(no subject)
Когда мы с Бегемотом возвращались вчера из Фонтенбло, по радио сказали, что тем, кто к северу от Луары, в воскресенье понадобится зонтик. И ветер будет с порывами до 120-ти километров в час. Осень, в общем.
Утром ветра не было, да и дождя тоже не было - небо в серых рваных клочьях, да и только.
Так что мы поехали на ферму - за малиной - лучшая сентябрьская ягода - самое время варенье варить, за яблоками, за бурыми помидорами (Васька всегда говорил, что помидоры надо бурыми собирать. Так у них в Ростове звали недозрелые, но уже незелёные).
Проехали мимо жёсткой стерни, мимо голого поля, где бродили ослепительно белые голуби, и мимо соседнего, где почему-то голуби паслись сизые.
Пока я собирала малину, я всё глядела на ястреба, он почему-то так низко парил, что можно было разглядеть его крючковатый клюв, его жёлтый глаз. Потом он нырнул за кусты, небось, углядел мышку.
И грянул дождь - сначала покапал мелкими каплями - и вдруг незаметно - грянул, и ветер стал рвать листья с тополей, трепать надписи - «розы» - над розовыми кустами было. Естественно, мы промокли насквозь. Как и прочие собиратели.
И резко похолодало. Мы вдвоём с Таней всё-таки ранним вечером сумели пробежаться по лесу, поглядеть как морщится от ветра лужа с подтопленными тополиными листьями.
Будто в поезде едешь под колёсный стук, прижимаешься носом к стеклу - поля, мокрые кусты, лохматая собака. Потом темнеет, фонари зажигаются... Комья мокрой глины, жёсткая стерня. И очень много неба.
Утром ветра не было, да и дождя тоже не было - небо в серых рваных клочьях, да и только.
Так что мы поехали на ферму - за малиной - лучшая сентябрьская ягода - самое время варенье варить, за яблоками, за бурыми помидорами (Васька всегда говорил, что помидоры надо бурыми собирать. Так у них в Ростове звали недозрелые, но уже незелёные).
Проехали мимо жёсткой стерни, мимо голого поля, где бродили ослепительно белые голуби, и мимо соседнего, где почему-то голуби паслись сизые.
Пока я собирала малину, я всё глядела на ястреба, он почему-то так низко парил, что можно было разглядеть его крючковатый клюв, его жёлтый глаз. Потом он нырнул за кусты, небось, углядел мышку.
И грянул дождь - сначала покапал мелкими каплями - и вдруг незаметно - грянул, и ветер стал рвать листья с тополей, трепать надписи - «розы» - над розовыми кустами было. Естественно, мы промокли насквозь. Как и прочие собиратели.
И резко похолодало. Мы вдвоём с Таней всё-таки ранним вечером сумели пробежаться по лесу, поглядеть как морщится от ветра лужа с подтопленными тополиными листьями.
Будто в поезде едешь под колёсный стук, прижимаешься носом к стеклу - поля, мокрые кусты, лохматая собака. Потом темнеет, фонари зажигаются... Комья мокрой глины, жёсткая стерня. И очень много неба.