я не опозновала - ну, такие белые соцветья. В Нормандии, где много кизила, и здесь тоже, множество пещер -троглодитские места - может, родственные почвы здесь и там - вот и кизил.
Но, конечно, определять растения по фоткам, которые скармливаешь телефонному софту, - чистая профанация. Поэтому и не запоминаю я ни фига - то ли дело определитель Нейштадта - препарируешь цветочек, считаешь тычинки, ищешь шпорец - хочешь-не хочешь - запомнишь.
Я уже и Молодому Мармоту, которому хочется про всё знать «что это», показывала как устроен цветок акации - каждый цветочек в соцветье - это лодочка с парусом и вёслами.
Гугл - наш постоянный соглядатай - зачем-то вдруг сообщил мне, сколько я прошла пешком за месяц. Увидев, что в апреле пройдено двести километров с гаком (вон она где, неделя у Франсуа в Провансе), я в очередной раз подумала - вот бы по дорогам - через лес, через поле, через деревни - пейзаж будет меняться, - от себя не уйти, а от времени? - но ведь бодливой корове…