(no subject)
На опушке леса под слабым дождиком молодой человек в красной куртке громко разговаривал по телефону: «да нет, я же уехал, я во Франции.» Пауза. «Ну, я заеду кое-что забрать, когда всё это закончится».
Это давно было, в начале апреля.
«Ко всему-то подлец-человек привыкает!» - весь год в голове вертится. Не только мы, у которых всё ок, но и те, у кого воздушные тревоги, ходят в гости, в театр.
А потом на кого-то небо падает.
Всю жизнь мне страшно, когда я скорую помощь слышу или вижу. Стыдный страх - а вдруг это имеет какое-то ко мне отношение? - и облегчение - нет, и мысль о людях, к которым как раз имеет, и представление себя на их месте, влезание в шкуру, - всё мешается.
Каждый пуп своего мира - и со своим стыдом живёшь дальше. И радуешься какой-нибудь фигне, и спохватываешься - вот ты тут радуешься, а в это время…
Это давно было, в начале апреля.
«Ко всему-то подлец-человек привыкает!» - весь год в голове вертится. Не только мы, у которых всё ок, но и те, у кого воздушные тревоги, ходят в гости, в театр.
А потом на кого-то небо падает.
Всю жизнь мне страшно, когда я скорую помощь слышу или вижу. Стыдный страх - а вдруг это имеет какое-то ко мне отношение? - и облегчение - нет, и мысль о людях, к которым как раз имеет, и представление себя на их месте, влезание в шкуру, - всё мешается.
Каждый пуп своего мира - и со своим стыдом живёшь дальше. И радуешься какой-нибудь фигне, и спохватываешься - вот ты тут радуешься, а в это время…