(no subject)
Мы досмотрели все записи лекций Лотмана, которые у нас были, которые когда-то Бегемот нашёл в сети. Кажется, часть мы раньше не видели.
Очевидным образом чего-то не хватает в цикле лекций про русскую культуру. Дырки. Похоже на университетский курс. С другой стороны, читает он лекции по большей части дома, иногда где-то в другой комнате лает собака, а один раз он отодвигает появившуюся из-за кресла и ткнувшуюся в руку беспородно-овчарочью морду.
Несколько последних лекций - разговоры об интеллигенции.
Они записаны в самом конце восьмидесятых, эпоха качается на тонком стебле - туда качнётся, сюда?
Преддевяностые, лет за пять до того, как Синявский, увидев Зюганова в телевизоре, ужасался тому, что «только этот партийный долбоёб» говорит про страдания народа, а интеллигенция просто радуется свободе...
И вот Лотман о декабристском времени, о Фёдоре Глинке, который спал, накрывшись шинелью, а все деньги отдавал на всякого рода помощь неимущим, преследуемым; и о более раннем времени, о Новикове, в голод накормившем крестьян и попавшем за это в крепость.
Скорей всего, разговоры о никчёмности интеллигенции начались очень давно, ещё до конца восьмидесятых, хотя, пожалуй, в моём детстве я их не помню.
А Лотман явно спорит с неназванными противниками Сейчас сказали бы, что местами пафосно.
Тридцать лет - это всё ж довольно долго - впрочем, по-всякому, бывают долгие тридцать лет, а бывают быстрые. А чаще и не знаешь, долгие, или быстрые... С одной стороны бесконечная жизнь, с другой - было вчера.
Нынешняя эпоха, когда частная семейная жизнь оказалось центром притяжения без того, чтоб внутри свербило обязательство выйти за её пределы? Эпоха, когда культура оказалась в значительной степени объектом потребления? Вместе с путешествиями, лишившимися по большей части неожиданностей и опасностей.
С другой стороны, есть люди, для которых опасности и/или жертвенность - совершенно необходимые условия жизни. Впрочем, остаются горы, есть Африка, да и в любой стране множество возможностей себя приложить с определённой жертвенностью.
Наверно, в старой российской интеллигентской жизни в этом приложении себя, и это важно, - была принадлежность ордену.
Пожалуй, нынче исходная идея требований к себе прежде требований к обществу, к государству, к мироустройству, которое нам что-то должно, меньше распространена...
Карантинная остановка наводит на мысли. В моём личном пространстве - убрав за скобки отсутствие диванов-трансляторов, смеющихся над государственными границами, - отчётливое физическое желание бесконечно идти по тропе, по дороге, вдоль реки, в запахе травы, сирени, акации, - идти к морю, к горизонту - «а хотелось бы мне в дорогу, налегке при попутном ветре».
Из городского - взгляд вверх, от реки на Нотр Дам...
Среди найденных записей Лотмана ещё одна - очень странная, вырванная из контекста лекция об искусстве - явно есть другие, но где?
За несколько лет до смерти. Лотман там очень плохо выглядит, очень постаревший...
Сплошная импровизация, он бросает камнем в пруд несколько тем - искусство-сообщение, отношения «правды жизни» и условности, круги по воде расходятся...
А по мне, искусство - так это записка в бутылке... Прежде всего...
Очевидным образом чего-то не хватает в цикле лекций про русскую культуру. Дырки. Похоже на университетский курс. С другой стороны, читает он лекции по большей части дома, иногда где-то в другой комнате лает собака, а один раз он отодвигает появившуюся из-за кресла и ткнувшуюся в руку беспородно-овчарочью морду.
Несколько последних лекций - разговоры об интеллигенции.
Они записаны в самом конце восьмидесятых, эпоха качается на тонком стебле - туда качнётся, сюда?
Преддевяностые, лет за пять до того, как Синявский, увидев Зюганова в телевизоре, ужасался тому, что «только этот партийный долбоёб» говорит про страдания народа, а интеллигенция просто радуется свободе...
И вот Лотман о декабристском времени, о Фёдоре Глинке, который спал, накрывшись шинелью, а все деньги отдавал на всякого рода помощь неимущим, преследуемым; и о более раннем времени, о Новикове, в голод накормившем крестьян и попавшем за это в крепость.
Скорей всего, разговоры о никчёмности интеллигенции начались очень давно, ещё до конца восьмидесятых, хотя, пожалуй, в моём детстве я их не помню.
А Лотман явно спорит с неназванными противниками Сейчас сказали бы, что местами пафосно.
Тридцать лет - это всё ж довольно долго - впрочем, по-всякому, бывают долгие тридцать лет, а бывают быстрые. А чаще и не знаешь, долгие, или быстрые... С одной стороны бесконечная жизнь, с другой - было вчера.
Нынешняя эпоха, когда частная семейная жизнь оказалось центром притяжения без того, чтоб внутри свербило обязательство выйти за её пределы? Эпоха, когда культура оказалась в значительной степени объектом потребления? Вместе с путешествиями, лишившимися по большей части неожиданностей и опасностей.
С другой стороны, есть люди, для которых опасности и/или жертвенность - совершенно необходимые условия жизни. Впрочем, остаются горы, есть Африка, да и в любой стране множество возможностей себя приложить с определённой жертвенностью.
Наверно, в старой российской интеллигентской жизни в этом приложении себя, и это важно, - была принадлежность ордену.
Пожалуй, нынче исходная идея требований к себе прежде требований к обществу, к государству, к мироустройству, которое нам что-то должно, меньше распространена...
Карантинная остановка наводит на мысли. В моём личном пространстве - убрав за скобки отсутствие диванов-трансляторов, смеющихся над государственными границами, - отчётливое физическое желание бесконечно идти по тропе, по дороге, вдоль реки, в запахе травы, сирени, акации, - идти к морю, к горизонту - «а хотелось бы мне в дорогу, налегке при попутном ветре».
Из городского - взгляд вверх, от реки на Нотр Дам...
Среди найденных записей Лотмана ещё одна - очень странная, вырванная из контекста лекция об искусстве - явно есть другие, но где?
За несколько лет до смерти. Лотман там очень плохо выглядит, очень постаревший...
Сплошная импровизация, он бросает камнем в пруд несколько тем - искусство-сообщение, отношения «правды жизни» и условности, круги по воде расходятся...
А по мне, искусство - так это записка в бутылке... Прежде всего...