(no subject)
Я попыталась найти в сети картину Рабина, которую я люблю больше других. Парижская кривая пляшущая улица, а на ней табличка с надписью Pôle Nord. Закат полыхает за домами.
Он жил тогда у подножья Монмартра, на улице Северного полюса - так уж его улица называлась. Наверно, есть тому объяснения, но тогда не было интернета, и Рабин кажется объяснений не искал.
Я увидела эту картину в 80-м, наверно, году. Рабины тогда только года два, как приехали в Париж... Они подружились с Бегемочьими родителями, познакомившись с Бегемочьим папой на курсах французского, с удовольствием обнаружив, что живут наподалёку друг от друга. В дешёвом 18-ом районе под Монмартром.
В России я рабинские работы видела на неофициальных выставках, - тёмные, замкнутые в своём гнетущем пространстве, очень нерадостные, с ощущением опасности - не зря на заднем плане то ли пожар, то ли просто закат, - всегда они мне нравились. И вдруг во французских его работах появилась свобода - улицы пустились в пляс, воздуха много, пожар стал в закатом, и дома подмигивают. Вроде бы, его ранние парижские работы похожи на российские, но насколько радостней!
А с нежными волшебными зверями Рабинской жены Вали Кропивницкой, я только в эмиграции познакомилась... Насколько ж их живопись разная!
Картину с северным полюсом Рабин предложил нам с Бегемотом купить - кажется, за тысячу франков - всего ничего - но тогда у нас этой тысячи не было, на втором году эмиграции...
И вот 38 лет прошло... Ищу в сети ту картину и не нахожу.
Он жил тогда у подножья Монмартра, на улице Северного полюса - так уж его улица называлась. Наверно, есть тому объяснения, но тогда не было интернета, и Рабин кажется объяснений не искал.
Я увидела эту картину в 80-м, наверно, году. Рабины тогда только года два, как приехали в Париж... Они подружились с Бегемочьими родителями, познакомившись с Бегемочьим папой на курсах французского, с удовольствием обнаружив, что живут наподалёку друг от друга. В дешёвом 18-ом районе под Монмартром.
В России я рабинские работы видела на неофициальных выставках, - тёмные, замкнутые в своём гнетущем пространстве, очень нерадостные, с ощущением опасности - не зря на заднем плане то ли пожар, то ли просто закат, - всегда они мне нравились. И вдруг во французских его работах появилась свобода - улицы пустились в пляс, воздуха много, пожар стал в закатом, и дома подмигивают. Вроде бы, его ранние парижские работы похожи на российские, но насколько радостней!
А с нежными волшебными зверями Рабинской жены Вали Кропивницкой, я только в эмиграции познакомилась... Насколько ж их живопись разная!
Картину с северным полюсом Рабин предложил нам с Бегемотом купить - кажется, за тысячу франков - всего ничего - но тогда у нас этой тысячи не было, на втором году эмиграции...
И вот 38 лет прошло... Ищу в сети ту картину и не нахожу.